Жизнь на кончиках пальцев – 2 - Маруся Новка

Быть изгоем в обществе, в котором волею судьбы вынужден жить. Быть непонятым и отвергаемым — что может оказаться страшнее?!

На следующий день Маша поняла, что посматривает на столик, где пил свой кофе незнакомец чаще, чем ей самой того хотелось бы.

* * *

— Папа, я хочу познакомить тебя с одним молодым человеком, — сообщила Маша отцу однажды вечером. — Мы придем с ним вместе завтра после работы? Ты не против?

— Не против, — вздохнул отец. — Приводи своего воздыхателя.

Про себя же он подумал:

«Давно пора. Девочке уже двадцать, а все еще одна. Хотя, в её возрасте можно и семьей и ребятишками обзавестись».

* * *

Мишель Дювье жил в Париже уже десять лет. Он покинул родную Шампань, едва ему исполнилось восемнадцать. Жить в провинции, посвятить себя выращиванию винограда, как его отец и дед? Ну уж нет! Мишеля ждала слава всемирно известного писателя! Он станет знаменит не меньше, чем Гюго и Бальзак!

Снабженный небольшой суммой денег и материнским благословением, он отправился завоевывать мир! И решил начать с Парижа.

Поселившись на Монмартре, юноша облюбовал небольшое кафе вверх по улице, в котором, впрочем, как и во всех ресторанчиках и кафешках восемнадцатого округа, собиралась богема.

Вместе с таким же будущим гением от поэзии, Мишель снял небольшую квартирку, куда приходил разве что переночевать.

Однажды, непонятно каким ветром, в любимую кондитерскую занесло компанию мужчин и женщин, которые не могли не привлечь внимание друзей.

— Кто это? — поинтересовался Дювье у друга-поэта, приехавшего в столицу Франции на два года раньше самого Мишеля.

— Как?! — удивился друг. — Разве ты не узнал Дягилева?! — указал на высокого брюнета с седой прядью в волосах.

Конечно, Мишель был наслышан о Русских Сезонах, но впервые видел их основателя воочию. Правда, признаваться в этом он не торопился:

— Не узнал, — подал плечами. — Постарел Серж, да и располнел за последний год.

— Да, война пошатнула популярность его сезонов, — вздохнул поэт. — Но сейчас, я слышал, он снова в фаворе. И снова на пике!

— Кто это рядом с ним? — продолжал любопытствовать Дювье.

— Да ты, я вижу, совсем далёк от мира искусств, — ухмыльнулся поэт. — Это еще одна из знаменитостей нашего Парижа. Мадмуазель Коко! Подруга Сержа.

— Вот бы с ними познакомиться, — мечтательно пробормотал Мишель.

— Почему бы и нет, — пожал плечами поэт, который, кстати, тоже не был вхож в круг тех, кто разместился за столиком в центре кафе. Но быстро встал, схватил за руку Дювье, принуждая следовать за собой, и устремился к весело смеющейся над чьей-то шуткой компании.

— Мадам и мсье! — отвесил общий поклон. — Позвольте вам представить моего друга! Будущего знаменитого писателя, которому вскоре станет рукоплескать весь Париж, Мишеля Дювье! — перевел взгляд на Дягилева: — Я страстный поклонник ваших сезонов, мсье Дягилев! И намерен приобщить своего юного друга к высокому искусству балета!

Компания, сидевшая за столиком, уже была навеселе и в превосходном настроении. Именно поэтому никто не стал озадачиваться вопросом: кто, собственно, такие эти двое наглецов, а предложили юношам выпить вместе по бокалу превосходного бургундского вина, которое им и было тотчас подано.

Так Мишель познакомился с Сергеем Дягилевым и Коко Шанель, которые уже к вечеру этого дня успели забыть о том, кто он такой, и не могли бы даже вспомнить имя Дювье.

Попасть на Русский Сезон Дягилева в Гранд-опера было не только сложно, но и дорого. Мишель устроился работать в одну из бульварных газетенок, куда кропал статейки о знаменитостях и скандалах связанных с ними.

Хвалебную статью о новом симбиозе оперы и балета «Золотой петушок», вызвавшую небывалый ажиотаж, напечатали не только бульварные, но и некоторые из популярных газет. Статью показали самому Дягилеву, пожелавшему познакомиться с автором и очень удивившемуся, когда Мишель напомнил о том, что они уже были представлены друг другу. В знак благодарности Серж пообещал, что для Дювье в кассе театра всегда будет билет на спектакль. Спросить о том, а есть ли у новоиспеченного журналиста деньги на покупку билета, Дягилеву даже в голову не пришло.

Впрочем, охватившая всю Европу Первая Мировая Война поставила крест на Русских Сезонах в Париже. Дягилев и его труппа на два года уехали с гастролями в Америку.

Но это очень короткое знакомство с миром балета и его непревзойденным меценатом и популяризатором сыграло в судьбе Мишеля Дювье ключевую роль. Отныне он точно знал о ком и о чем напишет свой будущий гениальный роман!

Главное, попытаться поближе познакомиться с Дягилевым! Ведь для любого романа нужно хотя бы знать о его герое и событиях, развивающихся вокруг него.

Мечты Дювье так и оставались мечтами.

Вернувшись из гастролей по Соединенным Штатам, Дягилев дал всего лишь три спектакля в Париже, достать билеты на которые не представлялось возможным, и укатил с труппой в Рим.

Потом настал черед Великобритании и Южной Америки.

Только в феврале девятнадцатого года Сергей Дягилев снова вернулся в Париж, где на сцене Гранд-опера была поставлена мясинская интерпретация «Соловья» Стравинского.

Весь двадцатый год Дягилев провел в Монте-Карло, и Мишелю снова пришлось довольствоваться слухами и новостями из чужих газет, которые он, к слову, перерабатывал так, что у всех покупателей газеты, где Дювье продолжал работать, не возникало сомнения в том, что автор статеек близко знаком с основателем Русских Сезонов.

* * *

Однажды теплым сентябрьским днем двадцать первого года Мишель Дювье увидел в любимой кофейне новую официантку.

Девушка сразу привлекла его внимание своей хрупкостью и нежностью. А узнав о том, что новенькая русская, он решил, во что бы то ни стало, познакомиться с нею поближе.

Но официантка только опускала глаза, принося заказ и получая деньги. Словно не замечала его пламенных взглядов. Словно не понимала его намерений!

Мишель с нетерпением жал зимы. Ждал начала нового Русского Сезона. Ждал приезда Дягилева в Париж.

Дювье не прекратил работу над романом! Но ему не хватало информации о жизни мецената! Информации из первых рук! Сведений личных и интимных. Того, о чем мог поведать только Серж и никто кроме него!

Ну а для Дягилева двадцать первый год стал кошмаром.

Труппу покидали ведущие танцовщики. Мясин отказался ставить спектакли, и пришлось в срочном порядке подыскивать ему замену. Михаил Ларионов уговорил Дягилева доверить ему не только декорации, но и хореографию, от чего постановка едва не провалилась.

Осенью Дягилев привез в Лондон «Спящую Красавицу», но, не смотря на то, что эту постановку публика приняла с восторгом, Дягилев все глубже скатывался к грани полного разорения. От долговой ямы основателя Русских Сезонов спасла его давняя подруга Коко Шанель, но пожертвованных ею средств оказалось недостаточно для возрождения былой славы.