Рыцарь в серой шинели - Александр Конторович

Подхожу к ней и осторожно убираю со лба спутанные волосы. Губа у нее закушена, и в глазах стоят слезы.

– Как ты? Что тут произошло?

– Ты приехал…

– Я не мог этого не сделать.

– Зачем?!

– Странный вопрос. Ты в беде…

– Это ловушка! Они хотят тебя убить!

– Не новость. Последнее время этого хотят слишком многие. Пора уже и уменьшить их количество. Расскажи лучше – что тут с тобой произошло.

Рассказ ее был короток. Ее вызвали к постели умирающего барона. Тот уже явно был при смерти, что в принципе неудивительно. Старикану стукнуло под семьдесят – почтенный возраст для этого времени. Да и в весельях себя он явно не ограничивал, так что организм был изношен основательно. Тем не менее прожить он еще мог немало, если бы кто-то не траванул слишком живучего деда. Видать, наследники заждались.

– Я сразу распознала яд. Смерть вылечить невозможно, да и вызвали меня слишком поздно, увы. Уже нельзя было что-то сделать, так прямо я и сказала его сыну. Он вытащил меч и сказал, что зарубит меня на месте, если отец умрет. Лечи или умрешь вместе с ним.

Дальнейшее было ясно. Барон все-таки отбросил коньки. Сын не стал рубить Мирну, а вызвал судью, который и нарисовался тут прямо через пару часов со всеми сопровождающими его лицами. Будто специально за околицей дожидался. Судя по некоторым мелочам, замеченным моей сероглазкой, вся эта гоп-компания четко была нацелена на меня. Во всяком случае, деревню они обложили, что твой ОМОН. Выйти из нее при любом исходе дела я уже не смог бы никогда.

Если бы не одна досадная мелочь.

Полтора десятка Котов…

– Ладно, моя сероглазка, не волнуйся. Меня не так просто убить. Особенно сейчас. А уж рога я тут кое-кому точно пообломаю, вот увидишь!

Оборачиваюсь и взмахом руки подзываю обоих стражников. Отхожу с ними в сторонку.

– Вот что, парни. Вы, как я вижу, ребята смышленые. С кем я приехал, тоже небось рассмотрели, так?

Оба кивают головами.

– Значит, так. Кое-кто здесь неслабо огребет. Причем очень скоро. Поэтому у меня вопрос конкретно к вам. Жить хотите? В смысле – хорошо жить?

Стражники переглядываются. Старший из них кивает головой.

– Хотим. И что?

– Держите! – в моей руке сверкнул золотой кружок.

– Ого! – старшего проняло всерьез.

– Короче. К ней никто не должен подойти. Вообще никто, кто может причинить хоть какой-то вред. Понятно?

– Но… судья уже вынес ей приговор…

– Как вынес, так и занесет назад. Это уже моя проблема, не ваша. Пока не кончится суд, она должна быть в безопасности. Договорились?

– Да! – почти синхронно ответили оба.

Похлопав их по плечам, бегу к судье. Тот уже нетерпеливо поглядывает в мою сторону.

Около него прохаживается здоровенный детина в латах. Это еще что за фрукт?

– Ваша честь?

– Вы еще не оставили своего… э-э-э… намерения?

– Нет, Ваша честь!

– В таком случае… – развел руками судья. – Очень жаль! Жаль видеть такое неразумное упрямство!

– Осмелюсь спросить, Ваша честь, – почему?

– Обвинение в колдовстве – очень серьезное преступление!

– Обвинить мало, Ваша честь, надо еще и доказать!

– Ты считаешь меня лжецом?! – проревел басом детина в латах. – Ты?! Жалкий смерд!

Ага, так это баронский сынок? Отлично, искать не нужно…

– И не смерд, и не твой!

– Что?!

Он рывком выхватил меч.

Дзынь!

И меч, блеснув на солнце, отлетел в сторону…

– Не горячись… – Старик убрал в ножны свой клинок. – Вот выйдешь на поле – хоть двумя размахивай, твое право. А вот обнажать оружие в присутствии судьи… ты еще можешь горько об этом пожалеть!

– Э-э-э… его тоже можно понять, – вступил в беседу судья. – Потерять отца… горе слишком велико…

– Не знаю, – командир был сух и насквозь официален. – Я вижу свершившееся правонарушение – оскорбление суда!

– Мы разберемся с этим после, – примиряющее произнес судья. – У молодого барона есть пока более важное дело…

– Ага, так это с ним я должен буду драться? Так, Ваша честь? – смотрю пристально на судью.

– Да.

– И что будет после того, как я его убью?

Судья просто опешил от подобной наглости.

– Э-э-э… на вашем месте я бы позаботился о наследниках. И о душе!

– Слышал? – поворачиваюсь к своему оппоненту. – Ты-то это сделать успел уже? Ну там… завещание написать, исповедаться… Я тут монашку видел, стало быть, и монах где-то рядом есть… Или мне обождать? Только недолго, дорога сюда неблизкая, а нам еще назад ехать.

Молодой барон аж скривился.

– Ну, погоди! Я посмотрю на тебя на поле!

– Если не сбежишь раньше…

– Прекратить! – взвизгнул судья.

Откашлялся и присел в кресло.

– Господин барон! Готовы ли вы с оружием в руках подтвердить свое обвинение?

– Готов!

– Вы, называющий себя Сандром. Готовы ли с оружием в руках опровергнуть предъявленные господином бароном обвинения?

– Готов, Ваша честь.

– Поединок состоится немедленно! Стороны могут использовать только то оружие, которое имеют при себе! То же касается и доспехов. Чинить или заменять сломанное оружие и доспехи запрещается! Отступивший за край площади считается проигравшим! Применять колдовство и магию запрещено! Нарушивший правило будет немедленно убит арбалетчиками! Всем все понятно?!

Мы с бароном кивнули в знак согласия.

– Понятно.

– Понятно!

– А я со своей стороны, – проговорил Старик, – тоже прослежу за последней частью сказанного. Не знаю, Ваша честь, каковы ваши стрелки, но уж мои-то точно не промажут!

По знаку его руки Коты, держащие в руках взведенные арбалеты, рассыпались по периметру площади. Случайно или нет, но их позиции оказались рядышком с арбалетчиками из судейского конвоя. Краем глаза я уловил вопросительный взгляд барона, который он бросил в сторону судьи. Тот еле заметно пожал плечами. Ага… и тут не все чисто…

Вот и середина площади. Отсюда только недавно убирали лавки и навесы, еще видны следы их установки.

На ее краю глыбой возвышается барон. Верхом на лошади, весь металлом блестит – хорош! Большой шкаф… громко упадет…

Поправляю шлем, благо он всю дорогу на голове и был. А то так и не дали бы за ним сбегать. Нет, судья тут явно сторона пристрастная – барону за конем и копьем сбегать не помешал. Вот он теперь и лязгает металлом при каждом движении, где уж ему до Старика!