Ночные всадники (сборник) - Николай Свечин

– Ого! Это же весьма опасно!

– Опасно, – кивнул надворный советник. – Но иначе никак. А тут возьмем нелюдей с поличным. Лично я сразу открою стрельбу на поражение. Чем меньше захватим живых, тем лучше. Им, по совести, давно пора сдохнуть.

– Убийц осталось четверо, – начал рассуждать Валевачев. – Много! Выскочат они внезапно, в месте, известном только им. Слишком рискованно для вас, Алексей Николаевич. Ведь выстрелят первыми именно лесники.

– Во-первых, кто предупрежден, тот вооружен. Во-вторых, я хоть и Лыков, но не лыком шит. Двигаюсь быстро. Ночью цель видна плохо – промахнутся. Лучший их стрелок, отставной лейб-егерь, сидит у нас. В случае чего метнусь в лес. А за мной на расстоянии поедут ребята из Летучего отряда. Они-то и дадут гайменникам прикурить! До их прихода пять минут я продержусь.

Исправник с ужасом посмотрел на сыщика и промолчал. Только покачал головой…

– А как мы этого нотариуса отыщем? – забеспокоился Юрий. – Осталось всего два дня.

– Я разве не сказал? – удивился сыщик. – Сыскная полиция все уже узнала. Это некто Пошехонцев. Послезавтра доверенный товарищества Разореновых, по фамилии Савенко, получает с должника пятьдесят тысяч рублей. Он собирался ехать домой поездом, но мы уговорили его помочь нам. Оформлять погашение векселя будет именно Пошехонцев. Доверенный будто бы невзначай скажет ему, что двинется на лошади. С одним только возницей. То да се… Покажет револьвер, скажет, что ничего не боится. Словом, сыграет дурака.

– Но как гайменники его узнают ночью?

– У Савенко большая бородища что лопата. И картуз смешной, вроде польской конфедератки. Он раньше в Варшаве служил. Самый удобный для нас типаж.

– А лошади?

– Парная двуколка с польской же упряжью. Он на ней и приедет к Пошехонцеву. Тот сможет дать бандитам полный отчет.

Началась подготовка к опасной операции. Ловить убийц на живца! Только Лыкову могла прийти в голову такая мысль. Поскольку он сам вызвался сесть в двуколку, никто ему не возразил. Хуже было с возницей. По легенде, Савенко едет не один. Кто второй согласится встать под пули? Лыков предложил «летучим». Те посовещались, но добровольца не нашлось. Тогда они кинули жребий. Выпало Фирсу Бебневу. Алексея это обрадовало. Фирс отслужил срочную службу в конвойной команде в Нерчинском каторжном районе. Ловил весьма опасных людей. После такой школы он уже никого не боялся и отличался редким хладнокровием. С Фирсом и сам сыщик почувствовал себя спокойнее. Ведь ночью на шоссе ему тоже будет страшно…

Наступило двадцать пятое августа. Это только считается, что ярмарка вот-вот закроется. На самом деле она даже набрала обороты. Хозяева разъехались, остались лишь доверенные с приказчиками. В это время начинают распродавать остатки, сбрасывать цены. Без хозяйского глаза служащие теряют голову. В трактирах – самый разгул!

Утром «судного дня» по улицам ярмарочного городка бегают люди с толстыми пачками векселей. На Театральной площади, в Нотариальной линии давка. Стряпчие сбиваются с ног, регистрируя сделки с многотысячными оборотами. Банковские конторы, которые все переехали на Стрелку, сажают дополнительных кассиров. Толстые пачки банкнот ходят по рукам. Суматоха неимоверная! Одновременно идет крестный ход к Макарьевской часовне. Там молебен, речи председателя Ярмарочного комитета и губернатора – все как водится. Суета длится до вечера. Завешается «судный день» бешеной гулянкой.

В полдень следующего дня из Нижнего выехала на Москву двуколка с одним пассажиром. Напротив Игумнова была совершена мгновенная подмена. Савенко с кучером сошли, а их места заняли Бебнев с Лыковым. Алексей был в наклеенной бороде и конфедератке. В ногах у него, завернутая в кошму, лежала винтовка. Фирсу под азям надели стальной панцирь, который ночным поездом срочно доставили из московской сыскной. А в дверцы экипажа той же ночью вставили броневые листы. В версте позади двуколки шла коляска с тремя седоками. В ней, одетые приказчиками, сидели Громеко, Игнатьев и Сергачев. На дне коляски тоже были спрятаны ружья.

Кто знает, где гайменники начнут выслеживать добычу? Поэтому Лыков ни с кем не заговаривал в пути и ехал без остановок. К вечеру экипаж добрался до Клязьмы. В Мячково остановились, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. Когда двинулись дальше, уже темнело.

Путники переправились по мосту и оказались во Владимирской губернии. Вот они, угодья ночных всадников! Нервы у обоих полицейских были на пределе. Темнота быстро сгущалась, шоссе опустело. Нигде ни огонька. Хотелось оглянуться, проверить: вдруг «летучие» отстали? Но делать этого нельзя, надо терпеть. Лыков слушал свое учащенно бившееся сердце. Это уже не волнение, а страх… Не хочется умирать, чего там! Он нагнулся, развернул кошму и дослал патрон в патронник. Скоро ли нападут? Скорее бы!

Они миновали поворот на Гороховец, и оттуда вывернула телега. Будто дожидалась. В темноте лица возницы было не различить. Кто-то из объездчиков поджимает их с тыла? Или местный крестьянин припозднился и торопится домой?

Полицейские катили по шоссе. Алексей пытался ориентироваться. Где-то впереди и слева – Давыдовская дача. За ней станция Чулково, с которой все и началось. Только сыщик подумал, что здесь и надо закончить, как далеко сзади грохнуло. Два винтовочных выстрела один за другим разорвали тишину. Это еще что такое? Но думать стало некогда. На шоссе вылетели три всадника.

Все произошло так быстро, что Лыков не успел сообразить. Раздался новый выстрел. Бебнев повалился с облучка на дорогу. Из его пробитой головы фонтаном брызнула кровь. И панцирь не помог, подумал Алексей, на ходу ныряя в кювет. Какая там винтовка! Несколько пуль щелкнули по коляске в том месте, где он только что сидел. Не теряя ни секунды, сыщик бросился в лес. Странно, но он не слышал топота копыт. Видимо, их обмотали тряпками. Гайменники соображали быстро, и скоро пуля просвистела над самой головой Алексея. Где же там подмога? Успеют ли ребята?

Он влетел в кустарник и, не разбирая дороги, помчался дальше. Ветки больно хлестали по лицу, конфедератка слетела с головы. Лыков вилял то вправо, то влево, как учил его в свое время Виктор Таубе. Это сбивало преследователей с прицела. Судя по шуму, они сгрудились на опушке. Верхом по лесу ночью не проехать, убийцам придется спешиться. А тут и «летучие» подоспеют.

Неожиданно до сыщика дошло, что означали выстрелы сзади. Это кто-то из гайменников свалил лошадей в коляске прикрытия. И подмоги не будет! Когда «летучие» добегут досюда, для Алексея все уже кончится…

Отгоняя страх, он припустил с удвоенной энергией. Надо сделать крюк и перебежать на другую сторону шоссе! Это собьет лихих людей со следа. Они и так уже отстали – треск ломаемых сучьев слышался саженях в пятидесяти позади.

Стараясь не шуметь, сыщик вернулся к дороге и перебежал ее.

Тут же послышался крик: