Невеста авантюриста - Луиза Аллен

– Дело и вовсе могло дойти до убийства, если бы мисс Шелли повесили за преступление, которого она не совершала, – сказал Квин. – Я знаю одного человека, который занимается торговлей с Британской штрафной колонией, что находится в Австралии, в Новом Южном Уэльсе. Я сообщу сэру Джорджу Толхерсту, что могу организовать там местечко для его брата, в противном же случае я устрою такой скандал вокруг семейства Толхерст, что вся их жизнь и репутация потеряют всякую ценность.

Реджинальд снова безутешно разрыдался. Лина поняла, что не в силах выдержать этого. Она с силой толкнула дверь, пошатываясь, торопливо вышла из тесной душной гостиной и оказалась в полном людей холле. Ей хотелось как можно скорее убежать отсюда туда, где она не будет видеть Квина каждый день и невыносимо страдать от этого.

Ей хотелось вернуться к тетушке, и Кэтти, и остальным девочкам, но она знала, что никогда больше не сможет быть счастлива в их мире. Лина знала, что хочет Квина, потому что от этого зависит ее жизнь. Она была уверена, что если бы она поведала ему о своих чувствах, то счастливые моменты, которые он проводил бы дома, с нею, стали бы редкими и непродолжительными. Он был свободен, необуздан, независим и ради нее не смог бы измениться. Она тотчас осознала, что по-настоящему любить кого-то – значит любить его таким, какой он есть, не требуя ничего взамен.

– Лина? – Это был Квин. Он передвигался беззвучно и грациозно, точно кошка, в этом темном тесном пространстве, и уже через мгновение оказался рядом и положил ладони ей на плечи. – С вами все хорошо?

– Да. Спасибо. Похоже, вы только что спасли мне жизнь, – сказала она и, повернувшись, оказалась у его груди. Возможно, это было проявлением слабости и самонадеянности, но она думала, что, стоя вот так и держась за него, она может надеяться, что он обнимет ее и не заподозрит ничего, кроме того, что ее переполняет внезапное чувство облегчения и благодарности к нему. И она действительно испытывала и то и другое, но совсем не эти переживания были причиной ее безмолвных и безутешных слез, которые в эти минуты капали на его рубашку.

– Простите, что я не доверилась вам и не рассказала всей правды с самого начала. Что же будет теперь, если этот полицейский, Инчболд, узнает все подробности случившегося? Ведь он поймет, что вы обманывали его.

– Я поговорю с ним, извинюсь. Я надеюсь, он поймет, что в тот момент это был вопрос жизни и смерти. А теперь, когда истинный преступник найден и к делу имеет отношение сэр Джеймс, уверен, он поймет, что выбора у нас практически не было.

Лина знала, как непросто ему будет сделать это. Она прижалась горячей щекой к груди Квина и попыталась представить, как этому самодостаточному, гордому мужчине придется признаться в том, что он лгал офицеру полиции. Это уязвило бы его чувство собственного достоинства. Она подумала о том, как он скажет это.

– Я лишь закончу с Лэнгдауном, и тогда мы сможем пожениться.

Протестовать против замужества было бессмысленно, он был непреклонен, и она это понимала.

– Но зачем вам рисковать своей жизнью?

– Чтобы подвести черту и вернуть себе то, что я потерял десять лет тому назад, – ответил он.

– Да, – сказала Лина. – Никогда более я не стану говорить об этом. – Но в глубине души она знала, что делать.

– Не мог бы Грегор отвезти меня в «Голубую дверь»? – спросила Лина Квина, когда вновь прибывшие полицейские заполонили и без того тесную контору ростовщика, заполнив ее излишним светом и шумом. – Я бы хотела некоторое время побыть с тетушкой.

– Конечно. – Квин был увлечен вопросами сэра Джеймса и обращал сейчас на Лину меньше внимания, и, поняв это, она немного успокоилась. – А вот и Инчболд. Будет лучше, если вы оставите нас и позволите поговорить наедине.

Грегор с удовольствием наблюдал за происходящим, он с сожалением покинул место действия, чтобы найти извозчика и отвезти Селину в «Голубую дверь».

– Спасибо вам, – сказала Лина, когда они устроились на потертых, пахнущих плесенью сиденьях экипажа.

Он проворчал что-то невнятное, но затем заговорил:

– Чрезвычайно интересно наблюдать за тем, как работают ваши законы и установленные порядки. В Константинополе все совсем иначе.

– Уверена, что это так, – сказала Лина, чувствуя внутреннее возмущение. «По крайней мере, мы здесь не позволяем людям иметь рабов и избивать их плетью до полусмерти». – Грегор, вы скажете мне, когда Квин собирается бросить вызов лорду Лэнгдауну?

– Для чего? Вы хотите остановить его?

– Я не в силах остановить его. Я просто хочу знать.

– Что ж, отлично. – Он пожал плечами. – Я думаю, завтра. В Обществе антикваров дают прием в честь какого-то посла или автора книги. Говорят, Лэнгдаун будет там. Если это так, то там Квин и вызовет его на дуэль.

– А когда вызов уже будет брошен, вы сообщите мне, где и когда состоится поединок? – Видя, что Грегор колеблется, Лина добавила: – Я не стану устраивать сцен и не буду вмешиваться.

– Он убьет Лэнгдауна, нет поводов для беспокойства. – Грегор говорил шутливым тоном, казалось, эта женская прихоть его забавляла.

– Тогда ему придется бежать из страны, – сказала Лина. – Само участие в дуэли противозаконно, я уже не говорю о том, чтобы убить человека. Неужели вы, по крайней мере, не попытаетесь остановить его?

– Попробовать я могу. – Казалось, Грегор по-прежнему говорил не слишком серьезно.

Лине хотелось дать ему хорошую пощечину.

– Так будьте добры, сделайте это.

Уже подходя к комнате тетушки Клары, она все еще кипела от негодования, которое вызывала у нее мужская глупость: она понимала их потребность отомстить за оскорбление, нанесенное их чести и достоинству, но она не могла понять, почему они находили в этом такое удовольствие.

Мысли о Квине, которыми она была так поглощена все это время, внезапно точно испарились, едва она увидела тетушку.

– Ах, как чудесно вы выглядите! – воскликнула Селина.

Тетя Клара ответила ей теплым, душевным объятием.

– Как обстоят дела с сапфиром?

Взяв тетушку за руку, Лина усадила ее на кушетку и во всех подробностях рассказала о событиях уходящей ночи.

– Сэр Джеймс собирается поговорить с сэром Джорджем Толхерстом. Завтра будет объявлено, что я невиновна, однако я не знаю, какое решение будет принято, чтобы оно удовлетворило и представителей закона, и Толхерстов.

– И тогда ты сможешь выйти замуж за лорда Дрейкотта, – сказала тетя Клара.

Лине показалось, что в ее интонации был вопрос.

– Нет, я не выйду за него. Я говорила вам, что люблю его, но он не любит меня. И с тех пор ничего не изменилось. – Как сдержанно, холодно и рационально звучало все это, и тем более странно было то, что она невозмутимо объясняла все это тетушке, в то время как в душе отчаянно страдала. – Квин хочет вновь войти в круги светского общества, обосноваться в Лондоне, хотя я не думаю, что он будет проводить там много времени. Женившись на мне, он лишь создаст себе новые препятствия.