Сотканная из тумана - Лена Обухова

Саша почти успела добежать до дома, когда в кармане зазвонил телефон, высвечивая имя Вани. Она остановилась, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не выдать себя, а затем придала голосу сонный оттенок и ответила, подавляя несуществующий зевок.

– Айболит, спишь, что ли? – весело отозвался Ваня. Они с Дементьевым собирались по очереди следить за камерами, и его голос звучал бодро. – Там Костян явился. Так что раз я тебя все равно разбудил, подгребай к берегу.

Саша подождала для верности еще несколько минут, якобы одеваясь, а затем снова пошла к реке, но уже по дороге.

Она уже неплохо знала Константина Долгова, чтобы понимать, что он, наверное, единственный из всех сотрудников Института исследований необъяснимого не страдает от кабинетной работы. Но, когда Войтех велел собираться и ехать к черту на кулички, где находилась выездная группа, он сопротивляться не стал. По крайней мере, так говорил ей сам Войтех. Наверняка во время работы на ЗАО «Прогрессивные технологии» ему порой приходилось уезжать и в более длительные командировки.

В Научном городке он вообще прожил несколько месяцев, проводя диспансеризацию населения, поскольку у Директора ЗАО каким-то образом появились сведения, что кто-то из местных жителей обладает экстрасенсорными способностями. Долгов утверждал, что не знал, где и как Директор добыл эту информацию, а также что именно ему известно. Видимо, известно было немного, раз пришлось обследовать все население, а не только детей, среди которых в итоге и отыскалась четырнадцатилетняя девочка-экстрасенс.

Когда исследователи разгрузили все привезенные им вещи, уже начинался рассвет. Оранжево-красное солнце ярким краешком показалось из-за деревьев, разлив над деревней акварельные краски, позолотив крыши и даже немного согревая иней на пожухлой траве.

Проснулась деревня, пришла к импровизированной вертолетной площадке и Нина. Саша видела, что ей осточертело все это расследование, жизнь в деревне, холодная вода и туалет на улице, а потому на ее лице виднелись признаки приближающейся истерики. И это несмотря на то, что ей дали поспать больше остальных. Сама Саша все выкраивала момент, чтобы остаться с Долговым наедине и рассказать, что ей, возможно, тоже нужна помощь. Как бы ни претила мысль просить помощи именно у него.

Все вокруг знали, что она его недолюбливает. Со стороны могло показаться, что Саша до сих пор не может ему простить работу на ЗАО, того, что он участвовал в экспериментах над людьми, над Войтехом, похитил Карину. Но в глубине души она понимала, что не может простить ему другого. В момент самой большой ее слабости, в те секунды, когда ее мир рушился – когда она осознала, что он рушится, погребая ее под завалами, – когда ее разрывало от боли, рядом с ней оказался именно он. И при этом не выказывал особого сочувствия. Наверное, попытайся он это сделать, ей стало бы только хуже, но в тот момент Саша искренне ненавидела его. Даже ударила. И теперь каждый раз, глядя на него, вспоминала те страшные минуты своей жизни. Условные рефлексы, что тут сделаешь? Человек научился мыслить, победил смертельные болезни, покорил космос, но рефлексы никуда не делись. Еще дедушка Павлов говорил нам об этом. Будь ты хоть тысячу раз врач, а ничего с собой не сделаешь.

И тем не менее Долгов был единственным, кто мог что-то предпринять. Но в тот момент, когда Саша уже собралась рассказать ему, в комнату вошли Ваня и Илья Пантелеевич, и она снова промолчала.

Поскольку Долгов приехал сюда потому, что она заподозрила неизвестную болезнь или паразита, Саша подробно рассказала ему, как и почему пришла к таким выводам. К этому времени она уже и сама не верила в эту версию. Однако отбрасывать ее, конечно же, не стоило.

– Может быть, как-то проверить кровь у всех жителей деревни? – предложила Нина.

– Это как? – не понял Ваня.

– Вообще-то, Нина предлагает то, что хотел предложить и я, – кивнул Долгов, потягивая горячий чай из большой глиняной кружки, которой его снабдил Матвей Гаврилович. – Даже если это не болезнь, то мы как минимум сможем установить, один у нас пациент или есть еще.

– И как ты это установишь? – поинтересовался Дементьев.

– Я привез кое-какие реактивы. Своего рода безобидная краска, которая вводится в кровь и распределяется в ней. Если взять кровь через несколько минут, по содержанию краски в плазме мы сможем сделать вывод о том, сколько крови в организме.

Матвей Гаврилович при этих словах заметно оживился. Было видно, что о таком он не слышал и крайне заинтересован.

– С мечеными эритроцитами было бы надежнее, – проворчала Саша.

– Пометить их у нас нет возможности, – пожал плечами Долгов. – Были бы мы в стационаре, было бы проще. Сомневаюсь, что все жители согласятся куда-то поехать на время, даже если мне удастся отыскать нужное оборудование и договориться с больницей.

– Никуда они не поедут, – согласился Матвей Гаврилович. – Вот, даже Мишу не удалось на стационар уговорить.

– А сколько всего у вас в деревне человек?

– Пятьдесят восемь, – сказала Саша. – Мы уже считали.

– Ну, тогда за день управимся, – решил Долгов, – на двоих это немного, а если Матвея Гавриловича обучим, то и вовсе до обеда одолеем.

Таким образом, было решено, что Дементьев и Ваня разрабатывают версию с ведьмой, а Саша и Долгов обследуют жителей. До приезда Войтеха, который звонил сообщить, что уже в Перми, они рассчитывали наработать какие-нибудь результаты.

Сложнее всего в этом плане оказалось заставить всех жителей оторваться от дел и прийти на обследование, но при этом не посеять панику. У них и так возникали вопросы, зачем исследователи остались в деревне, ведь волка поймали. Вот даже ночь прошла спокойно. А теперь какое-то непонятное обследование.

Саша принесла длинный список, который ей написал староста в первый же день, и усадила Нину на кухне доктора в качестве секретаря. Нина вычеркивала из списка каждого пришедшего и непременно велела позвать соседей. Люди шли неровно: то на пороге ФАПа скапливалась очередь, то приходилось ждать, пока придет следующий. Осложнялось дело еще и тем, что всем троим приходилось работать в одном помещении, поскольку во втором кабинете ФАПа все еще находился Михаил. После того как ему начали переливать уже кровь, а не кровезаменитель, его состояние заметно улучшилось. Вплоть до того, что он собрался идти домой, насилу доктору удалось уговорить его остаться до вечера.

После полудня, когда не по-осеннему яркое солнце заглянуло в окно кабинета, поток желающих провериться иссяк. Последней покидала дом старуха Аксинья – полуслепая и с трудом передвигающаяся бабка, которой по виду было лет сто. Она говорила медленно, шамкала впалыми губами и долго не понимала, что именно от нее требуется, поэтому с ней они провозились дольше всего.

Доктор вызвался проводить Аксинью домой, а Долгов склонился над ноутбуком, внося в таблицу последние данные. Пока ни у кого из обследованных не удалось выявить никаких серьезных отклонений, хотя были готовы еще не все результаты. Они брали кровь в том числе на простейшие анализы, и по ним Саша как минимум половину населения деревни отправила бы в стационар подлечиться, но все это не имело к их расследованию никакого отношения.