Дорога в небо - Ирина Молчанова

Гномы механически кивнули.

– Послание уже отправлено, – отчеканил долговязый, ухватывая бороденку и накручивая ее на указательный палец.

– Хорошо, славно, – потер маленькие ручки староста.

Вернулась кучерявая гномиха. На подносе, который она несла на вытянутых руках, лежали горкой шоколадные конфеты.

– Угощайся, девочка, – предложил староста.

Даша покосилась на друга и увидела, как он еле заметно покачал головой.

– Спасибо, я сыта, – следуя истине Пилатессы, соврала она.

Староста хищно прищурился, гномиха с подносом испуганно вздрогнула, долговязый выпучил глаза, будто пленница нанесла ему личное оскорбление, а Бублентон незаметно ото всех подмигнул.

– Уведите мальчика, мне кажется, он мешает нашему знакомству, – потребовал староста, шлепая ладошками по подлокотникам кресла.

Долговязый увел Руслана. У Даши при виде конфет в животе заурчало, да так, что, казалось, это было слышно абсолютно всем. Староста внимательно рассматривал ее из-под общипанных бровей, Эдлая вспорхнула на подвешенные в клетке качели, а Ногли наклонила головку.

Девочка сложила руки на животе и сильно прижала, в надежде, что он перестанет урчать.

Староста заметил это и предположил:

– Хочешь есть, дитя, но боишься, что гномы тебя отравят?

– Ничего я не боюсь, – возразила она. Слишком поспешно для того, чтобы гном в алом колпачке ей поверил.

– Мы не станем тебя допрашивать, – вскочил староста. – Все на трапезу, будем трапезничать!

Первой из шатра вышла гномиха с подносом, за ней Бублентон. Староста подошел к клетке, вынул из-за пазухи сетку и приказал:

– Забирайтесь сюда.

Ногли беспрекословно подчинилась, а Эдлая демонстративно отвернулась, продолжая покачиваться на качелях.

– Фея, извольте слушаться…

– Вот еще! Я лучше с голоду умру, чем полезу в эту гадкую сетку!

Гном недолго раздумывал, потом захлопнул дверцу клетки, буркнув:

– Умирай, дело твое. Дело гномов предложить, возможность пленников отказаться. – Он обернулся и спросил: – Ну а ты, дитя, пойдешь на трапезу с гномами?

Даша покосилась на упрямицу фею, затем на колибри в сетке и кивнула:

– Я пойду.

Она знала, что будет сложно смотреть на пищу и заставлять себя отказаться от нее, но ей очень хотелось увидеть друга и перекинуться с ним хотя бы парочкой слов.

– Отлично, – хлопнул в ладошки староста. – За мной!

Даша вышла за гномом из шатра, они двинулись по притоптанной тропке вдоль газона с зеленовато-голубыми цветами. Их было так много, что в глазах рябило, а краски сливались, напоминая бушующее море. Она видела такое в Сочи, когда мама водила ее на пляж, где они вместе лепили куличи и строили замки.

– Нравятся? – самодовольно спросил гном, не без удовольствия наблюдая за ее мечтательным выражением лица.

– Очень красивые.

– По моему приказу высажены, – приосанился гном, становясь как будто выше.

– Я не знала, что под землей может что-то расти, ведь тут нет солнца.

Староста окинул маленькой ручкой сады, карликовые деревья, кустики, ручейки.

– Гномы умеют разговаривать с растениями. Мы любим их всем сердцем, они отвечают нам тем же.

– Да, но учительница по природоведению говорила, что солнце…

– Солнце, солнце, – перебил гном, – нет тут солнца, что же нам теперь делать! Сидеть в голых холодных стенах?! Это ты предлагаешь, неразумное дитя?

– Я просто…

– Мы гордимся нашими садами, – вновь перебил он, – для нас каждый росточек на счету.

– Ясно, – Даша натянуто улыбнулась, поняв, что гном все равно не слушает ее.

Они минули ряды с морскими цветами, как девочка назвала их про себя, и углубились в аллею березок. Тут не пели птицы, не стрекотал кузнечик, а солнцем служили разложенные вдоль дорожки желтые камни. Красивый мирок, но неживой, и каждая мелочь напоминала об этом.

Староста остановился у входа в длинный шатер, объявив:

– Пришли!

Из открытого входа виднелись длинные деревянные столы в два ряда, уставленные кушаньями. Довольные гномы без шапочек сидели за столами, но никто не ел. Она заметила во главе стола пустующий табурет, именно к нему и направился староста, стащивший свой алый колпачок, прежде чем войти в зеленый шатер. Даша двинулась следом, гадая, посадят ли ее за стол со всеми или нет. Староста уселся на табурет во главе стола, слева от него сидел Бублентон, справа долговязый, Руслана видно не было.

– А где мой друг? – осмотревшись, спросила она.

Староста тоже огляделся и раздраженно воззрился на долговязого:

– Где мальчишка?

– Я его оставил… кхе, оставил там, – махнул рукой гном на выход, а другой по привычке ухватился за бороденку.

– Привести, – бросил староста, – немедленно!

Долговязый вскочил и поспешно удалился, Бублентон же кивнул ей на освободившееся место.

– Пусть присядет, так ведь, Гангордер?

Староста склонил голову набок.

– Пожалуй. Садись, дитя.

Даша скромно присела, взгляд против воли то и дело устремлялся на блюда с яствами. Чего тут только не было! Ягоды, варенье, печеные яблоки, грибы, хлеб, мед, пироги, ватрушки, крендельки, сдобренные золотистой смолой, горы шоколадных конфет. В кружках поблескивал березовый сок.

Даша с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на все это. Такого голода она никогда не испытывала. Бывало, дома она отказывалась от обеда, зная наверняка, что может прийти в любой момент на кухню и что-нибудь съесть. Гномам явно не терпелось приступить к трапезе, но староста молчал, и остальные послушно ждали. Наконец долговязый привел Руслана, тут же какой-то гномик принес два дополнительных табурета. Мальчика усадили рядом с Дашей.

– Ну что ж, все в сборе, – заметил Бублентон, которому не терпелось набить и без того большое брюхо.

– Все в сборе, – согласился староста, разглядывая притихших гномов. – Поблагодарим матушку-природу за ее дары! – провозгласил он, вскидывая руку с небольшим ножичком. Гномы повторили за старостой, сотни ножиков устремились вверх, а потом началась трапеза. Гномы галдели, хватали еду, жевали, чавкали, смеялись, кто-то даже затянул песню. За столом царила дружественная атмосфера, строгий с виду староста никому не делал замечаний, напротив, подбадривал и смеялся над шутками других гномов. Руслан держал руки под столом, как Даша подозревала, чтобы было меньше соблазна что-нибудь взять. И смотрел друг не на стол с едой, а куда-то в сторону.