Тайный код Кёнигсберга - Андрей Пржездомский

Баррикады перегораживали улицы

Остров Кнайпхоф в руинах

Через пять минут, передав ефрейтора Хенке заботам санитаров и пожелав ему скорейшего выздоровления, Рудольф Крамер снова сел на мотоцикл. Переехав через чудом уцелевший после бомбежки прошлого года мост Грюне-брюкке, перед въездом на который у него снова проверили документы – теперь уже городские полицейские, обер-лейтенант оказался на острове Кнайпхоф, в старейшей части города. Вид разрушений и запустения потряс Рудольфа. Некогда довольно оживленная улица Кнайпхёфше-Ланггассе, по обеим сторонам которой возвышались фронтоны старинных домов самых причудливых архитектурных форм, представляла теперь собой узкое ущелье среди развалин. Скелеты домов, поднимающиеся над кучами кирпича и щебня, были покрыты снегом, в мрачных глазницах окон не виднелось ни огонька.

Каждый раз, проезжая перекрестки, Рудольф пытался рассмотреть на пересекающих улицах хоть одно уцелевшее здание, но повсюду виднелись лишь руины, полузасыпанные снегом. Ему почему-то вспомнилось сейчас, как он еще мальчишкой прибегал вместе со своими приятелями к магазинчику «Штеффенс & Вольтер», расположенному в двадцать седьмом доме. Бывший дом патриция поражал своей помпезностью, а богато украшенный подъезд привлекал внимание ребятни интереснейшими барельефами. Здесь были и грозно смотревшие львиные головы, и фигурки людей в причудливых одеяниях, изображения непонятных существ не то на библейские мотивы, не то из купеческой жизни. Ребята усаживались на ступеньках, загораживая проход, а хозяин магазина добродушно покрикивал на них, обещая пожаловаться родителям.

Скелет бывшего Восточнопрусского банка

Бывший дом патриция на острове

Теперь же на месте бывшего дома патриция, некогда так поражавшего его воображение, Рудольф увидел кучу битого кирпича и обломков стен. Сохранилась только нижняя часть здания, все лепные украшения и облицовка были погребены под кучами грудами обломков, кучами снега и мусора.

От Старого города, Альтштадта, тоже остались лишь развалины. И только башни Королевского замка по-прежнему казались неприступными и непоколебимыми. Однако, выехав на площадь Кайзер-Вильгельм-платц и поравнявшись со стенами замка, Рудольф увидел, что и его не миновал злой рок. Брат Вернер писал еще осенью прошлого года, спустя месяц после налета англичан на город, что замок полыхал от зажигательных бомб, как факел, освещая всю округу. От его круглых башен и великолепных фронтонов с большими окнами остался только остов с черными провалами и копотью на стенах. Но высокая стометровая колокольня по-прежнему вонзалась в небо и казалась неподверженной никаким испытаниям.

Мельком взглянув на часы, Рудольф сделал резкий поворот у обугленного остова здания почтамта и, обогнув холм, составленный из обломков и кирпичей рухнувших на проезжую часть зданий, выехал на площадь.

– Пять минут. Только пять минут, – тихо прошептал Рудольф и снова взглянул на часы. Они показывали двадцать два часа десять минут.

Да, здесь, совсем рядом, в двух шагах от замка на улице Оберролльберг, среди руин притаился дом, где прошли его детство и юность, где до недавнего времени жили его родители и брат Вернер. В ту ночь, когда в городе вспыхнули сотни пожаров от сброшенных на него бомб, престарелый чиновник Иоахим Крамер со своей супругой сидели, со страхом прислушиваясь к свисту бомб и грохоту разрывов, в пяти минутах ходьбы от дома – в бомбоубежище, оборудованном в подвале Альтштадтской гимназии. Они прибежали сюда, как только услыхали вой сирены воздушной тревоги, оставив открытой дверь в квартире на втором этаже, как это предписывалось соответствующим распоряжением службы ПВО.

Считая себя в относительной безопасности, супруги Крамер не могли не беспокоиться о сыне Вернере, который еще с утра отправился в школу на какое-то совещание низовых руководителей гитлерюгенда и не вернулся.

Супругам Крамер не суждено было встретиться со своими сыновьями – прямое попадание фугасной бомбы в высокое здание рядом с гимназией привело к направленному взрыву. Обломки стен и потолочных перекрытий намертво завалили вход в убежище, где, притаившись, ждали своей участи жители примыкающих улиц.

Мертвый город

Руины Королевского замка

Большая группа военнопленных и иностранных рабочих под охраной полицейских в течение пяти дней разбирала развалины, прежде чем удалось проникнуть в подвал. Но было, конечно, уже поздно. Все его обитатели умерли от удушья, как минимум за три дня до завершения спасательных работ. Обо всем этом Рудольфу сообщил в письме брат Вернер, который продолжал жить в квартире родителей, чудом уцелевшей после всех бомбежек.

– Только пять минут, – шептал Рудольф, выезжая на родную улицу. Он знал, что должен срочно быть в штабе коменданта и доложить обстановку, но ничего не смог поделать с непреодолимым желанием хоть на несколько минут оказаться в стенах родного дома.

Он остановил мотоцикл у высокого деревянного забора, ограждавшего развалины углового здания, разбомбленного русскими еще в 1943 году. Стрелка на заборе и большие буквы «LSK», намалеванные желтой масляной краской, указывали направление в бомбоубежище. Дома напротив теперь не существовало, и прямо с мостовой, расположенной на уступе холма, открывался вид на район Ластади. Повсюду, куда ни кинь взор, виднелись только развалины и торчащие скелеты зданий, приобретающие в сгущающихся сумерках самые причудливые формы. Где-то неподалеку слышались встревоженные голоса людей, ржание лошадей, надрывный рев дизельного мотора. Со стороны Понарта доносилась орудийная канонада, небо озарялось вспышками, на несколько мгновений освещавшими призрачным светом развалины и сиротливо торчащие колокольни церквей.

Рудольф уже вошел в подъезд дома, когда на улице послышалась какая-то возня, крики. Мимо пробежало несколько фигур в военной форме. Следом раздались выстрелы. Пули ударились в стену дома, одна со скрежетом отрекошетила в кучу металлического лома.