Брешь - Ли Патрик

Скользя вдоль перил, Трэвис сместился к следующему, ведущему наверх пролету, и в этот миг его магазин опустел. Он извлек его из винтовки, достал другой, и, как раз когда вставлял его, здание содрогнулось от раздавшегося высоко наверху взрыва.

Пэйдж закрыла глаза и отвернулась за миг до того, как громыхнуло, а когда открыла их, помещение было полно дыма, взметнувшейся пыли и штукатурки. Часть стены возле двойных дверей вышибло взрывной волной, и там образовался большой проем. Должно быть, граната не только грохнула сама, но и привела в действие часть оболочечных зарядов бомбы, так что шарахнуло основательно. Но вполне терпимо: могло шарахнуть на пять мегатонн сильнее.

Пэйдж повернулась к «Аресу», так и лежавшему в гнезде рядом с усилителем, соединенным с ним нитью странного, отливавшего металлом света. Спереди переплетенных проводов по-прежнему находились прокладки, служащие детекторами давления, но сейчас они уже не представляли ни малейшей угрозы. Метнувшись вперед, она мигом оказалась возле «Ареса» и влепила по объекту такой пинок, какие ей доводилось отвешивать только в школьные годы, когда она в составе футбольной команды била пенальти. «Арес» вылетел из гнезда, грохнулся на пол и, подскакивая, покатился по нему, однако его соединение с усилителем сохранилось. Серебристый плазменный жгут лишь удлинился и неуклонно двигался следом за «Аресом», словно луч лазерного прицела. «Арес» врезался в стену возле пролома, отскочил на три фута и замер среди клубящейся пыли.

Помещение по-прежнему заполнял оранжевый свет. Снизу доносился непрекращающийся огонь.

До сих пор Пэйдж ни разу не приходилось разрушать объект из Бреши. Строгие правила «Тангенса» запрещали подобные попытки по вполне понятным причинам. Кто, черт возьми, мог предсказать результат?

Она колебалась лишь секунду: вскинула винтовку к плечу, прицелилась и выпустила очередь.

«Арес» издал звук, похожий на человеческий крик, и разлетелся вдребезги. В тот же миг помещение погрузилось во мрак: оранжевое свечение погасло, серебристый плазменный шнур, тянувшийся от усилителя, исчез. На месте разбитого «Ареса» возникло несколько искрящихся электрических разрядов, похожих на шарившие по полу искрящиеся пальцы, но их свечение быстро ослабло, они замигали и погасли.

В то же мгновение изменился и настрой толпы. Трэвис убрал палец с курка, резко развернулся и отвел в сторону ствол винтовки продолжавшего огонь снайпера.

Люди, только что рвавшиеся по ступеням вверх, отпрянули. Их ярость исчезла, уступив место потрясению. И страху, такому, какого он никогда не видел. Дрожащие, с округлившимися от ужаса глазами, они пятились, испуганно восклицая не меньше чем на трех языках. Теперь Трэвис не сводил взгляда с их лиц. Он видел их и был чертовски уверен в том, что это зрелище, память о том, как они взирали в тот миг на него, останется с ним до конца дней. И ему не удастся забыть ни малейшей детали, даже если он проживет на свете до ста пяти лет.

Всего за несколько секунд лестничный пролет ниже его очистился от людей — во всяком случае от живых. Толпа, сначала пятившаяся, развернулась и, устремившись вниз, пропала из виду, а он вдруг услышал, как со всех сторон одновременно донеслись вопли ужаса. Трэвис знал, что они исходят от тысяч людей снаружи, вдруг обнаруживших, что они находятся среди чудовищного нагромождения трупов своих друзей и знакомых.

А потом в наушниках коммуникаторов зазвучал голос Пэйдж:

— Не стрелять, сохранять позиции. Вертолеты для эвакуации прибудут через пять минут. До той поры быть начеку на случай новых сюрпризов.

Пять минут спустя туман над мостовой перед кованой решеткой за главным входом всколыхнул ветер, поднятый двигавшимися на малой высоте над еще догоравшими машинами вертолетами «Блэк хоуками». Четыре геликоптера приближались с востока, прямо вдоль Театерштрассе, и, прореживая туман, открывали взору окружавшие здание завалы из мертвых тел. Выбежавший навстречу вертолетам Трэвис видел сквозь стекло кабины, как пилот ближайшего из них что-то сказал своему напарнику: что именно, легко читалось по губам.

Еще мгновение, и он уже находился на борту третьего вертолета вместе с Пэйдж и еще дюжиной людей. Все пристегнулись. Пэйдж держала на коленях черный куб с девятого этажа. Усилитель.

— Посмотрите! — крикнула она ему в ухо, приложив ладони ко рту.

Она повертела куб, показывая ему объект со всех сторон. Он был гладким, без отверстий или выступов. Ничего, к чему можно было бы подсоединить провода или кабели. Эта чертова штуковина просто лежала в проволочном гнезде, ни к чему не подключенная. Усилитель действовал сам по себе, а все нагромождение электропроводки, сопротивлений, реле и прочего на девяти этажах являлось не более чем показухой.

Еще один пункт в списке здешних сюрпризов.

Другие участники операции быстро заняли места в остальных вертолетах, и через несколько секунд летательные аппараты поднялись в воздух. На прилегавших улицах, насколько мог видеть Трэвис, живых людей уже не осталось. Вертолеты поднялись над крышами, развернулись и, темнея на фоне рассветного неба, плотным строем направились на юг.

На базе Мейринген в конце взлетно-посадочной полосы их с уже запущенными двигателями дожидался «Боинг-747». Посадка была произведена стремительно, после чего самолет взмыл в небо над Швейцарией по самой крутой из возможных траекторий — на тот случай, если на одном из соседних, поросших соснами склонов притаился кто-то с переносным зенитным устройством «Стингер». Когда они поднялись на высоту в 45 тысяч футов, Трэвис увидел за правым крылом сопровождение из трех истребителей. Не было сомнений в том, что и с левой стороны летело такое же звено, а спереди и сзади также осуществлялось прикрытие.

Пэйдж приняла решение перевести второго пилота в хвост самолета, а в пилотскую кабину отправила трех, отобранных по жребию, операторов — на тот случай, если летчик начнет совершать какие-либо странные действия. Когда она вернулась на свое место рядом с Трэвисом, вид ее, хотя самое страшное вроде бы было позади, выдавал скорее изнеможение, чем облегчение.

Черный куб усилителя лежал рядом с ней на полу.

Загибая пальцы, она перечисляла пункты:

— Его дому крышка: мы сотрем его с лица земли авиаударом, как только оттуда вынесут раненых. Усилитель в наших руках. Из трех объектов, которыми располагал Пилгрим, один — костюм-невидимку — мы вернули, а другой — «Арес» — уничтожили. Но «Шепот» все еще остается у него.

Пэйдж посмотрела на Трэвиса, и он углядел на ее лице нечто, пусть отдаленно, далеко не полностью, но все же напоминавшее оптимизм.

— Итак, остается вопрос: что же все-таки произошло в Цюрихе? Удалось ли нам разрушить его планы?

— Для этого неплохо бы знать, что именно он планировал, — заметил Трэвис.

— Но ведь все, что создавалось им в течение четырнадцати лет, или уничтожено, или попало в наше распоряжение, — возразила она таким тоном, словно говорила это в первую очередь для себя, а не для него.