Архимаг - Александр Рудазов

Сам Креол тоже брал с собой любимую сумку. Туда он положил все свои инструменты, кое-какие порошки и зелья, а также самое главное — магический фолиант. При себе он оставил только жезл.

— Двигайся за мной след в след, — хмуро приказал он, сажая на плечо Вон Хубаксиса. — И следи, чтобы мой раб не удрал, женщина, а то он каждый раз пытается улизнуть… Если хочешь попрощаться, прощайся сейчас — во время ритуала нельзя произносить лишних слов.

Вон обняла папу и весело помахала ему на прощание. Почему-то ни он, ни она не относились к этому серьезно, — вероятно, им все еще не верилось, что вот сейчас Креол откроет дверь между мирами и они отправятся в другое измерение — жуткий Лэнг.

— Я готова, — изо всех сил стараясь не рассмеяться, сообщила Вон и стала за спиной у Креола.

— Моих слов повторять не надо, движений тоже, — на всякий случай уточнил маг. — Просто ступай следом.

Он вошел в пентаграмму там, где треугольник оставался незамкнутым, и двинулся по одной из линий к нижнему левому углу.

— Зазас, Насатанада, Зазас, Зазас! — произнес Креол во время движения.

В нижнем левом углу маг остановился и вскинул левую руку с загнутыми пальцами: большим, указательным, безымянным и мизинцем. Единственный оставшийся палец образовал такую фигуру, что Вон с трудом удалось удержать серьезное выражение лица.

— Оходос-Скиен-Замони! Оходос-Скиен-Замони! Оходос-Скиен-Замони! — выкрикнул Креол, все еще держа эту фигуру.

После этого он двинулся по другой линии к одному из замкнутых треугольников. При пересечении изогнутой линии Креол опустился на колени и торжественно прочел:

— Всеединый Обитает Во Тьме,

— В Центре Всего Обитает Тот, Что Во Тьме;

— И Тьма Эта Будет Вечной, Когда Все Склонятся

— Пред Ониксовым Троном.

Закончив, он поднялся с колен и направился дальше к треугольнику. В треугольнике он задержался, чтобы снова сотворить знак большим и средним пальцем и прочесть еще одно заклинание:

— Абиссус Диасонрсус, Зехове-Азаг-Тот! Неррго, Йаа! Нъярлатхотеп!

Пройдя по горизонтальной линии ко второму треугольнику, он трижды поклонился и сотворил новый знак. На сей раз загнуты были большой, средний и безымянный пальцы.

Настала заключительная часть ритуала. Креол в сопровождении Ванессы и Хубаксиса прошагал по линии к спирали в нижнем правом углу и произнес:

— Зенохесн, Пиотх, Охас Заегос,

— Мавок Нигорсус, Байар! Хеехо!

— Йог-Сотхотх!

— Йог-Сотхотх!

— Йог-Сотхотх!

Произнеся последнее слово, Креол извлек жезл и начертил в воздухе фигуру, похожую на букву "И", пересекаемую буквой "Z".

Светящаяся фигура какое-то мгновение продолжала висеть в воздухе, а затем молниеносно развернулась в нечто похожее на миниатюрную черную дыру

— Вот это да!.. — невольно ахнула Вон.

Креол повернулся к ней, бешено сверкая глазами, схватил ее за руки, сжав так, словно хотел раздавить, и прыгнул в открывшееся окно между измерениями. Оно захлопнулось за их спинами, и пентаграмма начала медленно растворяться.

Прошлое — вода.

Стрекоза

22 ноября, 2998 г. до н. э.

Империя Шумер, дворец Шахшанор

Артод и Артераид опасливо следовали за хозяином. Сегодня хозяин явно был не в духе, а когда Креол был не в духе, рабы всегда стремились держаться от него как можно дальше. Верховный Маг любил снимать стресс, скидывая подвернувшихся некстати рабов с дворцовой стены, а потом любуясь получившейся лепешкой. Впрочем, он был еще далеко не худшим хозяином — предыдущий владелец могучих близнецов, рожденных в диких северных степях (их имена означали Старший Сын и Еще Один Старший Сын), своих рабов предпочитал жечь заживо. И не в ярости, а всегда: ему просто нравился запах горящей человеческой плоти. Поговаривали даже, что он людоед…

Но и архимаг Креол с годами становился все хуже. Седовласый старик, в прошлом месяце разменявший девятое десятилетие, но тем не менее сохранивший в целости и мускулатуру, и рассудок, свирепел буквально с каждым днем. Все чаще у него случались приступы безумной ярости, после которых приходилось заменять часть мебели, а иногда даже ремонтировать дворец. Управляющий Шахшанора буквально дневал и ночевал на рабских аукционах, пополняя человеческие запасы, которые так стремительно расходовал хозяин.

Близнецам пока везло. Официально эти двое числились телохранителями Креола, но за шесть лет, пока они занимали эти должности, им ни разу не довелось действительно пригодиться. Это не означало, что у хозяина не было врагов. О нет! Врагов-то у него как раз было столько, что хватило бы на десятерых. Через каждые пять-шесть дней Верховному Магу приходилось отбивать чью-то новую атаку. Особенно старался его троюродный племянник Трой, в магическом искусстве почти не уступавший своему дяде. Лично он не являлся к этим стенам еще ни разу — понимал, что на чужой территории у него нет никаких шансов. Впрочем, по той же причине и Креол до сих пор не отправился к Трою, чтобы разобраться с ним с глазу на глаз — в доме мага, где сами стены пропитаны защитными чарами, победить его очень непросто. Но, разумеется, он тоже насылал на врага тучи проклятий и различных монстров. В прошлом году, когда хозяин спустил на Троя жуткую тварь, которую целых три месяца выращивал в самом глубоком подвале, тот почти потерпел поражение. Во всяком случае, неприятных сюрпризов не было уже давно, дольше обычного.

Артод и Артераид сами не застали начала этой вражды: она началась почти полвека назад. Но им об этом рассказывал Ше-Кемша — старейший раб в доме, служивший еще отцу хозяина, а тот уже шестьдесят лет как скончался. По его словам, до того времени Креол и Трой были если не друзьями, то по крайней мере не враждовали. Даже захаживали порой друг к другу в гости. Вот с такого визита все и началось.

Трой, в отличие от своего дальнего родича, отличался редким сластолюбием и держал не трех-четырех наложниц, как тогда еще не архимаг, а всего лишь магистр Креол, а несколько сотен. Причем менял он их очень часто — больная фантазия молодого некроманта губила его любовниц с ужасающей скоростью.

Однажды он заглянул в Шахшанор, когда его хозяин отсутствовал. Как уже упоминалось, тогда эти двое еще не враждовали, поэтому Троя встретили как гостя, сделав все, чтобы родич хозяина чувствовал себя хорошо. К сожалению, после того как маг плотно отобедал и как следует выпил, ему на глаза попалась одна из рабынь…

Если бы дома был сам Креол или хотя бы его управляющий, беды удалось бы избежать. Но никто другой не осмелился остановить мага, возжелавшего поразвлечься с невольницей. Трой пробыл с ней около часа и, когда вышел, весело сообщил, что он-де слегка попортил имущество своего родича и собрата по Гильдии, но пусть тот не расстраивается, он, Трой, оставил в уплату за нее целую горсть золотых йехров. Никто из рабов ничуть не забеспокоился — случай был самый, что ни на есть заурядный, а плата втрое превышала нормальную стоимость рабыни, даже такой красотки, как та эфиопская танцовщица, которую Трой «слегка попортил». И все бы обошлось, если бы… Если бы рабыня не оказалась любимой наложницей Креола. Если бы не тот факт, что она носила под сердцем ребенка будущего Верховного Мага. Если бы не то, что жестокий и вспыльчивый маг, пожалуй, единственный раз в жизни кого-то полюбил…