Сквозь время - Алексей Красюк

В этот момент со шкур поднялся седой, кряжистый мужик по имени Яков.

– Дозволь мне, командир, сказать.

– Говори, Яков.

– И мы тоже горды тем, что в бой нас ведёт такой человек, как ты. Спасибо тебе за доброту отеческую и справедливость. А за Русь матушку не беспокойся, погибнем мы – сыны наши встанут в строй. Они сложат головы – внуки наши рубежи оберегут, так что жить Руси в веках.

Я с трудом сдержал слезы в глазах.

– Спасибо тебе, отец, за слова добрые, спасибо за веру в силу нашу, спасибо.

В этот момент за стенками шатра послышалось какое-то движение и мы вышли, чтобы увидеть, что творится на улице.

На улице все пришло в движение. Повозки уходили за холмы, тумены выстраивались для начала движения. Справа от нас строилась тысяча воинов в пурпурных плащах. Недалеко от нас стоял их начальник и тихо разговаривал с одним из своих сотников:

– Вчера вечером повелитель послал разведчиков и, те принесли вести, что русские только утром собрались перейти на этот берег. Вот и попадут они в ловушку. Повелитель сейчас бросит свои силы на переправляющихся руссов и, те окажутся в реке.

Значит все правильно у нас получилось, значит все по плану, подумал я. За ночь Дмитрий Иванович должен был переправиться с войсками на этот берег и встать стеной. Если все пошло так, как он задумал, значит не зря мы все делали.

– Ну что ребята, пошли и мы седлать коней, да выдвигаться к построению. Мои ребята потянулись к своим коням и, в этот момент мне показалось, что даже походка у них стала какая-то пружинистая что ли, какая-то радостная, если можно так сказать.

Когда все ребята уже садились в седла и готовы были выполнять команды, к нашему строю подъехал один из воинов сменной гвардии и подал знак мне следовать за ним.

– Рус, тебя хочет видеть мой повелитель.

Мамай восседал возле своего шатра на вершине холма на коврах, которые для него расстелили у входа.

– Ну что, Алексей, готовы твои люди?

– Да, мой повелитель, мы готовы с честью умереть за тебя.

– Умирать не надо, надо победить и вернуться с большой добычей. Помни, ты обещал привести мне Митьку московского на аркане.

– Я помню, повелитель, я свое слово сдержу, князь московский будет вечером тебе рассказывать русские сказки. Я поклонился (ага, жди, обезьяна, не видать тебе Дмитрия Ивановича, даже если ты соберёшь здесь всю свою Орду вонючую)

– Ну ладно ступай, сейчас будет дан сигнал к атаке, твоё место и место твоих людей в самом центре передового тумена. Подобно вихрю налетите на переправляющихся руссов и сбросьте их в реку.

Я снова поклонился (ох и надоело мне кланяться этому коротышке)

Через минуту я уже был в седле. Ну что, как говорил Левченко из кинофильма «Место встречи изменить нельзя»: «Окропим снежок красненьким» так кажется!

За моей спиной уже выстроились мои ребята молодец к молодцу, а справа и слева от меня на конях гордо восседали мои парни из будущего Саня Михайлов и Никита Чугронов.

О таких моментах пишут, что в голове пронеслась вся его жизнь, но я скажу вам так, у меня в тот момент была только одна мысль, как бы сделать так, чтобы команда к атаке прозвучала быстрей и, мы с ребятами смогли быстрее оказаться среди своих, чтобы вместе со всеми обрушиться на татар во всей своей молодецкой удали. Стоило мне так подумать, как с холма, на котором расположился кривоногий правитель кривоного войска зазвучали трубы, извещающие о начале атаки. Мы сразу же послали коней в галоп и вырвались вперёд шагов на 50 от всей массы войска, которая как густая сметана выкатывалась на Куликово поле. Каково же было удивление татар, я так думаю, когда перед рекой их и нашему взору открылись стройные ряды русских полков. Ох, скажу вам, и зрелище это было. Туман только-только стал расступаться, как на утреннем осеннем солнышке блеснуло что-то. По мере приближения становилось ясно, что блестит это великая рать одетая в железо, которая здесь оказалась не случайно, которая здесь стояла для того, чтобы об неё в своей бессильной ярости разбились массы татарской конницы, как волны разбиваются о причал. В этот момент мы на скаку повязали себе на руки белые повязки и только я успел подумать, что все вроде удачно складывается, как отряд сменной гвардии, который в атаке находился справа от нас (они здесь были для того, чтобы мы вдруг не дали стрекача и не покинули поле боя) резко пошёл нам в бок, чтобы отсечь от стоящего уже почти совсем недалеко русского полка, к которому мы приближались из всех своих сил, чтобы пройти сквозь него и за спинами ратников уже спокойно перегруппироваться и ударить татар там, куда нас поставит князь. Но как говорится, «видит глаз, да зуб неймёт», сменная гвардия очень качественно стала нас отсекать от таких близких и в то же время далёких соотечественников. Видимо вид стоящей русской рати, дал татарам понять, что не просто так все произошло, что и мы не просто так оказались у Мамая в лагере перед самой битвой. Когда татары отсекли наше движение и в воздухе мелькнули выхватываемые мечи и сабли, справа от нас из-за пешей русской рати вдруг выметнулся отряд конницы в сотню голов и помчался в спину отряду сменной гвардии, с которым мы схлестнулись не на шутку. Я уже этого не видел, на меня в этот момент наседали два татарина в пурпурных плащах, которые усиленно старались меня сбить с коня и при этом не особенно повредить мой организм. Мне конечно это было приятно, что они меня не хотят сейчас убивать, но с другой стороны попасть в плен для меня было хуже смерти, поэтому я крутился и вертелся на 360 градусов и старался отбивать все удары, которые сыпались со всех сторон с завидной регулярностью. Рубка была страшная, уже несколько моих воинов безвольно опустились на коней, обливаясь кровью, которая сейчас смотрелась как-то неестественно ярко и неуместно. Но и татарам приходилось несладко и вот в момент, когда я уже решил, что нам не придётся добраться до родной сторонки, в этот самый момент татары, которые ещё минуту назад так нагло нас прессовали со всех сторон, вдруг отпрянули от нас и во весь опор понеслись навстречу своим надвигающимся войскам. В этот момент я мельком увидел улыбающуюся физиономию Семена (оказывается это он со своей сотней пришёл нам на выручку), который мне крикнул, что надо срочно отсюда убираться, потому что через минуту нас просто снесут накатывающие массы мамаевского войска. Мы быстро развернулись и во весь опор понеслись в сторону пешей рати нашего главного полка. На ходу я старался пересчитать своих воинов и не досчитался пятерых. Семён ещё крепче сжал повод моего коня, потому что понял, что я в этот момент могу развернуть коня и ринуться в обратную сторону, ну не привык я бросать своих, даже мёртвых, такой у нас в спецназе закон. Но Семён не стал мне ничего объяснять, а просто крепче сжал повод и увлёк моего коня за собой.

Когда наш бешено несущийся отряд приблизился к первой шеренге головного полка пешей рати, воины певцы, как по команде, расступились и мы беспрепятственно пронеслись по образовавшемуся коридору за спины воинов, которые сразу же за нами смыкались обратно и ощетинивались копьями, чтобы встретить врага.