Пленница чужого мира - Ольга Копылова

Надеяться на порядочность Ильи бессмысленно. Он будет мне лгать дальше, даже не думая раскрывать свои гнусные намерения. Помогать бескорыстно, по велению души этот человек не способен в принципе. Какое вознаграждение я бы ни предложила, ему все равно окажется мало. Он готов без меры обогащаться за чужой счет.

Остается пойти на крайние меры, уничтожив и технологию и ее создателей. Пусть я сама погибну — мне терять уже нечего, — но хотя бы спасу остальных иномирян.

Кстати, в том санатории были пациенты. Кто они? Такие же, как я, то есть мои соотечественники? Или обычные земляне? Вроде их никто не контролировал, не запирал в комнатах, не запрещал общаться друг с другом. Они имели возможность отомстить или хотя бы сбежать из этого места, объединив усилия. Значит, с большей вероятностью, просто проходят там лечение, а санаторий был лишь прикрытием для ужасных опытов. И все же нужно будет прояснить этот вопрос и убедиться. Надеюсь, главврач не станет упрямиться и даст нужные сведения хозяйке санатория. Если начнет скрывать, припугну его увольнением.

Однако заниматься этим прямо сейчас, в спешке; тоже неправильно. Эмоции эмоциями, а месть нуждается в холодном расчете и беспристрастной оценке ситуации. Так что… Вернуться в дом. Составить четкий план. Запастись нужной информацией. Обманывать Илью, чтобы ничего не заподозрил. Пользоваться связями Айрин Вайс в среде обеспеченных людей. Вот как надо действовать!

С улыбкой, не обещающей моим врагам ничего хорошего, я поднялась с травы и уверенным шагом отправилась к поблескивающему серебристыми бортами аэрокару.

Дом встретил меня привычной тишиной. Чистый, идеальный, комфортный, уютный… Он станет первым инструментом, который я применю в своих целях. И поэтому не мешкая я принялась за дело.

Выбор блюд, сервировка, откровенное платье, изящные туфли с ремешками… У Ильи не должно возникнуть никаких подозрений. Мало того, он должен потерять рассудок раз уж не любит по-настоящему, пусть мучается от желания обладать. Тогда ему точно будет не до контроля за моими действиями!

— Нея? — Вечером, едва перешагнув порог гостиной, Илья раскрыл рот и ошалело заморгал. — Ты это… Ты чего?

Реакция, в общем-то, предсказуемая. Мы же вроде как в ссоре, а тут такое…

— Я помириться хотела, — миролюбиво проворковала я. Улыбнулась, поднимаясь с дивана, и подошла, ласково заглядывая в глаза мужчине. — Я ужасная эгоистка. Просилась к тебе на работу, а сама отказалась ехать.

— Ничего страшного, завтра возьму тебя в развлекательный центр, — с облегчением выдохнул «возлюбленный».

Он, несомненно, обрадовался, только в глазах его все равно осталась какая-то тревога. И на мои соблазнительные формы, умело подчеркнутые кроем платья, мужчина старался не смотреть, упорно отводя взгляд.

Думает, я не замечу, что он быстро сдался? Наивный. Его попытки бессмысленны. Мы же сидим за столом совсем рядом, а при разговоре ему приходится обращать на меня внимание. И я прекрасно вижу, как его глаза то и дело соскальзывают с моего лица, опускаясь ниже.

— Тебе не нравится, как я выгляжу? — обиженно протянула я.

— С чего ты взяла? Мне все нравится.

— Почему тогда не похвалил меня? Не сказал приятных слов? Для тебя нарядилась, старалась порадовать.

— Ты порадовала, даже очень. Просто… — Он болезненно поморщился, откладывая вилку. Задумался, глядя в одну точку на столе, отчетливо скрипнул зубами, но, когда снова взглянул на меня, в его взгляде я увидела не злость, а растерянность. В голосе, едва он вновь заговорил, тоже не чувствовалось гнева, лишь какая-то обреченность. — Я устал, наверное. Сегодня был сложный день и завтра тоже…

— И даже меня не обнимешь? — не удержалась я от провокационного вопроса.

В мои планы столь тесное общение не входило, но слишком уж странной и непонятной была реакция Ильи. То ревнует меня к Подестову, то демонстрирует безразличие. Может, он на самом деле решил проучить меня и показать, что все еще обижен? Чтобы я пыталась угодить ему и мучилась?

— А ты этого хочешь? Нея, я думал, что мои знаки внимания тебе неприятны.

Поразительная проницательность! У него только-только возникла подобная мысль? Можно подумать, он об этом раньше не задумывался. Разумеется, я не хочу. Однако отвечать придется с намеком на перспективу, раз уж выбрала путь мести.

— Не неприятны, а непривычны, — поправила я мужчину. — Но я стараюсь заменить тебе Айрин, чтобы ты не страдал. Ценю твою заботу обо мне и готова… Не прямо сейчас, конечно, но в самом ближайшем будущем…

Моя рука с намеком, ласкающим движением скользнула по ноге «возлюбленного», чтобы не пришлось заканчивать фразу. А еще, чтобы возбуждение не позволило ему избежать провокации и он дал мне то, что я от него хочу получить, — отсутствие контроля и доступ к технике. Я не уверена, что из этого окажется наиболее полезным. Лучше иметь все возможности.

— Нея… — хрипло выдохнул Илья, сжимая кулаки и явно с усилием сдерживаясь. — Ты не понимаешь.

— А надо? Что я должна понять? — подтолкнула я его к откровенности, нежно погладив подушечками пальцев коротко подстриженные за ухом волосы.

— Ничего.

Плотину сдержанности прорвало так неожиданно, словно Илья вдруг принял какое-то иное решение. Резко притянув меня к себе, усадил на колени и, страстно обнимая, принялся целовать оголенные плечи, шею, щеки…

Поцелуев в губы я все же избежала, хихикнув «щекотно!» и игриво оттолкнув потерявшего контроль мужчину.

— Не торопись, — кокетливо погрозила пальчиком, при этом обнадеживающе улыбаясь. — Мы ведь даже не женаты.

— Это так важно? — Илья меня не отпустил, продолжая удерживать в кольце рук. Но на поцелуях больше не настаивал, всматриваясь в лицо.

— Разумеется, — уверенно откликнулась я. — Когда ты станешь моим мужем, я буду такой счастливой! У нас вся жизнь впереди, чтобы насладиться друг другом.

Я надеялась, что препятствие в виде свадьбы непреодолимо. Такой серьезный вопрос вряд ли решается за пару дней, и это даст мне нужное время. Однако так и не поняла, права оказалась или ошиблась. Потому что, отпустив меня и проводив в спальню, мужчина открыл дверь, поцеловал мою руку и сказал: «Я обдумаю твое предложение». А утром умчался на работу с рассветом, даже не разбудив, лишь оставив на экране гостиной сообщение: «В игровой центр поедем вечером».

Яркий курсор на экране иногда неторопливо, а иногда скачками поднимался и опускался, вычерчивая кривую. График получался дерганый, рваный — хронометрический стабилизатор упрямо не желал удерживать временные координаты в желаемом равновесном состоянии.

Впрочем, сегодня создателю этого самого «стабилизатора» было не до выводимых аппаратурой показателей. Его глаза смотрели вовсе не на экран, а будто сквозь него. Руки замерли, словно забыли, что лежат на калибровочном дисплее. Таким расстроенным и потерянным Ринат не ощущал себя очень давно.