Чорный полковник - Алексей Птица

class="p1">В этот момент тихо приоткрылась дверь, и в кабинет вошёл тот, кто вышел из него буквально пару минут назад. Он подошёл к Любе, остановился сбоку и пару секунд молча смотрел, как бьётся она в конвульсиях плача. Затем тихо опустил ладонь на её растрёпанную голову и присел рядом на корточки.

— Успокойся, девочка, не надо плакать, — слова утешения, произнесённые с неподдельной нежностью, проникали прямиком в душу, — ты же сильная. Пусть уйдут со слезами все твои тревоги и заботы. Всё пройдёт, пройдёт и это. А душевная боль не вечна. Сегодня ты страдаешь от неё, а завтра твоя голова будет полна совсем другими переживаниями. Поверь мне.

Любовь Владимировна подняла на Бинго заплаканное лицо. Широкая мозолистая мужская ладонь почти невесомо прикоснулась к её векам, медленно стирая кристальные, по-детски чистые слёзы. Она чувствовала грубую шероховатость его ладони и, как это ни странно прозвучит, радовалась этому. Твёрдые мозоли почему-то не царапали её нежную кожу, а словно грели, отдавая душевное человеческое тепло.

Полковник поднялся, а Люба, сморгнув из глаз упрямо набирающуюся влагу, будто очнулась и подняла вверх лицо. Прямо на неё смотрели чёрные глаза, светящиеся какой-то внутренней добротой. Их взгляд притягивал её исстрадавшуюся душу и дарил успокоение и спокойствие.

Внезапный порыв будто подтолкнул её, она резко подалась вперёд и уткнулась в живот Бинго лицом, крепко обняв его за талию. Слёзы вновь потекли рекой, но эти её слёзы несли с собой облегчение. Люба просто выплакивала всё накопившееся: боль, обиду и даже страх, без остатка отдавая их этому странному человеку, показавшемуся ей родным.

Прошло несколько минут, прежде чем она окончательно пришла в себя. Любовь Владимировна затихла и долго молчала, вцепившись руками в одежду Бинго. Потом отстранилась и взглянула на своего спасителя. Бинго безмолвно смотрел на неё, казалось, понимая как никто другой. Его спокойный взгляд ласкал лучиками света, уверенности и силы. И не было в нём ни похоти, ни желания обладать ею, он просто хотел быть рядом, хотел помогать и защищать. И она почувствовала это всей душой. Девушка потупилась, вытирая слёзы рукавом медицинского халата.

— Извините меня, я просто устала.

— Это вы извините меня. Я услышал какие-то всхлипы. Подумал, что вам плохо и испугался за вас. Зашёл, и вот, — Бинго огорчённо развёл руками. — Наверное, вы из-за меня плакали, я вам нагрубил?

— Нет, вы тут абсолютно ни при чём. Просто навалилось всё и сразу: тоска по Родине, по родителям, по нормальной жизни, да и не только. Вот я и не выдержала, а вы услышали. Извините.

— У такой прекрасной женщины не должно быть никаких душевных терзаний. Вы — словно добрая фея из сказок. У вас и глаза зелёные, как у феи, и рыжинка есть. Вы — фея, и вы дарите всем вокруг свою доброту и красоту.

— Опять вы, — легонько укорила его Люба уже без прежнего накала и скорее по привычке, чем по велению души.

— Да, опять. А как иначе? Вы очень хороший врач, но почему-то не приемлете комплиментов. И в то же время вы очень трогательная и беззащитная, — проговорил Бинго, а на её глаза вновь начали наворачиваться слёзы. Поэтому он поспешил продолжить: — Мне ничего от вас не надо, простите, если я вас обидел. Я услышал и пришёл на помощь, это мой мужской долг. Я всегда прихожу людям на помощь, если они этого достойны.

— К сожалению, скоро вы вряд ли сможете кому-то помогать. Вас уволят, и вы будете влачить жалкое существование на пенсию военного.

— Здесь нет пенсий, — возразил он ей. — Дадут выходное пособие, а дальше ты сам: живи, как хочешь. Не переживайте, у меня есть как средства для жизни, так и лекарства, чтобы вылечить свою контузию.

— Да?

— Да! — кивнул Бинго. — Разрешите вас покинуть, ведь вам надо привести себя в порядок и идти отдыхать. Это я с утра до вечера сплю и не работаю, а у вас был тяжёлый день, вам следует хорошенько отдохнуть. До свидания, — и полковник взялся за ручку двери, чтобы уйти.

— Спасибо вам… — тихо сказала девушка. — И до завтра!

Он улыбнулся и, приотворив дверь, тихо вышел.

Люба Неясыть ещё какое-то время посидела, приводя себя в порядок и усиленно избавляясь от последствий своего слёзоразлива в носовой платочек. Батистовый кусочек ткани был явно маловат для такой тщательной процедуры. Поэтому, подойдя к небольшому рукомойнику, у которого она обычно мыла руки после приема, девушка плеснула в лицо воды. И, подняв глаза на прикреплённое рядом зеркало, невольно замерла.

Аккуратно собирая полотенцем капли со своего лица, Люба с недоумением рассматривала собственное отражение, уставившееся на неё. Зелёные глаза, и так довольно яркие, зеленели на красном фоне сильнее обычного. Однако кожа пошла пятнами, на щеке отпечатались чернила, а само лицо и почему-то губы малость припухли. Ещё и волосы выбились из косы, придавая ей сходство с ведьмой!

— Да-а-а, настоящая красавица! — произнесла она вслух.

И что он в ней нашёл? Рыжая, курносая, вся в веснушках, да ещё тут, в Африке их стало ещё больше! Просто кошмар! Кожа, конечно, у неё молочно-белая, фигура стройная, грудь есть, попа тоже.

Повертевшись у зеркала, она вздохнула и поплелась домой, забыв поужинать. Столько всего случилось, и столько всяких мыслей бродит, что надо всё обдумать на свежую голову.

* * *

Вернувшись к себе в палату, я услышал хмыканье Хосе.

— Ну, что?

— Ничего, — буркнул я. — Заполнил анкету, написал биографию и отдал.

— Что-то долго ты писал… — скептично прищурившись, покачал головой Хосе.

— А я плохо пишу и медленно. И вообще: прекрати! Любовь Владимировна достойная женщина и совсем не простая. Не стоит её трогать. Вряд ли она сюда приехала от хорошей жизни. Так зачем над ней зубоскалить?

Хосе удивлённо глянул на меня и даже опешил от моей отповеди.

— Ты прав, брат, — примирительно произнёс он и переключил разговор на другую тему: — Тебя уже выписывают?

— Да, послезавтра.

— Меня тоже. Так как: встретимся тогда в Анголе?

— Без проблем, я и на Кубу могу приехать, если надо.

— Ну, на Кубу ты вряд ли приедешь, — усмехнулся Хосе, — а вот в Анголу, чтобы приехал точно!

— Замётано!

Наступила ночь, и я ещё долго лежал и думал о своём. Любовь Неясыть нравилась мне, и нравилась очень-очень. Но… Пусть она всё решает сама. Вот же пришла Любовь, и вся любовь…

Но на следующий день доктор не пришла. Не пришла она ни утром, ни в обед… И в какой-то момент времени это начало доставлять мне беспокойство. Я ещё немного помаячил