Мятежная дочь Рима - Уильям Дитрих

Марк начинал терять терпение. Да, в одном ведьма права — они действительно плоть от плоти этой земли, они принадлежат ей душой и телом. И в этом-то и проблема, потому что в любой другой цивилизованной стране не люди принадлежат своей земле, а, наоборот, земля — им.

— Если ты говоришь о дереве, значит, его нужно срубить, — громко объявил он. — Если скала нарушила закон, значит, она должна быть превращена в пыль. Если ты приносишь жертвы воде, значит, ее должно осушить. — Обернувшись к декуриону, Марк повелительным жестом указал на дуб. В руке он по-прежнему держал череп. — Руби вон тот! Руби, пока она не отдаст нам тех, за которыми мы явились сюда! Сожги его и тех идолов, что болтаются меж его ветвей!

Солдат, кивнув, спешился, его примеру последовали еще несколько. Отвязав от седел притороченные к ним топоры, они кольцом окружили дуб.

— Ты сам себе роешь могилу, римлянин!

Марк даже не повернулся в ее сторону.

— Разбейте для начала этот череп. Мне не нравится, как он таращится на меня.

Один из солдат размахнулся. Раздался громкий треск, и в стороны полетели осколки костей. Нижняя челюсть отвалилась, словно в изумлении.

— Вот смотри, что я думаю о твоих богах, ведьма! Перед всемогущим Римом они бессильны!

За его спиной раздался пронзительный крик, и Марк, еще даже не успев обернуться, догадался, что кричит один из его людей. Повернув коня, он увидел, что у солдата, стоявшего как раз позади него, из спины торчит стрела. Пробив насквозь кольчужные доспехи и тело, она вышла с другой стороны. С наконечника капала кровь. Потом воздух вокруг них наполнился оглушительным свистом и шипением, словно на раскаленную сковороду кинули кусок сала, и на голову другого солдата рухнул огромный обломок скалы, сбив с головы шлем. Испуганная лошадь, заржав, вскинулась на дыбы, всадник отлетел в сторону. Лицо у него было разбито, из сломанного носа хлестала кровь.

— Варвары! — раздались испуганные крики. — Засада!

Кельты посыпались на них сверху и сзади, выскакивая из-за огромных валунов и внешнего земляного вала, о котором римляне уже успели забыть. Поскольку пробить тяжелые доспехи у кельтов не хватало сил, они старались атаковать римлян снизу, ужом проскальзывая под брюхом у лошадей. В воздухе свистели стрелы, мелькали пущенные умелой рукой камни, словно разъяренные шмели, гудели дротики. На варварах не было ни шлемов, ни щитов — полуголые, с ног до головы покрытые татуировкой, они выли, словно стая голодных, свирепых волков. Откуда они взялись? Дикие, словно лесные звери, не знающие ни жалости, ни страха, как гладиаторы на арене, они не обращали никакого внимания на мечи и, казалось, даже не думали о смерти. На мгновение римлянам, явившимся сюда, чтобы устроить им ловушку, вдруг показалось, что это они угодили в западню.

Но как только Марк, ударив шпорами коня, заставил его повернуться и сделать первый, неуверенный шаг навстречу врагу, как только он почувствовал в руке знакомую тяжесть меча и услышал, как звякнули подковы, где-то среди деревьев завыла еще одна труба.

Это и была битва, о которой он так страстно мечтал. И Клодий с Фалько уже спешили ему на помощь.

Из десятка глоток вырвался дикий вой, а через мгновение Марк и его люди закружились в каком-то дьявольском танце смерти, под звон мечей и пронзительный свист и жужжание стрел нанося и отражая удары. Несмотря на охватившее всех в первые минуты смятение, у римлян все еще оставалось значительное преимущество над варварами — они были верхом, лучше вооружены и защищены доспехами, а их кони, так же как и их хозяева, были обучены сражаться. Подбадривая друг друга криками, они попытались окружить врагов и обратить их в бегство. Юркие варвары, в свою очередь, ловко уворачиваясь, проскальзывали под брюхом у лошадей, успевали нанести удар и мгновенно выныривали с другой стороны или крутились вокруг вековых дубов, используя их толстые стволы вместо щита. Раненая лошадь, таща за собой окровавленные внутренности, с пронзительным ржанием валилась на землю, а ее хозяин, если не успевал вытащить ноги из стремени, оказывался под ней, и его безжалостно приканчивали. Но и кельты тоже несли ощутимые потери. Тяжелые копыта специально обученных боевых коней успели уже раздробить не один череп варвара.

Осколок скалы просвистел возле самого уха Марка, слегка напугав его, но не причинив никакого вреда. Кровь у него закипела. Пригнувшись к шее коня, он заставил его повернуться и погрузил острие меча в грудь одного из варваров. Удар пришелся в кость и был так силен, что Марк слегка застонал сквозь зубы. Из груди варвара вырвалось рычание, и он рухнул навзничь, Гомер, боевой конь Марка, оскалившись, топтал его копытами. Спата, его короткий меч, наконец-то обагрился кровью. Еще опьяненный первой победой, Марк дико озирался по сторонам в поисках следующей жертвы, изо всех сил натягивая поводья, чтобы удержать на месте обезумевшего коня. Раздался свист, и промелькнувшая возле его уха стрела воткнулась в ствол дерева в двух футах от его головы. Сердце Марка гулко заколотилось.

— Мару-у! — визжали и выли вокруг варвары. — Убей!

Больше всех неистовствовал один из них. Еще один друид, догадался Марк. Это был мужчина, очень высокий и еще довольно молодой. Взобравшись на насыпь, он махал руками, приказывая своим соплеменникам стрелять в префекта, называя его «дабдейл», что на кельтском значило «чужеземец». Еще одна стрела просвистела мимо его головы, и Марк машинально пригнулся.

— Хватайте их жреца! — закричал он. Вот и еще один непреложный закон войны, промелькнуло у него в голове: достаточно уничтожить или захватить в плен предводителя — и варвары тут же разбегутся. Конечно, друиды, возможно, надеются выиграть эту схватку в дубовой роще, ведь это их святыня, но их магия бессильна против римских мечей, а их капище станет им гробницей. Марк успел заметить, как часть солдат, намереваясь выполнить его приказ, принялась прорубаться сквозь плотную толпу варваров, окруживших кольцом жреца. Удастся ли им схватить его? Было бы неплохо допросить этого мерзавца.

— Кэлин! — Увидев, что римляне тесно сомкнули ряды, кто-то метнулся сзади, и жрец внезапно исчез, словно под землю провалился. Из-за деревьев навстречу римлянам выскакивали варвары. Один, размахнувшись, пронзил дротиком грудь ближайшего коня, и тот, всхрапнув, опрокинулся. Зато череп другого римский меч спата развалил надвое, и свирепое бородатое лицо варвара словно взорвалось кровью.

Будь среди солдат Марка исключительно римляне, схватка была бы короткой и отчаянной, ведь силы с обеих стороны оказались примерно равны. Но на этот раз все вышло по-другому. Пока внизу кипел бой, откуда-то сверху опять захрипел рог, послышался шум и треск ломающихся ветвей, и земля под ногами у сражающихся дрогнула и загудела, как бывает перед началом землетрясения. План римлян был таков: часть отряда во главе с Марком должна была окружить кельтов и погнать их туда, где ждал Клодий с остатком отряда. Но юноша, услышав шум битвы, был не в силах ждать. Другая половина отряда спустилась вниз по дальнему склону ущелья и, вырвавшись на опушку, вступила в бон, приведя в растерянность как варваров, так и собственных товарищей.