Смерть перед свадьбой - Кэролайн Данфорд

Если бы раньше мне не доводилось прибираться в комнате Риченды в Стэплфорд-Холле, я бы сейчас подумала, что ее спальню обыскали или ограбили. Риченда была самой неопрятной дамой среди знакомых мне. По всей комнате валялись вперемешку газеты и предметы одежды; на туалетном столике рассыпалась пудра. Я сразу отметила, что кровать разобрана и в ней явно спали, а значит, что бы ни случилось, Риченда проснулась и ушла. Или ее разбудили. Ни пятен крови, ни признаков борьбы здесь, по счастью, не наблюдалось, и я решила, что осматривать комнату дальше нет смысла – ничего важного я не найду, зато провоняю несвежей одеждой, ибо Риченда имела обыкновение отдавать свои наряды в стирку не так часто, как того требуют приличия. У меня был повод убедиться в этом, когда она заперла меня в своем платяном шкафу[27].

Третьей и последней комнатой в этом коридоре была спальня леди Стэплфорд. Заглядывать туда не входило в мои намерения – если там есть кто-нибудь, добра от него ждать не приходится. А если не кто-нибудь, а что-нибудь – тем более, к тому же к встрече с потусторонней сущностью на голодный желудок я была категорически не готова.

Я вернулась в свою спальню – сменила тапочки на туфли, расчесала волосы и соорудила наскоро нехитрую прическу, заколов их шпильками. Облачиться я могла только в самое простое платье. К счастью, для похоронной церемонии Мэри подобрала мне как раз такое – черное, без каких-либо сложных застежек. Бросив на себя взгляд в зеркало, я увидела там девушку, больше похожую на экономку Эфимию, чем на заграничную принцессу. Лицо у девушки было озабоченное, непослушные волнистые пряди волос выбивались из пучка, игнорируя шпильки, но в целом в таком виде вполне можно было показаться на людях и, главное, в той части Замка, где находились спальни Фицроя и Бертрама. Мне, конечно же, хотелось первым делом поговорить с Рори, но я знала, что, даже если вся Британская империя покатится в тартарары, это будет неубедительным оправданием для появления принцессы на половине для слуг.

Я снова выскользнула из комнаты и прокралась по коридору к главной лестнице. Остановившись у перил галереи, посмотрела вниз – там, в холле, собралась целая толпа полицейских, а между своими подчиненными прохаживался старший инспектор Браунли. Походка у него изменилась, подумала я, – плечи расправлены, поступь уверенная. По его облику можно было заключить, что он раскрыл преступление, но мне показалось, причиной этой перемены стало не только удовлетворение от проделанной работы. Передо мной был уже совсем не тот человек, который всячески старался угодить графу.

Вероятно, вы полагаете, что я слишком много внимания уделяю таким деталям, но все слуги умеют составить мнение о своих хозяевах именно по их манере держаться на публике. Собравшись вместе, леди и джентльмены ничем не отличаются от своры собак – они все повинуются вожаку. Развивая эту метафору, можно сказать, что Браунли уже не задирал лапки вверх и не подставлял по-щенячьи брюшко – он вел себя как матерый пес.

Неужели он арестовал Риченду? Это объяснило бы ее отсутствие, но я своими глазами видела, какое неподдельное облегчение отразилось на ее лице, когда она поняла, что Типтон невиновен. Я не строила иллюзий на тему их взаимной любви, но было совершенно очевидно, что они заключили сделку, которая выгодна им обоим: Типтон получит деньги, а Риченда повысит свой статус. Даже если предположить, что они вместе убили леди Стэплфорд, зачем им это могло понадобиться?

Я прошла по галерее к той части этажа, где были гостевые комнаты для холостяков. Вернее сказать – прокралась, таясь от чужих глаз, ибо если бы меня здесь кто-нибудь увидел, моя репутация – то есть не моя, а принцессы – была бы загублена навсегда. Так в какую же комнату мне отважиться войти? Кому я могу доверять настолько, чтобы остаться с ним наедине? Ответ был очевиден: Бертраму. Я поспешила к его спальне, коротко постучала и вошла.

Там никого не оказалось. В отличие от владений Риченды, комната Бертрама была образчиком чистоты и порядка. Его постель тоже была смята, значит, он проснулся и ушел. Поскольку других вариантов не имелось, я направилась к Фицрою, постучала, и он тотчас открыл дверь. За ним я увидела раскрытый чемодан, лежащий на кровати. Раньше я не замечала, насколько Фицрой высокий. Глядя на меня сверху вниз, он нахмурился.

– Зря вы сюда явились. Я вчера четко дал вам понять: бегите из Замка. – С этими словами он отвернулся и продолжил укладывать свои вещи.

Дверь осталась открытой, так что я переступила порог и даже осмелилась закрыть ее за собой.

– Вы уезжаете?

Фицрой не потрудился ответить.

– Почему сейчас? – задала я новый вопрос.

– Браунли получил распоряжение от руководства и счастлив, что может меня более не задерживать. – Он вытащил ящик из шкафа, перевернул его над чемоданом, и туда посыпались носки.

– Что вы делаете? – покачала я головой. – Помнете все рубашки.

К моему удивлению Фицрой расхохотался:

– Это последнее, что меня беспокоит! Впрочем, костюмы я, пожалуй, велю упаковать отдельно и отправить вслед за мной. Не хотелось бы опять притворяться Милфордом – слишком хлопотно и затратно.

– Значит, это все-таки не ваше настоящее имя? – вырвалось у меня.

Он улыбнулся:

– Милая моя Эфимия, порой я и сам забываю, кто я такой. Мне искренне жаль, что вам грозят большие неприятности, но мне нужно как можно скорее выпутаться из сложившейся ситуации.

– Неприятности? – переспросила я. – Я пришла к вам… то есть сначала я заглянула еще к кое-кому, – продолжила я с обезоруживающей честностью, которой научил меня мой отец, – но никого не было. Даже служанка не пришла разжечь камин в моей спальне. И я понятия не имею, что происходит.

– Типтон покончил с собой, – сказал Фицрой, который как раз закончил укладывать вещи. Он захлопнул крышку чемодана и повернулся ко мне. – Вы правда не знали?

– Нет, – пробормотала я дрогнувшим голосом. – Вы уверены?

– Я уверен, что он мертв и что я не имею к этому отношения. По поводу остального у меня нет никаких сведений.

Я сделала несколько шагов по комнате и опустилась на стул:

– Поверить не могу… Типтон мертв.

– Смерть этим и отличается – она часто приходит внезапно, – сказал Фицрой. – Сейчас ты здесь, а в следующую секунду тебя нет. И все мы можем лишь надеяться на то, что она будет быстрой. – Он похлопал меня по плечу. – Не хотелось бы показаться негалантным, но мне действительно пора, а если вас застанут в моей спальне, вряд ли это пойдет вам на пользу.

– Полиция будет задавать вопросы? Очень много вопросов?

– Да.

– Вы считаете, они выяснят, кто я такая?

– Да.

Я помассировала виски.

– Мне нужно время подумать.

– Сожалею, Эфимия. Я ухожу.