Влюбляясь в тебя - Джулия Ортолон

– Это связано с историей ее рождения, – объяснила Эллисон. – Маргарита была дочерью француженки, проститутки из Нового Орлеана, и родила дочь в публичном доме. Креолка, которая принимала роды, была колдуньей. Она знала, что мать Маргариты собиралась отдать младенца в приют, и сердце ее разрывалось от жалости, ведь она знала, как ужасна была жизнь в таких приютах. Когда малышка родилась, она взяла ее на руки, подняла над головой и назвала Маргаритой, что значит «жемчужина», а потом произнесла магическое заклинание: «Кто владеет этой жемчужиной, тому даровано будет счастье». Жаль, что она не сказала «заботится» вместо «владеет», но слова были произнесены, и заклинание сбылось.

– Колдовское заклинание? – восторженным шепотом повторила Пейдж. – А ты веришь, что такое существует?

Эллисон задумалась на мгновение.

– Не знаю, верю ли я. Но мать Маргариты была суеверной – и жадной. Она оставила у себя ребенка, только для того чтобы посмотреть, сбудется ли предсказание. Действительно, через несколько месяцев один богатый джентльмен влюбился в нее и, ослепленный страстью, сделал своей женой и увез в свой далекий город. Его благосостояние стало быстро расти, и жена сказала ему, что причиной тому – Маргарита, после чего разумный джентльмен, что бы ни происходило, не решался оставить свою жену, приносившую ему богатство.

– Еще бы! – засмеялась Пейдж.

– Он до безумия любил Маргариту, – продолжала Элли. – Кто знает, была ли это искренняя привязанность или корысть. Он потакал всем ее желаниям. Девочка любила музыку, и он брал ее в оперу каждый раз, когда шел туда с ее матерью. А когда Маргарита выросла, она сама стала петь на сцене. Театр, в котором начиналась ее карьера, был довольно скромным. Но вскоре его слава стала расти, принося директору огромные доходы. Узнав историю рождения Маргариты, он стал обращаться с ней как с королевой, молясь, чтобы она не покинула его театр. Слухи о волшебной силе Маргариты разнеслись по всей стране и дошли до ушей Генри Ле Роша.

– Он тогда уже жил в Галвестоне, да? – спросила Пейдж. Эллисон кивнула.

– Он был старше ее и не особенно красив, но в своем дневнике Маргарита писала, что «страшная сила окружала его, словно магическая мантия, искушая и притягивая, но в то же время пугая зловещим холодом».

– У вас есть ее дневник?

– Да. Две тетради написаны ее рукой – я прочитала их, поскольку знаю французский, – и переводы на английский язык, которые сделала наша прабабушка. Но слушай дальше. Когда Генри Ле Рош впервые увидел Маргариту на сцене, он готов был поклясться, что влюбился в нее с первого взгляда. Однако она уже не раз слышала признания в любви и хотела мягко отказать ему. Но Генри был не из тех мужчин, кто мог смириться с отказом. Он не давал ей покоя: засыпал цветами и жемчугом, обещал исполнить все, что она только пожелает, если согласится принадлежать ему. Но Маргарита в то время была богатой и независимой женщиной и не желала никому принадлежать. Ее условием была свадьба. И в конце концов после долгих месяцев бесплодных ухаживаний Генри сдался и сделал ей предложение.

– Как романтично.

– Не сказала бы, – возразила Элли. – Как только они поженились, его щедрость и ласка исчезли без следа. Он избил свою жену в первую же брачную ночь, чтобы показать ей, что она отныне стала его собственностью и он волен делать с ней все, что захочет.

– Это ужасно! – воскликнула Пейдж.

– Да, ужасно, – спокойно подтвердила Эллисон.

Сидя с закрытыми глазами на заднем сиденье, Рори злилась на сестру за то, что та рассказывала Пейдж семейную легенду. Так легко было представить себе все это, ощутить своим сердцем отчаяние и горе Маргариты.

– Их первая брачная ночь была только началом, – продолжала Эллисон. – Несмотря на то что Генри был жесток с женой, его состояние стало стремительно расти с того момента, как он привез Маргариту на остров и запер в построенном специально для нее доме. Однажды, когда он особенно жестоко избил ее, Маргарита попыталась сбежать, пока его не было на острове. С тех пор дом, подаренный ей на свадьбу, превратился для нее в настоящую тюрьму.

– Какой ужас! – сказала Пейдж. – Но если ее держали взаперти, как же она встретилась с капитаном Кингсли? И как ей удалось остаться с ним наедине, чтобы стать его любовницей?

– Ты забываешь, – сказала Эллисон, – что капитан Кингсли был контрабандистом, причем очень ловким и искусным. Он умело скрывался от людей, чтобы достичь своей цели, оставаясь незамеченным. С той минуты как капитан Кингсли увидел Маргариту, он стал одержим ею. Сначала она отвергала его, страшась гнева мужа, да и просто потому, что была замужней женщиной. Она ненавидела мужа, но свято верила, что должна соблюдать данную ею перед алтарем клятву. Однако перед капитаном Кингсли трудно было устоять. Властный, уверенный в себе красавец, он был готов сделать все, чтобы добиться ее благосклонности, даже умереть, спасая ее.

– Ты представляешь, – вздохнула Пейдж, – я не завидую ей, по крайней мере в последние годы ее жизни, но когда такой мужчина, как капитан Кингсли, готов целовать землю перед твоими ногами!..

– Да, это восхитительно… но в конечном счете это и привело к ее смерти, – сказала Эллисон. – Одно утешение, что после всех этих людей, пользовавшихся ею для удовлетворения собственной жадности, Маргарита встретила наконец человека, который по-настоящему любил ее.

– Печальная история.

– Еще печальнее ее последние записи в дневнике.

– О чем они?

– Я не помню всего дословно, но смысл в том, что ей понадобилась целая жизнь, чтобы понять, что существует множество обличий поддельной любви – любви, питаемой похотью, жадностью, безумием и даже чувством долга. И все это ложное и пустое, потому что такая любовь затрагивает лишь самую поверхность наших чувств и не требует многого, чтобы поддерживать иллюзию близости. Для настоящей любви нужна смелость – чтобы всецело посвятить себя другому человеку, всю свою жизнь, без остатка, отдать в руки любимого. Это самый большой страх, знакомый всем искренне любящим, страх быть отвергнутым тогда, когда ты вверяешь себя воле другого, отдавая на его суд все надежды и грехи, и тогда боль отказа слишком жестока, чтобы пережить горе.

– Да, – тихо сказала Пейдж, – этот страх мне знаком. – Ее голос прозвучал так горестно, что Рори сразу открыла глаза. Пейдж задумчиво смотрела в окно. История Маргариты наводила на грустные мысли всех, кто слышал ее, но в словах Пейдж было что-то необычное, будто в рассказе Эллисон она почувствовала что-то близкое ее сердцу. Озадаченная, Рори поймала взгляд сестры в зеркале заднего вида. Эллисон пожала плечами, тоже, очевидно, не догадываясь, что именно так тронуло Пейдж в ее рассказе.

– Я говорила на днях с капитаном Бобом о пиратском корабле для бала, – сказала Пейдж, резко сменив тему. – Он сообщил, что «Воля пирата» нуждается в ремонте, чтобы выйти в море, но владелец нанял дополнительных рабочих, чтобы успеть вовремя.

Последовав примеру Пейдж, Эллисон тоже заговорила о приготовлениях к балу. Дрема снова сомкнула глаза Авроры, но смутное чувство любопытства и беспокойства, вызванного словами Пейдж, затаилось в ее груди. Неужели легенда заставила Пейдж задуматься над их отношениями с Чансом?