Хроники Темного Универа. Начало - Саша Готти

– Влада! Где ты? – звал голос деда в темноте. – Влада!

– Она здесь, Вандер, не волнуйтесь, – громко отозвался за нее Гильс. – Это Горяев вывалился из стены, я уверен, переверните его.

– Действительно, это он, – пробормотал Григо Бертович, склоняясь над подвывающим от ужаса существом. – Горяев! Что за фокусы?

Вурдалака общими усилиями подняли с пола, осторожно усадив на стул. Он трясся как осиновый лист и икал.

– Что случилось? – строгим голосом спросил декан Троллиума, гневно сверкая стеклами очков. – Что вы устроили, Горяев? Как это понимать??

– В стене… ужас… в стене… – прошептал вурдалак. – Вон там…

Он ткнул дрожащим пальцем в стену как раз напротив окна.

Григо Бертович подошел к этому месту вплотную и долго внимательно вглядывался в каждый сантиметр стены, щуря глаза за очками.

– Ничего особенного не вижу и не чувствую. – Григо Бертович пожал плечами. – Мара, может, ты посмотришь, что в янве?

– Ох, я не очень люблю заходить туда, – испуганно пожаловалась кикимора. – Там столько всего ползает, и пауки, и сущи, и пыльно… не мог бы ты сам?

Григо Бертович зашел в янв и обошел всю комнату, внимательно рассматривая каждый угол. Затем он вышел обратно, хмурый и озадаченный.

– Нет ничего и никого, даже пауков. Мусор да пыль. Горяев, вам не померещилось?

– Ы-ы-ы-ы… – Вурдалак издал звук, который означал, что не померещилось.

– Так нельзя пугаться, Федечка, – нараспев начала уговаривать вурдалака Мара Лелевна. – Просто ветер свистел, все-таки зима надвигается.

– Ветер гудит, ведь зима скоро, – кивнул головой Вандер Францевич. – Или вы съели что-то не то, Горяев.

– Вы ничего не понимаете… Не ветер, не померещилось, – стонал вурдалак, закатывая сизые глаза к потолку. – Ужас в стене… Ужас!!! Я домой хочу, в Совиное болото…

– Вы можете точнее объяснить, что вы видели? – наседал на него декан Троллиума.

– Не-е-ет, – всхлипнул Федя Горяев. – Домо-о-ой…

– Хватит! Семестр не закончен, – потеряв терпение, сурово начал отчитывать его Григо Бертович. – Я вас не отпускаю. МУН вам не детский сад! Как не стыдно – вурдалак, и испугался непонятно чего! Вы ведь всегда ползаете черт знает где, видите черт знает что и жрете черт знает что! А ну немедленно прекратите истерику, Горяев!

– Я такого никогда не видел, даже в трясине на месте кладбища, – взвыл вурдалак. – Оно было как… Ну…

– То, что вы увидели, оно говорило что-нибудь? – поинтересовался у вурдалака Вандер Францевич. – Что вы слышали или видели еще?

Вурдалак не ответил, только икал да охал.

– Муранов, вы из нас самый сильный. Помогите, пожалуйста, дотащить эту невменяемую тушу до медпункта, – попросил Григо Бертович. – Похоже, без лошадиной дозы валерьяны не обойтись.

Праздник в зоне «сущ-фри» на этом спешно закончился, хотя Влада даже была рада этому – ей хотелось поскорее убраться из жуткого места, да и остальным тоже.

Мара Лелевна захныкала, что боится теперь возвращаться в Светлый корпус и дед с видом рыцаря пошел ее провожать, напоследок сунув Владе в руку традиционные сто деньрожденьских рублей и грозным голосом предупредив Гильса, чтобы тот проводил его внучку.

Эля по дороге вообще тихо смылась, даже не попрощавшись, – Влада успела только заметить, как мелькнули два крыла в темноте. Дрина тоже поспешила исчезнуть, постоянно оглядываясь, будто опасаясь чего-то страшного за спиной.

Из всей компании до медпункта добрались только Влада, Гильс с ношей в виде вурдалака и Егор с Григо Бертовичем.

Медпункт оказался на том же этаже, что и столовая, в одном из закоулков необъятного коридора. На обычной белой двери косо висела табличка с надписью:

МЕДПУНКТ

PEREPOLNEN

По своему обыкновению, Гильс пнул дверь ногой, и та распахнулась, стукнувшись о стену.

Внутри оказался самый обычный медицинский кабинет с кафельными белыми стенами, пахло йодом и почему-то пивом. Пол строго пестрел черно-белой плиткой, на белом потолке противно и громко жужжала, как испорченная лампа дневного освещения, парочка не самых удачных молний. В углу отблескивал стеклянный шкафчик с баночками и коробочками, а на стене на прилепленном грязном лейкопластыре криво держался плакат: «Тимноглас! Беригис вампирской кори».

С потолка свисала липучка, которую вешают от мух, только сейчас на ней дергалась парочка темных сущей, бормоча про безобразия и врача-бездельника.

На самой дальней из нескольких кушеток, стоящих вдоль стены, что-то громко храпело, накрывшись простынкой.

– Эй! – крикнул Гильс. – Переполнен! Тойво! Батори порезал пальчик и бежит сюда, шухер!

Храп перешел в испуганное хрюканье, с кушетки поспешно скатился полноватый паренек в белом халате и, увидав столько народу, схватился за голову. У него были голубые маленькие глазки, белесые взъерошенные волосы и нос картошкой, а сам он напоминал добродушного фермера с рекламной картинки «скандинавские молочные продукты».

– Чтто таккое, каккое баттори? – заговорил он со странным акцентом, растягивая слова и тараща сонные глазки на вошедших. – Гильсса шуттат, таа? Чтто так мнокко, таа?

«Финн, наверное», – подумала Влада, вспомнив, где она могла слышать такой интересный акцент.

– Мы праздновали день рождения, – начал было Григо Бертович, но финн вдруг разразился смехом.

– О, ттаа… Настояшший ттень рожденния и толжен прохходитта в медпункккта!

Он воззрился на вурдалака, которого Гильс уже плюхнул на кушетку.

– Раасказывайтта…

– У вурдалака истерика от испуга, – указав на трясущегося как лист Горяева, объяснил Григо Бертович. – Есть что-нибудь успокоительное?

– Фурдалакка истерикка? – переспросил доктор. – Та таковво нетта… Не можетт быттта. У фурдалакка нетта страхха, не бояттся, ттаа…

Он уставился на дрожащего Горяева, хлопая белесыми ресницами.

– Как видишь, Тойво, не всегда, – не согласился с ним Григо Бертович. – Первый случай, сам посмотри… Перепуган до полусмерти.

– Горяев полз на запах торта, – заметил Гильс. – Напоролся на гвоздик в стене, испугался. Банок сто с валерьянкой, и Федька будет как огурчик…

Пока они спорили и поили вурдалака валерьянкой, Влада вдруг почувствовала, как из носа потекло что-то горячее, оставив соленый и горький вкус на губах. Она быстро приложила руку к лицу – на пальцах осталось красное пятно. Шахматные черно-белые плитки на полу почему-то начали закручиваться по спирали, а противное жужжание с потолка стало громче в несколько раз.

– Кроффа носса! – Доктор Тойво всплеснул руками и, запихнув в пасть вурдалака целиком банку с валерьянкой, кинулся к стеклянному шкафчику, начав бренчать бутылочками. – Ложиттса кушетткаа, лётт на переноситтса…