Идеальная ставка - Адам Кучарски

Будь то хоккей или скачки, спортивная аналитика в последние годы совершила настоящий прорыв. Современные методы позволяют игрокам тщательней, чем когда-либо, изучать проведенные матчи, дают доступ к более совершенным моделям и более достоверным данным. В результате научный беттинг вышел далеко за пределы подсчета карт.

На последней странице своей книги «Обыграй дилера» Эдвард Торп предсказывает, что в ближайшие несколько десятилетий человек откроет огромное количество новых способов приручения удачи. Бессмысленно гадать, в чем именно они будут заключаться. «Большинство вероятностей находятся за пределами нашего воображения и наших мечтаний, – пишет он. – Но в любом случае это будет захватывающая история!»

С тех пор наука беттинга далеко ушла от обитых сукном столов и пластиковых фишек Лас-Вегаса. Сегодня она объединяет самые разные области исследований. Однако в массовом сознании образ ученого-беттора претерпел мало изменений. Легенды об игровых стратегиях в основном сводятся к пересказу опытов Торпа или приключениях эвдемонистов. В народном представлении удачливые бетторы занимаются подсчетом карт и наблюдением за шариком рулетки, а задачи, которые они решают, описываются нехитрой математикой вероятностей.

Но превосходство математики над человеческой смекалкой совсем не так очевидно, как гласят легенды. В покере способность просчитать вероятность выпадения определенной комбинации карт может пригодиться, но не гарантирует победу. Игрокам необходимо обращать внимание на поведение соперников. Разрабатывая теорию игр, Джон фон Нейман пришел к выводу, что обманные тактики являются неотъемлемой составляющей оптимальной стратегии. Картежники испокон веков все делали правильно, пусть сами того не зная.

Иногда бывает полезно вообще забыть о математике. Углубляясь в покерную науку, исследователи все чаще сталкиваются с ситуациями, в которых теория игр не срабатывает, а лучшими помощниками компьютерного игрока становятся традиционные уловки картежников – изучение противника и его эмоций с целью извлечь пользу из его слабостей. Одной теории вероятности за игровым столом мало. Умелые боты должны сочетать математику с психологией.

То же мы наблюдаем и в спорте. Здесь аналитики все чаще стремятся выделять индивидуальные особенности игроков, влияющие на выступление команды. В начале 2000-х Билли Бин успешно применил саберметрику для выявления недооцененных игроков и вывел бедствующий клуб «Окленд Атлетикс» в Главную лигу бейсбола. Подобные приемы сегодня задействуют и в других видах спорта. Все больше футбольных клубов английской премьер-лиги обращаются к статистикам за консультацией по вопросам смены кадрового состава. В 2014 году команда «Манчестер Сити» выиграла Кубок Футбольной лиги. Работать над тактикой футболистам помогали больше десятка аналитиков.

Иногда человеческий фактор перевешивает статистику. Вероятность гола зависит и от законов физики, воздействующих на мяч, и от психологического состояния игрока, который наносит удар по мячу. Роберто Мартинес, главный тренер футбольного клуба «Эвертон», уверен, что менталитет игрока не менее важен, чем его выступления на поле. Тренеры должны знать, как игрок адаптируется в новой стране, умеет ли он справляться с давлением враждебно настроенной толпы. Очевидно, что подобные факторы с трудом поддаются точному измерению.

Как оценить защитника, если он не отбирает мяч у противника, и корнербека, если он почти не делает перехватов? Но без этой информации невозможно понять, что происходит на поле, тем более – спрогнозировать исход матча.

Создавая спортивную модель, исследователи упрощают реальность до условной схемы. Они убирают детали и – вслед за великим Пикассо – сосредоточиваются на значимых признаках. Зимой 1945 года он начал работать над серией литографий «Бык». Первый рисунок был выполнен во вполне реалистичной манере. «Это был великолепный упитанный бык, – вспоминал наблюдавший за процессом помощник художника. – Я думал, что работа закончена». Но Пикассо не собирался останавливаться. К первому рисунку добавился второй, а за ним и третий. С каждым новым эскизом бык менялся: «Он уменьшался, становился все легче. Пикассо больше убирал, чем добавлял». Упрощая рисунок и сохраняя лишь основные контуры, Пикассо дошел до одиннадцатой литографии. На ней мы видим фигуру, состоящую всего из нескольких линий, но легко узнаем в ней быка. Несколькими штрихами Пикассо выразил образ животного, создав абстрактное, но точное изображение. Как однажды сказал Эйнштейн о научных моделях: «Все следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того».

Абстракция применяется не только в искусстве и науке, но и в других сферах жизни. Возьмем, к примеру, финансы. Когда мы расплачиваемся кредитной картой, мы заменяем физические деньги их условным обозначением. Цифры те же, но лишние детали – текстура, цвет, запах – исчезли. Еще один вид абстракции – географические карты; на них, если деталь не важна, ее просто не изображают. На карте транспортных путей вы не найдете сведений о климате, а на карте атмосферных фронтов не увидите автомагистралей.

Абстракции помогают нам ориентироваться в сложном мире. Для большинства из нас автомобильный акселератор – просто механизм, который заставляет машину двигаться быстрее. Нам нет необходимости вникать в цепочку процессов, происходящих между моментом, когда мы жмем на педаль газа, и моментом, когда колеса приходят в движение. В повседневной жизни мы не задумываемся над тем, каким образом телефон конвертирует звуковые волны в электрические сигналы, – мы просто нажимаем на кнопку и говорим: «Алло».

В сущности, абстракцией является и наше представление о случайности. Когда мы утверждаем, что брошенная монета в 50 % случаев падает решкой или что шансы шарика в рулетке остановиться на нужном номере составляют 1:37, – это условность. В теории мы могли бы спрогнозировать траекторию движения монеты и шарика, составив и решив уравнения движения. Но поскольку монета и шарик крайне чувствительны к первоначальным условиям, приблизить теорию к практике очень сложно. Поэтому мы описываем процесс в общих чертах и объявляем его непредсказуемым. Мы выбираем упрощение во имя удобства.

В жизни нам постоянно приходится (сознательно или неосознанно) делать выбор между разными абстракциями. Самая полная из возможных абстракция не упустит ни одной детали. Как сказал математик Норберт Винер: «Лучшей моделью кота является другой кот, предпочтительно такой же». Но фиксировать мир в мельчайших подробностях непрактично, и какими-то деталями приходится жертвовать. В итоге мы получаем условную модель реальности, сформированную нашими убеждениями и предрассудками.

Известны случаи попытки воздействия на восприятие людей при помощи абстракций. В 1947 году журнал Time опубликовал на развороте карту Европы и Азии, озаглавленную «Распространение коммунизма». Перспектива на карте была искажена таким образом, что Советский Союз – окрашенный в зловещий красный цвет – нависал над остальным миром. Автор произведения, картограф Р. М. Чапин, продолжил развивать эту тему и дальше. В 1952 году он представил еще одну карту, под названием «Европа, вид из Москвы». На ней СССР подбирался к Европе снизу, очертаниями напоминая стрелу, нацеленную на Запад.