Звездная ночь - Клаудия Грэй

— Лукас? — Я шагнула к нему.

Он стоял, засунув руки в карманы, в старой брезентовойкуртке, слишком тонкой для такой погоды. Взгляд его казался одновременно сдержанными немного печальным: так он смотрел на меня в первые дни в «Вечной ночи», дотого, как мы начали встречаться. Я и забыла, что сначала он сопротивлялсянашему взаимному притяжению.

— И давно ты за нами идешь?

— Достаточно давно, чтобы напомнить Балтазару, что могусделать. — Лукас улыбнулся, но взгляд его остался прежним.

Балтазар и вовсе не улыбался.

— Мы должны разделиться. Если Черити снова увидит насвместе, я лишусь последнего шанса поговорить с ней.

Я видела, что Лукас хочет возразить, и поспешно произнесла:

— Мы разделимся. Балтазар пойдет в ту сторону, где ты еевидел, я останусь на площади, а ты можешь проверить главные улицы города.

— Сегодня ночью я сам по себе, верно? — Лукас пожал плечами.— Конечно, почему бы и нет? Прекрасный план.

И пошел прочь от нас, не сказав больше ни слова. Мы с нимдаже не успели коснуться друг друга.

— Он расстроен, — негромко произнес Балтазар. — Может, тебестоит догнать его?

Я хотела. Меня тянуло к Лукасу, но я воспротивилась.

— У нас есть план, и мы будем его придерживаться. Если черезпару часов не найдем никаких признаков клана Черити, может, съездим вкакой-нибудь близлежащий городок.

Балтазар поднял воротник пальто.

— Спасибо. Я это ценю. — И через несколько секунд тоже исчез.

Я осталась одна. Я вовсе не ожидала, что Черити меня снованайдет, тем более поблизости и ее брат, и ее враг. Поэтому я просто сталапрохаживаться взад и вперед по улице, дрожа от холода и временами бросая жадныевзгляды на близлежащую кофейню. У меня было время разобраться, что происходит.

Лукас на меня рассердился. Но не из-за Балтазара же, правда?У него нет никаких причин ревновать. Едва подумав об этом, я тут же вспомнила,как близко друг к другу мы шли, когда Лукас нас окликнул. Щеки мои запылали, ия поскорее отогнала это воспоминание. Нет, не может быть, чтобы дело было вэтом, решила я. В последнее время Лукас вообще гораздо вспыльчивее, чем раньше,он мог рассердиться на что угодно. Я уже устала от того, что он вымещает своеплохое настроение на мне.

И когда я начала злиться по-настоящему, мое внимание привлекзолотистый всплеск чуть дальше по улице. Длинные белокурые волосы... что-тознакомое в походке...

Черити?

Но это была не Черити. Это была Кортни.

Кортни шла по тротуару у дальнего конца площади, направляясьв сторону уютного жилого райончика, который я заметила еще в свой прошлыйприезд сюда. Она оделась очень странно: в старые джинсы, мешковатый черныйсвитер и серое свободное пальто. Это сразу напомнило мне, как по-дурацки явырядилась для своей любительской попытки грабежа перед началом учебного года.

И тут до меня дошло, что Кортни делает то же самое, чтоделала тогда я: она что-то вынюхивает. Она с таким ехидством рассказывала мне отом, что Балтазар якобы ходит налево. Неужели она выслеживала нас сегодня? Авдруг Кортни подозревает правду? Нельзя, чтобы она нас поймала, тем болеесейчас, когда Лукас так близко. Если Кортни его увидит, все пропало!

Я торопливо пошла за ней. Кортни ни разу не оглянулась,поэтому я даже не пыталась прятаться. Очевидно, меня она не видела. Может быть,выслеживает Балтазара? Именно здесь он и собирался искать сестру. Я озиралась,высматривая его, пока мы проходили мимо старых деревянных домов, во дворахкоторых было полно всякой всячины, какой всегда много там, где живут люди:перевернутый детский велосипед, качели на крыльце, белая купальня для птиц напьедестале... Кортни вроде бы не обращала на все это ни малейшего внимания и неискала ни Балтазара, ни кого-либо другого. Похоже, она точно знала, куда идет.

Она замедлила шаг, приблизившись к светло-голубому дому, извсех окон которого лился свет. Даже за полквартала я слышала доносящиеся оттудамузыку и смех, а когда подошла ближе, увидела, что там много людей, и все онибродят с тарелками или бутылками пива. Под потолком парили воздушные шарики.

Кортни присела на корточки за кустами рядом с большим окном,глядя на происходящее внутри. Я не могла подобраться к ней ближе, чтобы точновыяснить, чем она занята. Оставалось только наблюдать.

Она что, выслеживает кого-то? Раньше я и подумать не могла,что кто-то, пусть даже такой подлый, как Кортни, запросто может убить человека.Но теперь я была не так уверена в вампирах, как раньше. У меня по спинепобежали мурашками.

Я подкралась ближе и услышала, как люди в доме запели «сднем рожденья» какой-то Николь. Кортни не шелохнулась; она сидела совершеннонеподвижно, с поднятым лицом, на которое падал золотистый свет из окна. Теперьнас разделяли каких-то десять футов.

Сначала я не обратила никакого внимания на небольшую комнату,ближайшую ко мне, — когда начали петь, из нее все вышли. И тут я краем глазазацепилась за что-то знакомое. Улыбка Кортни!

Прижавшись лицом к стеклу, я поняла, что на пианино средимногих других фотографий стоит снимок Кортни. В яркой красно-белой форме группыподдержки, с кудрявыми волосами, собранными в хвост сбоку, — такие прическа имакияж были модными в восьмидесятых годах. Когда Кортни еще была жива.

Это ее семья. Это ее дом.

Песня закончилась, раздались радостные возгласы иаплодисменты. Я оглянулась на Кортни. Она тоже хлопала в ладоши, толькобеззвучно, и глаза ее влажно блестели.

Люди стали возвращаться в комнату, в которую я заглядывала,пришлось быстро присесть, но я успела заметить женщину лет сорока с белокурымиволосами, сколотыми в практичный узел, и дружелюбной улыбкой; я потрясенноосознала, что женщина была постаревшей копией Кортни. Вероятно, ее сестра.

— Ты!

Я вздрогнула. Кортни оглянулась, вероятно наблюдая запразднующими, и увидела меня.

— Ты что здесь делаешь? Ты, тихоня паршивая! — Лицо Кортниисказилось в гневной гримасе, хотя щеки ее все еще блестели от слез. — С чегоэто ты решила, что имеешь право подглядывать за мной?

— Я не подглядывала... я не хотела... — Но я подглядывала ихотела, и ничего не могла ей объяснить, не сказав лишнего. — А как ты попала вгород? Полагается получить разрешение миссис Бетани, чтобы покинуть кампус!

— Есть грузовичок из прачечной, на котором можно уехать, иты сама могла бы это заметить, если бы не была такой тупой! — Вцепившись в мойлокоть, Кортни поволокла меня прочь от дома. Она не хочет, чтобы ее увидели,поняла я. Люди в доме знали только то, что Кортни умерла четверть века назад, ибольше ничего. Если они увидят ее, восставшую из мертвых, вампира, — дажепредставить себе не могу, как они отреагируют. Наверное, и Кортни не может.