📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаСатана в предместье. Кошмары знаменитостей - Бертран Рассел

Сатана в предместье. Кошмары знаменитостей - Бертран Рассел

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 64
Перейти на страницу:

– Твоя совесть! Ты воображаешь ее единственным арбитром против такой мудрости и стольких веков? О, Диотима, откуда у тебя эта уверенность? По-твоему, все мы ошибаемся? Ты совсем не уважаешь моего отца? Ты хочешь замарать своих предков? Я тебя любил и люблю. Я надеялся, что и ты меня любишь. Вижу, надежда была напрасной. Мне больно это говорить, но я больше не могу тебя любить, ты ранишь мои глубочайшие чувства. Для меня это совершенно невыносимо!

– Я, правда, скорблю о том, что поставила тебя перед таким жестоким выбором, – сказала она. – Раньше у тебя были все основания надеться на успешную и гладкую карьеру. А теперь изволь выбирать. Осудишь и проклянешь меня – и твоя карьера снова станет гладкой. Нет – что ж, это был бы благородный поступок. Но как ты ни прячешь это от самого себя, ты не сможешь быть счастлив, если от меня отвернешься. Иногда занятость и аплодисменты подхалимов будут заглушать твои сомнения; но по ночам тебе буду являться я, маня в счастливый мир. Ты будешь отворачиваться от меня – и просыпаться в холодном поту. Все потому, что я знаю, что тебе тоже, пусть на короткое мгновение, явилось видение, ради которого я готова принять муки. Это вовсе не Солнце и Луна, вдохновляющие нашу официальную веру. В этой вере гордость и страх: гордость за нашу империю и страх ее лишиться. Не на этих страстях должна строиться человеческая жизнь. Ее основами должны служить правда и любовь. Жить надо без страха, в счастье, которое разделяешь со всеми. Нельзя получать удовлетворение от вырождения других. Стыдно стремиться к жалкой физической безопасности в ущерб ручьям радости и жизни, набухающим внутри у тех, кто открывает душу миру бесстрашия и риска. Мы позволили заковать нас в цепи. За пределами своей страны мы заковали в цепи наших жертв. Мы не понимаем, что тюремщик сам превращается в заключенного, в узника страха и ненависти. Цепи, которые мы выковали для других, держат нас самих в духовном каземате. Помнишь, как озарило нашу долину солнце? Так же оно должно осветить темные углы земли. Пусть сейчас тебе это невдомек, но после моей смерти это станет твоей миссией.

На какое-то мгновение ее слова отозвались эхом в его сердце. Но он призвал на помощь всю свою решимость и превратил эту минутную слабость в гнев.

– Откуда такие мысли? Откуда такая уверенность, что твои напыщенные речи смогут заставить меня отказаться от всего, что мне дорого? Дальнейший разговор с тобой бесполезен. Ты должна умереть. А я должен жить, должен сражаться со злом, которое ты считаешь добром. – С этими словами он бросился прочь из ее камеры.

После неудачи Томаса власти оставили надежду принудить Диотиму к повиновению. Была выбрана новая невеста, а Диотиму приговорили к публичной смерти в тот самый момент, когда могло бы произойти отвергнутое ею мистическое единение с божеством.

День искупления греха объявили государственным праздником. На центральной площади города сложили костер, вокруг возвели трибуны; первые ряды предназначались для знати. За их спинами толпилось в жадном нетерпении все население города, коротавшее время за шутками и хохотом, щелканьем орехов и поеданием апельсинов. Многие забавлялись грубыми жестами, переминаясь в ожидании смертельной пытки осужденной. Первые ряды вели себя степеннее, Инка на своем троне величественно молчал. Томас как сын выдающегося отца получил привилегию сидеть вместе со знатью. Подозрения в том, что он разделяет ересь Диотимы, он сумел побороть, приложив немалые силы. Теперь в награду, а также в качестве испытания, он приобрел право наблюдать казнь вблизи.

Ее привели обнаженной. Она хранила спокойствие и неподвижность. Толпа вопила: «Мерзавка! Теперь она узнает, кто Бог!» Ее привязали к шесту посреди костра, костер занялся со всех сторон от поднесенных к нему факелов. Когда огонь подобрался к ее ногам, она посмотрела на Томаса – то был странный, пронизывающий взгляд, выражавший все сразу: и страдание, и жалость, и призыв; она жалела его за слабость и призывала доделать то, что начала она. От ее мучений у него разрывалось сердце, от ее жалости страдала его мужская гордость, а от ее призыва у него внутри вспыхнуло пламя под стать тому, что уже пожирало ее тело. В одно ослепительное мгновение он увидел свою неправоту, осознал свое поведение как мерзость, которой не было прощения; понял, что она гибнет за достоинство человеческой жизни; увидел, что и хозяева жизни, и толпа – в равной степени униженные жертвы животного страха. В этот страшный момент совершилось его раскаяние – хотя «раскаяние» слишком пресное слово для обозначения того, что он испытал. Это была страсть не слабее той, что поддерживала дух несчастной, гибнущей в огне, пылкое желание посвятить себя ее прерванным трудам, освободить человечество от кандалов страха и порождаемой страхом жестокости. Ему показалось, что он крикнул во весь голос: «Диотима, я с тобой!» В то же мгновение он лишился чувств, и крик раздался, верно, только в его сердце.

Глава VI Томас

Томас долго лежал в больнице; он тяжело заболел и потерял способность мыслить здраво. Его терзали кошмарные видения: подвергаемые пыткам женщины, мужчины-садисты, огонь, смерть, истошные победные вопли. Но рассудок постепенно вернулся к нему, здоровье тоже, а с ними несгибаемая решимость, преобразовавшая всю его натуру. Это был уже не прежний мягкий и доверчивый юноша, готовый идти по отцовским стопам и добиваться скромного успеха по отцовскому примеру. Проницательность, дарованная испепеляющей страстью, позволила ему увидеть без прикрас всю перуанскую систему и недостойные мотивы, которыми она руководствовалась. Его ум, приученный работать с механической четкостью в рамках, диктуемых ортодоксией, теперь вырвался за эти рамки, не утратив безжалостной остроты. Но освободился не только его интеллект, но и – причем в еще большей степени – его сердце. Перуанцев учили почитать государство как земное воплощение Божества и сочувствовать только тем, кто тратил все силы на служение государству. Но государство уничтожило Диотиму, и Томас, восстав против этой жестокости, оказался бунтарем и против всех остальных зверств, всей бесчеловечности, всех установлений, отрицавших человеческое сострадание, и не только у него на родине, а повсюду, где обитали люди. Любовь, ненависть и ум спаялись в пламени его страсти в стальное единство. Его любовь к Диотиме перешла в любовь ко всем другим жертвам; ненависть к тем, кто ее осудил, – в ненависть к строю, допустившему такое. Ум подсказывал ему, что божественность Захатополка – миф, что Солнце и Луна – не божества, а безжизненные небесные тела, что обрушиваемые на контроль рождаемости проклятия – это суеверие и что люди, поедая собственных детей, убивают в себе способность к состраданию и доброте. Ум, сердце, воля привели его к непоколебимому решению сделать все возможное, чтобы установить на земле систему гораздо совершеннее той, которую его учили почитать, систему, которую одобрила бы Диотима. Он надеялся ослабить разъедавшее его изнутри чувство вины единственным мыслимым способом – отдать этот долг терзавшей его памяти Диотимы.

Но долг ее памяти, призванный ослабить его угрызения совести, состоял в изменении мира, а не просто в личной преданности или самопожертвовании. Раскаленный добела внутри, хотя внешне спокойный как лед, Томас взялся за дело. Он начал составлять план, чтобы потом приступить к его осуществлению. На людях, в общении с теми, кто не заслуживал его полного доверия, он не позволял себе ни слова критики существующего порядка. Его отцу и всем остальным казалось, что он избавился от своих прежних сомнений. Недоверие, сопровождавшее его в последние дни жизни Диотимы, вскоре прошло, и его карьера стала развиваться беспрепятственно, от успеха к успеху. Он выдвинулся на руководящий пост, к его словам прислушивались, находя в них вес и мудрость.

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 64
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?