Тайна Ночного дозора - Наталья Александрова

Авраам закашлялся, отставил склянку в сторону, покачавголовой, и взял другую, чистую. В нее он вытряхнул каплю жидкости из синегопузырька.

На этот раз в комнате запахло чем-то резким и неприятным, исловно сделалось холоднее. Рембрандт припомнил посещение анатомического театра,где он зарисовывал мертвые тела, когда работал по заказу принца над «СтрастямиХристовыми». Там стоял такой же неприятный запах, и тоже было холодно.

Авраам запахнул полы своего домашнего бархатного камзола иснова принялся колдовать над содержимым склянки.

На этот раз Рембрандт не вслушивался в его слова, а толькоследил за руками старика, то что-то подбавлявшего в склянку, то размешивающегоее содержимое серебряным шпателем.

Снова жидкость в склянке забурлила, но на этот раз в комнатераспространился запах изысканных восточных благовоний.

Авраам взял в руки обе склянки и слил их содержимое воедино.

Рембрандту показалось, что две жидкости противились этомусоединению, не желая сливаться, но закон природы оказался сильнее ихпротиводействия.

Смесь жидкостей забурлила, задымилась, но вскореуспокоилась.

В склянке была теперь прозрачная жидкость, неотличимая отродниковой воды.

— Это и есть вода, — проговорил Авраам, как будторасслышал мысли своего гостя. — Слив воедино две противоположности, мыполучили ничто — прозрачную и чистую воду!

— Что же за противоположности вы сливали? —нетерпеливо спросил художник.

— Люди несведущие называют это мертвой и живойводой, — ответил Авраам после недолгого раздумья. — Так оно,собственно, и есть — первый состав содержит в себе концентрированную субстанциюсмерти, второй субстанцию жизни…

— Почему же первый состав распространил после ваших алхимическихманипуляций столь отвратительный запах, а второй — столь пленительный аромат?

— Потому, минхейр ван Рейн, что жизнь содержит в себемного отвратительного и низкого, смерть же — это покой и чистота.., впрочем, невсе согласны с этой точкой зрения.

— Допустим, — Рембрандт махнул рукой, словноотгоняя докучливое насекомое. — Куда больше, чем эти ученые рассуждения,меня беспокоит, что же произойдет в результате выполнения моего договора с темчеловеком.

— Когда ваша картина будет закончена, равновесие светаи тьмы в нашем мире нарушится, — ответил Авраам так спокойно, как будтоговорил о видах на урожай капусты. — Войны, голод, эпидемии охватятЕвропу, как пламя охватывает сухую солому, и ваша картина будет средоточиемнесчастий, то есть чем ближе к ней, тем больше будет происходить ужасного…

— Вы так спокойно говорите об этом, минхейр Авраам…

— Я стар, — Авраам пожал плечами. — Моя жизньпочти закончена.., нужно принимать с философским спокойствием то, что не можешьисправить…

— Неужели ничего нельзя исправить? вскрикнул Рембрандт.

— Не думаю… — Авраам прикрыл глаза, помолчал ипродолжил. — Если вы откажетесь выполнить заказ — последствия могут бытьеще страшнее. Впрочем…

Он открыл глаза, и мейстеру Рембрандту показалось, что в нихблеснула жизнь.

Взяв колоду Таро, Авраам несколько раз перетасовал ее,разложил на три кучки, снова смешал. Подумав секунду, вынул карту из самойсередины колоды и бросил ее на стол.

Рисунок на карте изображал величественную женщину вдрагоценных одеждах, увенчанную короной и восседающую на высоком троне.

— Третий Аркан, — проговорилАвраам, —Императрица, или, для посвященных — Венера Урания. Буква ее —гимель, число ее — три, имя ее в книге Сефирот — Бинох, или Разум.Каббалистическая же сущность этого Аркана —Нежность. В алхимии третьему Арканусоответствует Вода, в астрологии же ^— Венера…

— Ничего не понимаю! — раздраженно прервал старикаРембрандт. — Не переведете ли вы все это на человеческий язык?

— Охотно, — ответил Авраам. — Я разложилкарты Таро, и они ответили мне, что преодолеть губительное влияние Мема можноАрканом более сильным, чем Смерть. И этот Аркан — перед вами. Не случайноалхимическое значение Венеры Урании — вода, ибо вода растворяет все и побеждаетлюбую силу своей чистотой. Вы видели, что при смешении двух жидкостей, которыепередал вам Мем, мы получили чистую воду? Итак, победить козни вашего заказчикаможно силой Воды, силой Венеры Урании, значение которой — Нежность…

— А еще проще нельзя? Что мне делать?

— Ваша картина, как я понял, еще не закончена?

— Нет, но осталось доделать совсем немного.

— Конечно, я не художник, и не могу им быть, посколькумой Бог не позволяет изображать свои творения на холсте или дереве. Но осмелюсьпосоветовать: поместите на своей картине кого-то, кого вы любили со всей нежностьюсвоей души. Вложите в это изображение память об этой любви, и добавьте ккраскам, какими будете писать, жидкость из зеленого флакона. Тогда сила Мемабудет побеждена…

— Кого-то, кого я любил? — как эхо повторилРембрандт.

— Именно!

Авраам задумался, а затем снова разложил на столе картыТаро.

Трижды перемешав колоду, снова сложил карты и вынул одинлист из самой середины колоды.

Бросив карту на стол, он, как и в первый раз, назвал Аркан,перечислил его буквенное и числовое значение, а также алхимическую иастрологическую сущность.

— Этот Аркан будет вспомогательным, — закончилАвраам. — Он соответствует одному из стрелков, — и Авраам назвал имя.

— Но его портрет уже закончен!

— Не страшно, минхейр Рембрандт. Вам нужно будет толькокоснуться его изображения кистью, смоченной в жидкости из зеленого флакона.

— И если я сделаю все, как вы сказали, планы ЧерногоЧеловека не осуществятся?

— Не осуществятся, — подтвердил Авраам. —Покрайней мере, до тех пор, пока картина не покинет Амстердам.

Голоса в келье затихли, и когда Старыгин отважился сновазаглянуть в отверстие, там уже никого не было. Дрова догорали, помещениеосвещали только тускло тлеющие угли. Было очень глупо сидеть возле отверстия исмотреть на пустую комнату, откуда наверняка есть выход наружу.

Старыгин попробовал пролезть в каменную дыру.

Начал с правой руки. С ней-то было все в порядке, пролезлалегко, да еще и плечо. Настал черед головы.

Кажется, в какой-то сказке Андерсена ученый докторутверждал, что если в узкое отверстие пролезет голова, то и все тело тожепротиснется. Старыгин попробовал просунуть в отверстие голову и решил нерисковать.

А может, это такая средневековая пытка? Человек застревает вузком отверстии и не может вылезти ни вперед, ни назад.