Большая зачистка - Фридрих Незнанский

Турецкий с полковником удалились в кабинет, где еще недавно шел пир, о чем свидетельствовали разнообразные пустые бутылки и обилие несъеденной дорогой закуски. Хотя это как сказать, если кому-то и дорого, то уж никак не хозяину. А хозяевами здесь были люди далеко не бедные.

Генерал Игнатов, так до сих пор и не протрезвевший, несмотря на трагическое событие, был нетранспортабелен и потому спал в соседней с кабинетом комнате на диване.

— Ну, рассказывайте, — вздохнул Турецкий. — Что произошло, как и почему? С какой целью прибыли в ресторан? По чьему распоряжению?

— Это допрос?

— Разумеется.

Полковник, при всей его растерянности, никакой вины за собой не чувствовал. Поэтому отвечал четко и кратко, по-военному. Приказ директора агентства. Цель? Задержание генерала Игнатова. Причина? Это было ведомо самому Матюшкину. Приказы начальства не обсуждаются. И далее — в таком же духе. То есть он практически ничего не знал — одно слово: служака. Или знал, но не собирался говорить правду. Потому что не имел на то отдельного приказа.

— Тело обыскивали?

— Никак нет.

— Помещение осмотрели?

— До того, как… Ну и после, естественно, но никаких следов убийцы не обнаружили. Правда, имеется подозрение…

— Какое?

— В подвале расположена электрощитовая комната, а из нее куда-то ведет дверь. Но ключей здесь ни у кого не имеется, а взламывать не стали, ожидая прибытия специалистов. Другие выходы из здания были перекрыты, но из них никто и не появлялся.

— Работников ресторана опрашивали?

— Так… — полковник помялся. — Вскользь. Исключительно на предмет помещений и посторонних людей. Большинство утверждает, что посетителей ресторана выпроводили примерно часа за два до происшествия. Были недовольные. Но объяснялось все техническими причинами. А генерал здесь находился чуть ли не с обеда. И еще двое позже приехали. Один — это хозяин заведения Западинский Виталий Борисович, а второй — его приятель Абушахмин Борис Михайлович. Но они скоро и уехали. По словам швейцара. Другие подтвердить не могли. Вот, собственно, и все, что удалось выяснить. Мы — не по этой части, — объяснил наконец полковник свою позицию.

— Ну и что ж вы теперь делать собираетесь? Начальник — погиб. Задержанный — пьян в стельку. Каковы ваши дальнейшие действия?

— Надо сообщить первому заместителю. Возможно, он в курсе.

— Выясняли. Не в курсе.

Когда Турецкий с Грязновым покидали уже Генпрокуратуру, Костя сказал вдогонку, что в агентстве, между прочим, полная растерянность, никто не в курсе того, что Матюшкин собирался затевать какую-то операцию. Поэтому, надо думать, на место происшествия обязательно подъедет кто-то из высшего начальства ФАПСИ.

— Ну что ж… Тогда… письменного распоряжения я не имею. Значит?

— Это значит, вы пока свободны, полковник. Прочитайте протокол допроса свидетеля и распишитесь в положенных местах. Вы знаете, как это делается. А теперь… — Турецкий забрал у него подписанные листы протокола и положил перед собой новые. — Давайте приглашайте всех ваших. По одному. Может, кто-то видел больше.

— Я не уверен.

— И тем не менее. Сами подождите за дверью…

Нет, это был пустой номер. Никто ничего не мог объяснить толком. Выстрела никто не слышал. Посторонних — тех, кого можно было бы подозревать, — никто также не заметил. Просто пуля пролетела и — ага! На последнее, кстати, указывали и деятели из местного обслуживающего персонала. Ну а о поварах и судомойках речи вообще не шло, те от своего хозяйства и на шаг не отходили. Тут строго. Опять же и посторонние через кухню не пробегали. То есть он или они, конечно, пробегали, но не здесь. Видимо, через подвал.

Грязнов со своими операми подвал исследовал, а эксперт-криминалист с помощью обыкновенного «гребешка», иначе говоря, набора отмычек, легко вскрыл непонятно куда ведущую дверь. И всем все сразу стало понятно. Отсюда и ушел убийца, заперев дверь собственным ключом. Значит, убийцей был кто-то из своих. Может быть, из обслуги. Или из охраны.

На всякий случай опросили теток, сидящих со своим товаром у противоположных концов пешеходного туннеля, не видели ли кого-нибудь выходящего из двери — во-он в той стене? Тетки перепугались, что их сейчас погонят, но, сообразив, что строгим мужикам не до них, осмелели.

— Тут, милок, за собственным товаром следить не успеваешь! — заявила одна из торговок, продающая всевозможные канцелярские принадлежности с лотка.

Ну да, место оживленное, народ без конца перебегает с одной стороны улицы на другую.

Практически ничего не дал и обыск карманов покойного. Документы, ключи в кожаном футляре, очки, носовой платок. Ну, естественно, ПСМ — игрушка для высшего командного состава, положенная по штату. Это скорее проформа. Не стал бы стрелять генерал-полковник Матюшкин в своего подчиненного генерал-лейтенанта, начальника Управления радиоэлектронной разведки. А больше ничего в карманах не было.

Грязнов поинтересовался, на чем приехали сюда спецназовцы. Полковник сказал, что в микроавтобусе, который дожидается их на стоянке.

— А что, и директор тоже с вами?

— Зачем? У него «ауди» — «сотка», вон, рядом стоит…

Не промахнулся Грязнов. Правда, водитель малость поартачился, не желая без разрешения открывать машину, но начальник МУРа быстро убедил его не делать ошибок. На заднем сиденье в машине лежала черная папка. Из нее Грязнов извлек небольшой плоский магнитофон с находящейся внутри кассетой.

И с этой минуты вся дальнейшая следственная деятельность по данному делу приобрела стройные формы. Уединившись с Турецким в собственном «мерседесе», Грязнов включил магнитофон…

Запись была недлинной, точнее, только ее начало, зато какое!

— Вот это — Западинский, — указывал Турецкий на отдельные реплики. — А этих не знаю. Хотя…

— Судя по матерному смыслу и особым интонациям, — поправлял его Грязнов, — один из них — точно генерал. Второй же, думаю, и есть Борис Абушахмин, он же Формоза. Словарь бандитский: замочить, отдуплить…

— Да они все на таком языке говорят, — возражал Турецкий. Но больше из упрямства, прав, конечно, Славка. Но сейчас, пожалуй, даже и не это было главным. Требовалось узнать, каким образом сделана данная запись. И где ее продолжение? Версия ведь могла быть теперь и такой.

Предположим, эта троица развлекалась в застолье, гадая, каким образом избавиться от Матюшкина, который очень уж рьяно взялся за Игнатова. Сам Матюшкин не упустил возможности установить прослушку. Узнал, о ком и о чем речь, сошел с резьбы от ярости и… Вот он результат. Захотел арестовать мерзавца, а оказался сам жертвой киллера.

Грязнов подтвердил, что версия вполне подходящая. Нужно найти аппаратуру и продолжение записи. Турецкий тут же залез в свою папку и сказал удовлетворенно: