Бой под Талуканом - Николай Прокудин

Как нитка за иголкой, затем поехала оставшаяся часть колонны. Когда машина поднялась на небольшой пригорок, я увидел, что мы мчимся лишь за несколькими впереди идущими «Уралами». А оглянувшись, разглядел, что за нами устремилась целая армада, но другая ее часть, причем гораздо большая, идет совсем в другом направлении.

– Саня! Мы не туда поехали! – прокричал я в ухо Мандресову, перекрывая шум двигателя.

Сашка вскочил на башню, держась за открытый люк, и громко и витиевато заматерился.

– Что будем делать? – вытаращил он на меня черные, как маслины, глаза.

– Надо попытаться остановить зам. по тылу, а если не получится, то развернем остальную колонну. Черт знает, куда мы так заедем!!!

– Я сейчас сяду за рычаги вон там, на изгибе дороге, срежу путь, а ты тормози Головского, – крикнул командир взвода и бросился к люку механика водителя.

Машина на мгновенье остановилась, а затем, резко рванувшись с места, помчалась еще быстрее через пыльное плато, наперерез, сокращая путь. Вскоре мы поравнялись с машиной зам. по тылу, и я принялся энергично размахивать руками, призывая капитана остановиться. Головской посмотрел в нашу сторону, протер толстые стекла очков и, ничего не понимая, отмахнулся и еще погрозил кулаком. Самое смешное было то, что он сидел в кабине, надев на голову каску, потный и красный, и в бронежилете на голое тело, а на дверце машины висел еще один броник. Его автомобиль внезапно прибавил скорость и вырвался вперед.

– Бесполезно гнаться, – сказал вернувшийся на башню Мандресов. – Видел сам: у него шары по семь копеек и мчится, ничего не понимая. Разворачиваемся?

– Да, а то голый Головской с каской на голове заведет нас в голую пустыню, – засмеялся я каламбуру.

– И, по-моему, без мозгов в этой голове, – ухмыльнулся Мандресов и крикнул механику – Тормози!

– Саша, делай большой разворот и возвращайся на стоянку, откуда уехали.

Мандресов присел возле механика, держась за ствол пушки, и принялся управлять механиком, указывая направление, а я замахал руками следующим за нами машинам.

Пылящая и дымящая техника поползла и медленно разворачивалась. За Головским увязался только «кунг» комбата, а сам он продолжал погоню за водовозами.

Ну и черт с ним, балбес слеподырый, у скважины развернется, когда поймет, что едет не туда и сзади нет никого.

Все увязавшиеся за нами экипажи с удивлением наблюдали за этим странным маневром, но, чертыхаясь и матерясь, проделали то же самое. Вереница машин вытянулась в нужном направлении, и вскоре мы были в недавно покинутом лагере. Кто-то из командиров понял, что двигаться нужно в обратном направлении, и поток встречных машин прекратился. Возвратившиеся по команде регулировщика пристроились за несколькими последними бензовозами и не спеша поехали в сторону Талукана.

– Саша, – обратился я на одной из коротких стоянок к Мандресову, – давай распределимся по машинам. Я поеду на третьей, зам. комвзвода Юревич – на второй, а ты – на первой. На тех двух БМП сержанты совсем молодые, могут растеряться при обстреле.

– Согласен. Юревич, бери оружие и бегом на шестьсот восьмую, замполит идет на шестьсот девятую, – скомандовал сержанту старший лейтенант.

– Юра, если обстрел, не тушуйся, открывай во все стороны огонь из всего, что стреляет. Места для нас новые, незнакомые, «духи» тут наглые, непуганые.

– Есть стрелять из всего, – улыбаясь, ответил маленький сержант.

К середине дня мы прошли Талукан, который афганцы и местный разведбат накануне взяли штурмом, и очистили его от «духов». Вновь короткий привал, но уже на обочине прямо в колонне. Лонгинов собрал офицеров и сразу накинулся на меня:

– Лейтенант, вы почему бросили капитана Головского?

– Мы его не бросили, он сам убежал от нас, – ухмыльнулся я.

– Что за чушь несешь? – возмутился капитан. – Где сейчас зам. по тылу?

– А бог его знает. Может быть, воду набирает, а может быть, ищет дорогу в Кабул.

– Какую еще воду? Зачем ему вода?

– Он помчался вслед за водовозками вертолетчиков. Мы его пытались остановить, сигналили, но он ни черта не слушал, а гнался за ними. Половина колонны увязалась следом, машин сто, не срывать же армейскую операцию из-за слепого тыловика.

– Надо было его как-то остановить!

– Как, очередью из пулемета по колесам? Мы его догнали, я руками махал, чтоб он притормозил, а капитан отмахнулся и наоборот скорость прибавил.

– Черт! Вот дурак-то! Куда помчался? Как все произошло?

– Да эти ослы наперерез к колонне поехали на трех машинах, пыль подняли и запутали двух водителей бригады, а он – за ними. Разберутся, часа через два-три догонят.

– Лишь бы к «духам» не попали! А то будем перед особистами отчитываться, в трибунале разбираться.

– Зам. по тылу просто так не убивают, товарищ капитан, обычно тыловиками торгуют. Правда, такого толстого могут пустить на шашлык.

– Глупые шуточки! Молись, если умеешь, чтобы все было в порядке!

– Да нет! С ними БТР сопровождения, а у Головского такой угрожающий вид: сидит в кабине в каске, обвешанный бронежилетами! Умора. Кто же в бронике ездит – только последний дурак.

– Вы так действительно считаете? – злобно проговорил сквозь зубы зам. комбата.

– М-м-м, вообще-то, да.

– Вот и хорошо. Объявляю вам выговор за нарушение формы одежды, конкретно за отсутствие бронежилета! Свободен! – рявкнул Лонгинов.

Володя потянул меня за рукав, увлекая подальше от разозлившегося и матерившегося Лонгинова. Когда мы отошли, Володя накинулся на меня с упреками:

– Ты почему не доложил о происшествии с Головским?

– Володя, а чего панику поднимать? Чтобы вся армейская верхушка узнала о том, какой Саня бестолочь? Ничего страшного. Поймет, что не туда помчался, и вернется. Не потеряется, пристроится к хвосту какого-нибудь полка.

– Ну и с Лонгиновым ты все-таки погорячился, – сказал ротный.

– Да вылетело про этот броник случайно, вырвалось, а слово – не воробей. Глупо получилось.

– Сначала думай, а потом уж говори! – прорычал Сбитнев.

– Я все время стараюсь поступать таким образом, но не всегда получается. Вырвалось непроизвольно.

– Вот тебе Бронежилет кое-что между ног нечаянно оторвет. Непроизвольно. Иди, прячься на БМП и не появляйся до окончания марша ему на глаза, – толкнул меня в спину ротный. – Быстро исчезай!

Сбитнев коротко рассказал о происшедшем штурме города, о потерях и вернулся к разозленному Лонгинову, чтобы попытаться сгладить конфликт.

Чертыхаясь и бурча проклятия себе под нос, ругая себя, Лонгинова, Головского, войну и «духов», я подошел к своей машине.