Оставайтесь на нашем канале - Владимир Кузьмин

Противник, искушённый в фехтовальном мастерстве, был, несомненно, более выносливым. Так что затягивать поединок было нельзя. Лёхшу немного разочаровал клинок, от которого он ждал помощи: тот себя не проявлял. Оставалось рассчитывать лишь на себя.

Помогла случайность. Зуммер, замолчавший было, вновь запищал. Кажется, корабль должен был выполнить срочный и неожиданный манёвр. В таких случаях полагалось как можно надёжнее зафиксироваться, но ни капитан, ни Лёхша этого не сделали. Корабль резко тряхнуло, их обоих отбросило к стене. Лёхша оказался в удобной позиции. Он отдал противнику инициативу и позволил атаковать себя, но так, как ему было выгодно. Манёвр корабля не завершился, пол был немного наклонён, капитану, находящемуся выше, было сподручно атаковать в голову. И Лёхша, дождавшись такой атаки, принял удар над головой, крутнулся на пятке, дал шпаге противника соскользнуть по своему клинку за спиной и сделал обратный разворот, метя оружием в не защищённый теперь левый бок капитана. Тот предпринял отчаянную попытку уклониться, и она ему почти удалась. Клинок Лёхши лишь самым кончиком коснулся его плеча, нанеся небольшую царапину. Капитан ухмыльнулся в лицо своему, по сути, беззащитному противнику, взял всё ещё касающееся его остриё двумя пальцами, желая отвести его в сторону и показать, что на такие пустяки он внимания не обращает. Но замер, так и не сделав последнего движения, лицо его стало наливаться смертельной бледностью, и через секунду он рухнул к ногам своего победителя.

Забытый в суматохе сын посла оказался вновь в поле зрения. В руках он держал игломёт. В этот раз сановник не стал тратить время на разговоры, а просто выстрелил, выстрелил в тот самый момент, когда тело офицера перестало заслонять Лёхшу. Едва ли Лёхша сумел бы хоть как-то среагировать на этот выстрел, но клинок сам занял самую правильную позицию и принял на себя всю очередь из нескольких сотен иголок. Удар был настолько сильным, что заставил Лёхшу отклониться назад. Возможно, благодаря этому движению самая последняя игла лишь едва скользнула по его лбу, разодрав кожу, но не причинив серьёзного вреда. Сэр Стил швырнул в него игломёт и выскочил вон.

Афина очень быстро — Лёхша даже не понял, где она пряталась и откуда появилась, — оказалась рядом с ним.

— Афи, нам нужно выбираться отсюда. Этот, — Лёхша кивнул в сторону двери, за которой скрылся Стил, — может привести подмогу. Раз сюда никто не пришёл, значит, в их словах есть правда. На корабле мятеж, и нужно найти безопасное место.

— Необходимо связаться с Успенским, — сказала Афи. — Из моей каюты, она самая ближняя.

— Да. И забрать Корону.

— И ребят вывести.

— Что? Ещё и ребят?! Ладно, шучу.

Лёхша подхватил ножны, приложил платок ко лбу и кинулся вслед за Афиной.

Жизнь, которой Лёшка с Серёгой жили в Москве, вряд ли была лёгкой, но зато жутко увлекательной. Больше всего Лёшке нравилось, что учёба его не напрягала, он её просто не замечал. С тестовыми заданиями даже Гранаткин справлялся самостоятельно, уж, во всяком случае, приставал к Лёшке за помощью реже, чем дома.

Серёга изредка начинал ныть, причём по самым пустяковым поводам и, возможно, делал это для проформы, а не из-за того, что его в самом деле что-то не устраивало. Лёшку же устраивало всё. Немного портило жизнь то, что с Леной у них отношения стали совсем хорошие. В том смысле, что до похода в клуб, она нередко раздражалась, например из-за Лёшкиной неуклюжести, могла просто покапризничать. Сейчас же стала такой вежливой, что у него во рту порой становилось кисло.

А в целом всё было здорово. Он в какой-то момент начисто забыл, ради чего вся эта суматоха с танцами, фехтованием, этикетом, нырянием, причёсыванием и так далее. Он чувствовал во всём этом какой-то внутренний самодостаточный смысл, и его это устраивало.

Как часто случалось и раньше, из душевного равновесия его вывел, по сути, пустяк. Ему принесли новый клинок, тот, с которым предстояло сниматься в кино. Они с Филиппом давно уже, с третьей или четвёртой тренировки, перестали пользоваться спортивными шпагами и саблями и фехтовали примерно таким оружием, какое будет в фильме. У этих шпаг, чуть более тяжёлых, была непривычно массивная рукоять и сложная гарда с захватами для клинка соперника. Хват от этого получался непривычным: если спортивной саблей можно было управлять большим и указательным пальцами, то здесь была задействована вся кисть и большая нагрузка ложилась на запястье. Правая рука первое время жутко болела, но это быстро прошло.

Они с Филиппом продолжали отрабатывать всё те же нехитрые фехтовальные связки, но почти каждое занятие добавляли к ним то удары руками и ногами, то кульбиты и перекаты. Артём Николаевич, заглянув к ним однажды, только покачал головой и показал большой палец.

С точки зрения техники фехтования в новом оружии не было ничего особенного. Правда, цвет у клинка был необычный: в центре он сверкал полированной сталью, и этот светлый стальной оттенок перетекал к краям в полную черноту. Арон рассказывал, что на экране по клинку будут пробегать разноцветные блики и возникать магические руны. Не огненные, как в других кинокартинах, а какие-то особые, эксклюзивные вайнгартеровские. Лёшка попытался всё это представить и неожиданно для себя погрузился в философскую задумчивость.

Он не заметил, как подошли Филипп с Владом.

— Месье Филипп спрашивает, что повергло тебя в такую глубокую задумчивость? — перевёл Влад.

— А? Да так, ерунда всякая в голову лезет. Глупости разные.

— Глупости, вызывающие размышления, уже не могут быть просто глупостями. Давай рассказывай, мне тоже интересно.

— Да чего рассказывать? Просто подумал, зачем всё это? Вот Арон объяснял, как будет выглядеть клинок на экране. Значит, он мог бы и многое другое пририсовать. И вместо меня мог бы каскадёр выступить. Серёгу заставили выучить мелодию на флейте, хотя записывать музыку будут отдельно. Натаскивают, как правильно вести себя за столом, а по сценарию выходит, что каждый в этой сцене лишь мелькнёт в кадре…

Филипп сел напротив. Влад тоже примостился на полу, обхватив колени руками.

— Знаешь, — медленно произнёс Филипп, — я работал над очень большим количеством фильмов. Даже со счёта сбился…

— Этот сто двадцатый, — подсказал Лёшка. Он давно уже нашёл в Интернете всё что можно про своего учителя.

— Да? — искренне удивился тот. — Но я не об этом. Я работал со многими звёздами. И знаешь, большинство из них изо всех сил стремятся исполнять трюки сами. Я спрашивал, зачем вам это надо? Всё равно половину трюков будет делать каскадёр, почему ему не сделать все?

— И что они отвечали? — оживился Лёшка.

— Говорят, сами не знают. Но я знаю. Когда играешь героя или просто крутого парня, очень важно самому почувствовать себя героем. У тех, кто сам делает опасные трюки, глаза становятся другими. Зритель им верит больше, потому что правды в картине становится больше. Чем больше правды, тем больше веры. На компьютере нарисовать можно почти всё, но получится мультфильм.