Демон под диваном - Александр Рудазов

– Быстро встали и вышли! – процедила учительница, вытаскивая из-за парты Дениса. Тот упирался до последнего.

– Пожалста, Лариса Пална, не надо, можно мы останемся?! – заныла Полина, тяня брата в другую сторону.

– Нет, нельзя!

– Ну Лариса Пална!..

– Еще секунда сопротивления – и я вызываю родителей!

Денис и Полина уныло поднялись из-за парты. Запыхавшаяся учительница осмотрела их и фыркнула:

– То-то же. А то нашлись мне тут. Это в прежние времена школяры могли убить нелюбимого профессора остро отточенными перьями. А теперь что? Макбуком по голове треснете? Предупреждаю, я буду защищаться указкой.

– У нас нет макбуков…

– У меня есть! – не упустил шанса выпендриться Федосеев.

– Федосеев, сейчас и тебя выгоню вместе с макбуком! – прикрикнула Лариса Павловна. – Померанцевы, что застыли?! Ранцы взяли и… а… а это что?..

Поднимая ранец близнецов, она наклонилась и увидела то, что было у них под партой. Встретилась взглядом с Фурундароком – и, естественно, оторопела.

Денис и Полина похолодели. Да, Фурундарок не собирался палиться и сходу вошел в свой режим невинного младенца. Шмякнулся на спину, задрыгал ножками и загулил.

Но грудной младенец под школьной партой – это ни с какого боку не нормально!

– Померанцевы, это что такое вообще? – растерянно спросила учительница, поднимая Фурундарока. – Это откуда тут?

В классе воцарилась тишина. Все уставились на демона-младенца. Хотя никто, разумеется, не понял, что он демон.

– А мы его не знаем! – испуганно открестилась Полина.

– Да, он уже был тут, когда мы пришли! – добавил Денис.

– А почему же сразу не сказали?! – простонала учительница. – Померанцевы, вы меня в гроб вгоните!

Фурундарок бросил на близнецов злющий взгляд, но это осталось незамеченным. Не показывая зубов, демон заулыбался, агукнул и потянулся ручонками к Ларисе Павловне. Та невольно умилилась – таким няшным в этот момент выглядел демолорд Паргорона.

– Отнесу его в учительскую, – решила она. – Разберемся. А вы тут сидите тихо и делайте задания из учебника. С первого по шестое, дальше не надо. Кто все сделает – может заниматься своими делами. Если я не вернусь до звонка, идите на следующий урок.

Лариса Павловна устроила младенца поудобнее, на миг встретилась с ним взглядом и вздрогнула. Ей показалось, что тот смотрит осмысленно и как-то очень недобро.

– И чтоб не шумели мне тут, – еще раз напомнила она, выходя из класса.

Вначале Фурундарок хотел сразу сбежать. Улететь или телепортироваться, а женщине подкорректировать память. Или даже не корректировать – пусть рассказывает, кому пожелает. Ей все равно не поверят, а если и поверят – какое до этого дело ему, Величайшему Господину?

Но пока женщина несла его по коридору, он невольно разнежился. Даже обнял новую знакомую, почти доброжелательно ей улыбнулся и стиснул грудь крохотной ручонкой.

Фурундарок был младенцем – но прежде всего он был гхьетшедарием. А все нормальные гхьетшедарии в числе прочих достоинств отличаются безграничной любовью к женщинам… а многие еще и к мужчинам, но это уже опционально. А поскольку фальшивые формы гхьетшедариев внешне похожи на смертного человека, человеческие женщины у них котируются.

И эта женщина Фурундароку пришлась по душе. Все-таки телесно он был младенцем – и это вносило некоторый вклад в его поведение и вкусы. Его всегда особенно привлекали женщины с природным талантом к… кормлению младенцев.

У этой таланты были весьма велики.

– Агу!.. – приветливо сказал он. – Агу!..

– М-м-м, какой милый малыш! – улыбнулась ему Лариса Павловна. – Откуда же ты там взялся-то? Ничего, сейчас отнесем тебя к директору, разберемся.

Директор сидел в учительской. Просматривал какие-то бумаги. Кроме него там были Нинель Зиновьевна и Клара Борисовна, учительницы музыки и математики. Пережидали окна.

– Ксенофонт Вячеславович, а что вы на меня столько классов повесили?! – возмущенно выговаривала математичка. – Вон у Свиридова всего один! Ему лучше добавьте!

– Свиридов на полставки, – устало ответил директор. – И у него два класса, а не один.

– А у меня семь! – повысила голос Клара Борисовна. – Полная ставка – это семь классов, а половина – два?.. Это как так выходит? Ксенофонт Вячеславович, я детей математике учу, я пока еще семь на два разделить умею!

– Клара Борисовна, ну что я сделаю… – поморщился директор.

К его счастью, тут дверь отворилась, и в учительскую вбежала новенькая русичка, почему-то неся голого младенца. Разговор сразу прервался, и все на нее недоуменно уставились.

– Ларис, это твой? – не поняла Нинель Зиновьевна. – Ты его что сюда принесла, оставить не с кем?

– Не мой это! – возмутилась Лариса. – Я не замужем!

– Ну, в наше время муж для этого уже необязателен… – проворчала Клара Борисовна. – Нынешние девушки чуть не со школьной скамьи… я не тебя имею в виду, Ларисочка. Ты-то девушка приличная, я уверена.

Лариса бросила на нее хмурый взгляд. В этой школе она работала только второй год, но с Кларой Борисовной уже разговаривала сквозь зубы. Усвоила, что в глаза та всем улыбается, а вот за спиной поливает грязью. И директор у нее вечно такой-сякой, и завучи, и коллеги, и родительский комитет.

Только своих учеников Клара Борисовна за спиной не ругала. Их она ругала прямо в лицо – да так, что из ее кабинета вечно доносился ор.

Положив найденного ребенка на стол, Лариса изложила ситуацию. Директор тяжко вздохнул и полез за телефоном. Очевидно было, что первым делом нужно вызвать полицию.

– Может, кто из родителей забыл? – все-таки спросил он с надеждой, набирая номер. – Ларис Пална, никто посторонний в кабинет не заходил?

– Я его нашла под партой Померанцевых…

– Опять Померанцевы… – печально произнес директор.

– Они сказали, что он уже был под партой, когда урок начался.

– И вы им поверили?

– Ну я не знаю… Я…

– Ладно, подождите, – перебил ее директор, услышав голос в трубке. – День добрый, у нас тут в школе проблема необычная…

Тем временем Нинель Зиновьевна уже вовсю нянькалась с Фурундароком. Сама дважды мама и трижды бабушка, она-то уж знала, как обращаться с младенцами. Принялась прежде всего пеленать его в чей-то свитер, потому что малыш весь голенький, а на дворе сентябрь и вообще тут окно открыто, простудится. Потом захлопотала в поисках молока или детского питания, но нашла только просроченный йогурт, который Лариса попыталась запретить давать ребенку, но что она понимает, молодая еще совсем, своих детей нет.