Мясная муха - Патрисия Корнуэлл

В свидетельстве указана девичья фамилия Шарлотты — де Нарди, отец — Бернар де Нарди, мать — Сильви Гайо де Нарди.

Шарлотта де Нарди-Дард родилась в Париже.

— Доктор Скарпетта?

Задумавшись, она едва слышит его хриплый голос. Ее мысли возвращаются к пропавшим женщинам, к загадочной смерти Шарлотты Дард и ее странных провалах в памяти. Правовая система Луизианы погрязла в коррупции.

— Доктор Скарпетта? Вы меня слышите?

Жан-Батист Шандонне приговорен к смерти.

— Алло!

— Доктор Ланье, — наконец произносит она, — позвольте спросить. Как вы про меня узнали?

— О, слава богу, я думал, нас разъединили. Косвенная информация. Кое-кто посоветовал мне связаться с Питом Марино. Так я узнал о вас.

— Косвенная информация от кого?

Она ждет, пока Ланье справится с очередным приступом кашля.

— От одного типа из тюрьмы.

— Позвольте, я догадаюсь. Жан-Батист Шандонне.

— Я вовсе не удивлен, что вы догадались. Я проверял, признаю. У вас вышел с ним довольно неприятный инцидент.

— Давайте не будем об этом, — отвечает Скарпетта. — Я также полагаю, он снабдил вас информацией о Шарлотте Дард? Кстати, адвоката, представлявшего интересы лечащего врача Шарлотты, зовут Рокко Ка-гиано. Он также адвокат Шандонне.

— А вот этого я не знал. Вы думаете, что Шандонне имел какое-то отношение к смерти Шарлотты Дард?

— Он, кто-то из его семьи или окружения. Да, — говорит она.

Люси давно не принимала душ. Из-за переутомления и перенесенного стресса, чего она, конечно же, не признает, настроение у нее подавленное. Такой Люси не привыкли видеть в офисе.

Ее одежда помята, словно она в ней спала. Это на самом деле так, она спала в ней два раза — в Берлине, когда отменили рейс, и в Хитроу где они с Руди три часа прождали самолет, с которого сошли всего час назад в аэропорту Кеннеди. Хорошо, что им не надо было тратить время на получение багажа, все вещи запаковали в одну спортивную сумку, которую они брали с собой в салон. Перед тем как покинуть Германию, они приняли душ и избавились от одежды, которая была на них в номере 511 гостиницы «Рэдиссон» в Щецине.

Люси стерла все отпечатки с полицейской дубинки и, проходя по тихой узенькой улочке, забитой припаркованными машинами, на ходу сунула ее в приоткрытое окно «мерседеса». Владелец или владелица автомобиля очень удивится, кто и зачем положил эту дубинку в салон.

— С Рождеством, — пробормотала Люси, и они с Руди исчезли в предрассветной мгле.

Утро слишком темное и промозглое для трупных мух, но к обеду, когда Люси и Руди будут уже очень далеко, мухи проснутся. Эти омерзительные крылатые твари найдут приоткрытое окно в номере Рокко Каджиано и, нетерпеливо жужжа, налетят на его окостеневшее тело. Они отложат сотни, может, тысячи яиц.

Начальник кадров в команде Люси, Зак Мэнхем, давно научился распознавать, когда его босс не в духе. Что-то плохое случилось там, где она пропадала столько времени. От нее неприятно пахнет потом. Даже когда они с Люси занимаются в спортзале или бегают вместе, от нее так не пахнет. Здесь другой запах, скорее, страха и волнения. При таких чувствах пот выделяется слабо, в основном, подмышками, пропитывает одежду, и со временем запах становится все заметнее. Помимо этого, характерными признаками являются учащенное сердцебиение, бледность и суженные зрачки. Мэнхем не может дать точное определение физиологии этого состояния, которое научился распознавать, работая детективом на адвокатскую контору в Нью-Йорке, ему и не нужно знать точное определение.

— Иди домой, отдохни, — в который раз говорит он Люси.

— Слушай, перестань, — не выдерживает она, подозрительно изучая иконку аудиозаписи на мониторе его компьютера.

Надев наушники, Люси нажимает кнопку «пуск» и регулирует громкость.

Уже третий раз подряд она прослушивает загадочное сообщение, которое, судя по их суперсовременной опознавательной системе, поступило из Полунской тюрьмы. Спутниковая поисковая система показала, что звонивший находился чуть ли не напротив главного входа здания, если не в самом здании. Выключив запись, Люси устало опускается в кресло, она вне себя.

— Черт возьми! Черт! — восклицает она. — Ничего не понимаю! Ты что-нибудь трогал тут, Зак?

Она трет глаза, остатки водостойкой туши сводят ее с ума. Когда Люси играла роль симпатичной молодой девушки в гостинице «Рэдиссон», ей пришлось накрасить ресницы водостойкой тушью, которую она ненавидит. Средства для снятия макияжа у нее не было, потому что, по правде говоря, она никогда не пользовалась косметикой. Попытка смыть тушь мылом привела к тому, что Люси натерла глаза, они стали красными и припухшими, словно она пила всю ночь. За редким исключением, алкогольные напитки на работе запрещены, и когда Люси появилась меньше часа тому назад в офисе, распространяя вокруг себя отчетливый запах пота, то сразу заявила, что никакого запоя у нее не было, словно Мэнхем, или кто-либо еще мог подумать обратное.

— Ничего я не трогал, — спокойно отвечает Зак, сочувственно глядя на нее.

Заку под пятьдесят, он хорошо сложен, высокий, с густыми каштановыми волосами и легким намеком на седину на висках. Мэнхем вырос в Бронксе, его акцент, весьма заметный когда-то, сейчас немного сгладился, и при желании он может говорить с акцентом или без него. Он потрясающий приспособленец. Просто удивительно, как он может подстраиваться практически под любую обстановку. Женщины находят его невероятно привлекательным и забавным, а он использует это в своих целях. В Особом отделе не существует моральных предрассудков, если только ты не настолько глуп и эгоистичен, чтобы нарушить установленные нормы поведения. Твои личные интересы ни при каком условии не должны влиять на проведение той или иной операции, где каждый день кто-то рискует своей жизнью.

— Честно, я и понятия не имею, что тут произошло, и почему спутник упрямо показывает, что звонок сделан в непосредственной близости от нашего здания, — говорит Мэнхем. — Я связался с Полунской тюрьмой, Жан-Батист там. По крайней мере, мне так сказали. Не мог он вдруг очутиться здесь. Это невозможно! Не мог же он телепортироваться, в конце концов!

— Путешествовал вне тела — раздраженно замечает Люси. Она чувствует себя совершенно потерянной, и это еще больше злит ее. — Телепортировался, значит.

С точки зрения логики, это не поддается объяснению, и ощущение беспомощности усиливается еще и оттого, что ее не было здесь, когда все произошло.

— Ты уверена, что это он? — Мэнхем внимательно наблюдает за Люси.

Люси знает голос Жан-Батиста, мягкий, слащавый, с отчетливым французским акцентом. Она никогда его не забудет.

— Это он, — отвечает она. — Можно провести компьютерный анализ голоса, но я точно знаю результат. Думаю, Полунской тюрьме придется доказать, что они держат у себя именно Шандонне, пусть делают, что хотят, могут даже провести тест на ДНК Его чертова семейка наверняка опять что-то задумала. Если понадобится, я могу сама слетать туда, чтобы удостовериться.