Убийственная лыжня - Йорг Маурер

Была как раз погода для купания, и берега озер были заполнены праздношатающимися, разгадывающими кроссворды и намазанными маслом обожателями солнца. Семьи с визжащими детьми лежали, развалившись, на разноцветных махровых полотенцах. Джессика как раз была таким ребенком, она вскочила вниз с покрывала с изображением из «Биби — маленькая колдунья» и побежала к берегу. Макнула палец в воду и замерла с открытым ртом. Она уже читала об этом, в приключенческих романах, но тут по воде как раз подплывала такая закупоренная бутылка с листочком бумаги внутри. Как бутылочная почта с острова на Тихом океане попала сюда в озеро Риссерзее? Джессика выловила бутылку и принесла ее своим родителям. Спустя десять минут вся семья стояла в полицейском участке.

Риссерзее, Пфлегерзее, Эйбзее, Бадерзее, Шмельцерзее, Ферхензее, Шахензее, Штуибензее — замечательно, в ближайшем окружении было около двадцати озер. Следственная группа Куница потратила пару часов на то, чтобы найти и собрать бутылки в других озерах. Получилась странная картина, когда вся комиссия по расследованию убийств взяла на прокат все лодки на Пфлегерзее, чтобы разделиться на воде и высматривать остальные бутылки с почтой. Из газеты вся группа была известна. Для отдыхающих на озере это могло выглядеть так, как будто здесь искали утопленников, и ни один человек не шел больше купаться.

«А кто мне теперь за это заплатит?» — спросил владелец пляжа, когда и последний посетитель свернул свое полотенце и покинул территорию. Комиссар Еннервайн дал ему адрес баварского Министерства внутренних дел.

«Ответственный некий господин Майзер в отделе Репарационные платежи при побочных ущербах из-за работы полиции, — сказал Еннервайн. — Желаю успеха!»

— Я думаю, сейчас он совершил ошибку, — сказала Мария. — То, что мы сейчас имеем, это образцы почерка писем с одинаковым содержанием. Любой эксперт-почерковед облизывал бы пальчики.

— Почему это? — спросил Беккер, также критически относящийся к графологии.

— Благодаря большему количеству данных можно с большей вероятностью сказать, подделан ли почерк.

Мария передала по факсу копии образцов почерка двум международным корифеям по сравнению почерка. Через полчаса уже пришли ответы, один из Стенфордского университета, а другой из Сорбонны.

— И что? — спросила Николь, когда Мария прочла ответы.

— Интересно. Эксперты считают, что имеющиеся почерки не подделаны. Почти со стопроцентной вероятностью. Не говорите сейчас ничего, Штенгеле.

— Я ничего и не говорю. Но что это нам даст, Мария?

— За последние дни я собрала образцы почерков всех свидетелей, подозреваемых и полуподозреваемых, всех, которые имеют хоть какое-то отношение к этому делу. Иногда я их выманивала хитростью: героического капитана пожарной команды Миргля я, например, попросила написать какое-нибудь изречение в альбом для стихов якобы моей племяннице. Другие образцы я получала прямо с доставкой на дом, как при сочинениях банды Раскольникова. У группы подозреваемых «стол постоянных посетителей вышедших на пенсию полицейских» были старые, написанные от руки протоколы, и — забудьте это сразу — в двух случаях я обратилась в банк и получила образцы.

— Ну и что из этого вышло?

— У меня на данный момент около пятидесяти образцов почерка, от главных и второстепенных фигур, от более или менее подозреваемых. И ни один из них даже близко не совпадает с почерком в признательных письмах. Ни один! Вы знаете, что это значит?

«К сожалению, это значит, что мы не можем завязать мешок. Что наш Куница находится где-то за пределами и без того уже большого круга подозреваемых».

Еннервайн массировал свои лобные доли известным способом. У него было совершенно определенное чувство, что преступник находился внутри круга. Они все считали, что они его уже видели, слышали, разговаривали с ним и, возможно, даже пожимали ему руку. Они были твердо убеждены в том, что петля в скором времени будет затянута. Особенно уверен был в этом комиссар Еннервайн. Все простились подавленно.

Еннервайн попросил Марию отвезти его в гостиницу «Эдельвейс». Он коротко простился и пошел в свой номер. Он не мог избавиться от неопределенного чувства угрозы. Лазерный след он тоже не мог как следует отслеживать дальше. У него просто не хватало сотрудников, чтобы обыскать все балконы в гостиницах и террасы гостевых домиков, откуда можно было обстрелять Сёренсена таким прибором. Он выключил свет.

Посреди ночи Еннервайн внезапно проснулся от испуга. Где-то в номере можно было слышать шум, который сюда никак не подходил. Он уже не помнил, что ему приснилось, но это не было связано с какой-то угрозой, шум ему не снился, он раздался здесь в комнате, кажется, шел от изножия кровати. Не раздумывая, он схватил свое служебное оружие, лежавшее на тумбочке. Поискал его ощупью в темноте, он знал, где оно лежало, и наконец нашел и взял. В номере было совершенно темно, только одно окно было открыто, белая гардина немного вздулась от ветра. Его комната была на первом этаже.

«Кто осмелится залезть к комиссару уголовной полиции!» — пошутил он еще с дамой у регистрационной стойки.

Он попытался дать глазам привыкнуть к темноте. Никакого шанса, ему нужно было полагаться на слух. Правая рука лежала на тумбочке, пальцы ладони крепко сжимали пистолет. При следующем шуме он направит его туда, откуда услышал шум. Одновременно другой рукой включит лампу на тумбочке. Или ему следует сделать и то и другое уже сейчас, чтобы опередить на шаг незваного гостя? Прошло немного времени, после того как он слышал шум, может быть, полминуты. Еннервайн сейчас полностью проснулся. Он попытался подумать о том, что это был за шум. Этот звук он в последние дни уже как-то слышал. Когда он его слышал? Сегодня? Нет: вчера, во время поездки на местном автобусе. Что он тогда слышал? Что он тогда делал? О Господи.

Еннервайн расслабился, снял руку с пистолета и включил лампочку на тумбочке. Он подошел к краю кровати, где висел его пиджак. Он достал мобильный телефон и набрал номер Николь.

— Да, шеф.

— Вы мне только что звонили?

— Да, я сразу же после первого звонка отключилась. Потому что уже поздно. Я вам помешала?

— Нет, это потому, что вчера я загрузил новую мелодию звонка — и он еще непривычный. Есть что-нибудь важное?

— Я вам правда не помешала? У вас такой голос…

— Разве?

— Ладно, хватит. Мы сделали логическую ошибку, вся команда. Это я хотела вам сказать.

— Логическую ошибку? Можете перейти к делу? Сейчас уже полночь.