Обратной стороной кверху - Михаил Март

Некрасов приехал к старому генералу Райкову для того, чтобы обсудить свои дела, понимая, что одного его желания изменить мир — мало. Речь не идет о чем-то глобальном. Он говорил о своем мире: о мире одного отдельного человека. Но, учитывая его положение в общей структуре взаимосвязей, он мог неправильными действиями сокрушить всю цепь важного и нужного механизма. Сработает принцип домино.

Конечно, Некрасов преувеличивал свое значение в общей схеме гигантской машины и с его уходом ничего не изменится. Но ему требовались поддержка и понимание, — своего рода благословение.

Райков сидел в глубоком кресле перед камином и курил трубку, ароматный голубой дым мягко стелился под резным потолком огромной гостиной.

— Осталось еще несколько деталей. Мое присутствие для этого не требуется. Пятнадцать лет я честно выполнял свой долг. Пришло время мне уйти на покой — неторопливо, растягивая слова, говорил Некрасов.

— Не напугало ли вас уголовное дело, в которое вы попали в качестве подозреваемого?

— Одно к одному, Иван Дмитрич.

— Я не возражаю. Но, зная вас, Геннадий Ильич, могу предположить, что все стрелки вы переведете на свою жену. Вам нужны ее деньги. Если вы знаете, как их заполучить, то нетрудно догадаться, какова будет ее реакция. С ее связями и влиянием академика Вассермана захваченный вами капитал приобретет статус приговора, который и будет выполнен. Земной шар очень тесен, на нем невозможно спрятаться.

— Вассерман выполнил свою задачу. В Иране у него ничего не получается. Фирма потеряла свое значение. Новые структуры должны организовывать другие люди с другими взглядами, полномочиями и возможностями. Ваши люди. Василиса Китаева уже неспособна нести такой груз на своих плечах. Что касается меня, то мой уход оправдан. В отличие от Китаевой, я вижу свою бесполезность. Зачем же мозолить глаза, если есть более разумный выход — исчезнуть.

— Вы не совсем четко понимаете ситуацию, Геннадий Ильич. Вассерман действовал в Ираке не под прикрытием арабов, а под нашим прикрытием. Русских советников там больше, чем любых других. У разведки имелись сотни способов уничтожить предателя. Тем не менее он жил как у Христа за пазухой. Красная ртуть превратилась в аферу века. Ваши мини-ядерные устройства подтвердили эффективность несуществующего оружия, авторитет Вассермана снял все сомнения в правильности выбора. Таким образом, мир мог спать спокойно лишние десять лет, так как арабы и мусульманские экстремисты не задумывались о других проектах.

— Вы хотите сказать, что государство знало о великом блефе Вассермана?

— Конечно. Вассерману принадлежит идея. Она одобрена не только нами, но и рядом других стран. Вот почему ваша фирма просуществовала так долго, а вас не расстреляли за измену Родине. Чемоданчики вам тоже помогли украсть. Ваши заслуги никто не принижает, но операция проходила под контролем высшего руководства вооруженных сил и серых кардиналов. Идея Вассермана себя оправдала. Мы остановили гонку вооружения на Ближнем Востоке. И не надо думать, будто новая идея окажется несостоятельной и мы не затормозим развитие технологий в Иране.

— Гениальный ход. Только мы не учли действий США. Хотели как лучше, а получилось как всегда. Мы блефуем, делаем из арабов дураков, а американцы размещают свои противоракетные установки в Европе у нас под носом. Усмиряя рысь, мы выпустили тигра из клетки.

— Время все расставит на свои места, уважаемый Геннадий Ильич. Цыплят по осени считают. Европа — не наше направление. Наша забота — Восток.

— Я вас понял. Какие у меня шансы?

— Мы вам мешать не станем. Только не подмешивайте политику в свой коктейль. ФСБ вашей женой заниматься не будет. Если вы навешаете на нее уголовщину и устроите пожар вокруг ее имени, служба безопасности тоже вмешиваться не станет. Ваши и ее деньги, так же как и капиталы Вассермана, никого не интересуют. Можете делать с ними что хотите. Как личность Китаева потеряла свое значение. На Вассермана еще возлагаются надежды. Он сильный игрок, и его рано сбрасывать со счетов.

— Василиса — его дочь.

— Сейчас ему не до дочери. Положение академика шаткое. Он еще не пустил корни, и персидские шахи не открыли перед ним свои кладовые. Семейными вопросами в такой ситуации не занимаются.

— Согласен. Но я не собираюсь умирать завтра. Придет время, и у него зачешутся руки. Вы правильно заметили. Земной шар тесен. Где мне искать защиту?

Генерал пожал плечами.

Все правильно. Теперь он никого не интересовал. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть.

Некрасов сделал небольшой глоток коньяка из бокала и, выдержав паузу, тихо сказал:

— У меня есть копии двух любопытных документов. Я хочу вам их показать.

Он взял портфель, открыл его и достал несколько листов бумаги.

— Гляньте.

Райков без особого интереса принял бумаги. Но чем дольше он просматривал листы, тем мрачнее становилось его лицо.

— Где вы это взяли?

— Из вашего досье, Иван Дмитрич. Когда-то академик Вассерман возглавлял филиал ленинградской ложи вольных каменщиков и был ее магистром. При Андропове начались гонения. Многие пострадали. Вассерману удалось вывезти архивы ложи и спрятать их в надежном месте. Более шести тысяч досье, протоколов, формуляров, справок, характеристик и схем.

Сейчас архив Вассермана находится в моих руках. Я храню его более десяти лет. Если он попадет в руки ФСБ, то, скорее всего, его уничтожат. Слишком много своих сидит за стенами Лубянки. Высшие чиновники из властных структур сделают то же самое. Но попади архив в руки журналистов, стране грозит переворот. Никому такой исход не нужен. В течение десяти лет я оставался добровольным хранителем документов и не использовал материалы в корыстных целях. Правда, я знал, с кем имею дело, когда мы с вами познакомились, а потому и согласился на сотрудничество. Я также знал, кем был выдвинут на важный пост в министерстве и кто меня прикрывал. Это и подвигло меня к согласию на рискованные предложения. Теперь, когда я решил отойти от дел, меня беспокоит собственная безопасность и ничего больше.

Генерал отложил дымящуюся трубку в сторону.

— Мы полагали, архив попал в руки дочери Вассермана.

— Она его лишилась, не успев получить. Женская небрежность и недооценка значения архива. Сочла своего отца старым маразматиком, впавшим в детство. Спросите ее об архиве сейчас, она не поймет, о чем идет речь.

— Я вам верю. Документы это подтверждают.

— Копии. — Некрасов достал из портфеля черную папку с золотым тиснением. Циркуль, перевернутый треугольник и в середине буква «G». — А это оригинал. Ваше досье, генерал. Оставьте его у себя. Если вам понадобятся другие документы из архива, то всегда готов их вам предоставить. Но мне понравилось быть хранителем, и я им останусь, несмотря на то что не являюсь членом вашей ложи.

— Я всегда считал вас очень умным и расчетливым человеком, Геннадий Ильич. Мы позаботимся о вашей безопасности. Надеюсь, вы знаете, что делаете?