Шоколадные деньги - Эшли Прентис Нортон

– Послушай, позавчера мне не следовало так из себя выходить. Думаю, просто круто, что у тебя был секс. Плевать на школу, которая считает это преступлением.

Я медлю, прежде чем ответить, мне не хочется ей противоречить.

– Но мне правда нравится в Кардиссе.

– Тебе нравится Кардисс или Кейп?

– Оба, – отвечаю я.

– Но только подумай, как мы весело будем проводить время, если тебя отчислят, – продолжает она. – Мы отправимся путешествовать. Будем смотреть кино по ночам. Ходить по магазинам. В следующем семестре ты пойдешь в другую школу. «Школа мисс Портер» непременно тебя примет. Учитывая, сколько «капусты» я им отсыпала.

Бэбс решила развлекаться в моем обществе? Может, ей некого трахать и ей скучно с одинокими женщинами ее собственного возраста, они ей кажутся депрессивными. Может, я – своего рода соска для младенца, пока она подбирает подходящий новый состав для Бэбс-шоу, но кому какое дело? Я в любой день предпочту Кейпу Бэбс.

– Я сегодня во второй половине дня приеду в Бостон. Давай приезжай в «Ритц», там и переночуешь. Сходим в сказочный новый ресторан, он называется «Туше», просидим в баре до закрытия. Я сняла апартаменты.

Каким бы заманчивым ни было предложение, я не могу поехать. Но как объяснить это Бэбс?

– Боюсь, я не могу Бэбс. До заседания дисциплинарной комиссии я на испытательном сроке и к восьми должна быть в общежитии. Сомневаюсь, что мне позволят покинуть Кардисс. Даже с родителями.

– Чушь собачья, – отвечает она. – Я твоя мать, и я плачу по счетам в этой вшивой школе. Давай сюда мисс Как-ЕеТам.

Положив трубку на столик, я бегу наверх за Дидс. Она сидит, сгорбившись, за письменным столом, правит красной ручкой сочинения по «Le petit prince». Она поднимает голову и смотрит на меня. Вид у нее раздраженный.

– Да? – отрывисто спрашивает она.

– Э… простите, что вас отрываю. С вами хочет поговорить моя мать.

– О’кей.

Встав, Дидс распрямляет плечи, надеясь приобрести осанку, какая пристала главе общежития. Она спускается за мной в гостиную. Она босиком, ногти на ногах подстрижены, но не покрыты лаком. Она берет трубку.

– Да, – произносит Дидс, стараясь, чтобы ее голос звучал авторитетно.

Мне не слышен монолог Бэбс на том конце провода, но по лицу Дидс очевидно, что на нее он не действует.

– Мне очень жаль, миссис Баллентайн, Беттине нужно быть в Брайте в восемь вечера. Также ей не позволено покидать кампус, во всяком случае не дальше города Кардисс. Возможно, вы могли бы приехать ее навестить?

Пауза.

– Я понимаю, мисс Баллентайн, но Кардисс не делает исключений для наследниц.

Пауза.

– Я знаю, что эта ночь очень важна, так как завтра заседание комиссии. Вот почему Беттине обязательно соблюдать все правила. Исключений не бывает.

Пауза.

– Да, вы ее мать, но, отдав ее в Кардисс, вы сделали школу in loco parentis[18]. Если вы не хотите забрать ее из школы раз и навсегда, вы не можете отменять наши правила. Мне очень жаль, что вы расстроены. И нет, я не хочу обсуждать с вами мою личную жизнь.

Пауза.

– Нет, насколько мне известно, Кейп не собирается покидать кампус или Кардисс со своей матерью.

Дидс теперь уже бурно жестикулирует, точно Бэбс способна ее видеть, напрочь забывает, что я стою рядом.

– Хорошо, я передаю трубку Беттине. Надеюсь, я ясно обрисовала вам мою позицию.

Дидс протягивает мне трубку, качает головой. Возвращается в свою комнату и, надо думать, к «Le petit prince». Потрясающая книга, но как раз такая, где ей понятны сюжет и синтаксис. В отличие от нашей с Бэбс книги.

Мы возобновляем прерванный разговор.

– Что за чертова кукла! – говорит Бэбс. – Никакого представления о приоритетах. И чувства юмора ни на грош.

– Наверное, придется подождать до среды. Мне правда бы хотелось приехать, Бэбс. Прости, что не получается, – говорю я, думая, что Бэбс восприняла Дидс всерьез. Но Бэбс, разумеется, никого не принимает всерьез.

– Ты что, шутишь? Я сейчас же пришлю за тобой лимузин.

На ответ у меня уходит далеко не секунда. Если пойти к Кейпу среди ночи было большим риском, то уехать среди дня на двенадцатидверном лимузине – чистой воды самоубийство. Если я это сделаю, меня точно вышибут.

– Беттина? – Бэбс ушам своим не верит, что я решила вдруг следовать правилам. Голос у нее встревоженный. – Вся эта брехня про in loco parentis сущая чушь. Я твоя мать. Мне решать, что можно, а что нет.

Я вспоминаю ее посылку до востребования. Посылая ее, она старалась быть крутой? Или она с самого начала хотела, чтобы меня отчислили? Возможно, и то и другое.

– Прости, Бэбс, но я не могу. Надеюсь, ты хорошо повеселишься.

Разговор окончен. Мертвая тишина. Я держу трубку, точно ампутированную конечность. Надеюсь, я сделала правильный выбор.

Октябрь 1983

Остался день до «суда», и я не могу найти чем бы себя занять. Я размышляю, что сделала бы в подобной ситуации Бэбс, и решаю отправиться за покупками. Мне нужен какой-нибудь костюм, подходящий случаю.

Мое черное прямое платьишко не только чересчур сексуальное, чересчур вечернее, но я просто не могу явиться на разбирательство в той одежде, в которой меня застукали.

Значит, назад в Wow!. За прилавком – та же продавщица. И снова она хочет мне помочь. Я уверена, она запомнила мой странный выбор «ансамбля» для танцев.

– Мне нужно платье для чаепития с бабушкой, – говорю я. Ложь, но удачное сокращение, подразумевающее «невинность, старомодность, непривлекательность».

– Думаю, у нас есть как раз подходящее.

Она идет в заднюю часть магазина. Перекапывает все стойки.

– У тебя восьмой размер, да?

Платье, которое она мне протягивает, полная противоположность тому, что я выбрала себе в прошлый раз. Цветастое, с круглым отложным воротником и длиной чуть ниже колен. Самое оно. Теперь обувь. Я выбираю пару лакированных туфель без каблуков и надеюсь, что не натру волдырей. Разнашивать их нет времени, а прийти на «суд», хромая, тоже не хочется.

Продавщица (оказывается, что ее зовут Бев) пробивает мои покупки и снова встревожена, что я пользуюсь дорожными чеками. Свернув платье, она убирает его в пакет с логотипом Wow! накрывает папиросной бумагой. Туфли она аккуратно укладывает сбоку.

– Желаю вам хорошо почаевничать, – говорит она.

– А?

Я уже забыла историю, которая вызвала к жизни это платье. И снова мне, похоже, не выпутаться без лжи.