Сердца четырёх - Эллери Квин

— Они прямо как дети без надзора. Только нянька отвернулась, они тут же хватаются за вещи, в которых ничего не смыслят, — опасные вещи! А в результате несчастье.

— Хватит причитать! — резко оборвал его Тай.

— Вы только что дали согласие на то, что будет иметь для вас фатальные последствия.

— Вы можете говорить конкретнее?

— Хорошо. Как вы не поняли, что действуете по шаблону и вас обоих ждет та же участь?

— Чья участь? — недоуменно спросила Бонни.

— Ваших родителей. Это же ясно как белый день! — Эллери носился по комнате, бормоча и размахивая руками. — Не буду утомлять вас подробным анализом, — приостановился он, — открою вам глаза лишь на фундаментальный факт. Что произошло с Блит и Джоном после их свадьбы? А? Всего-то час спустя?

В глазах у инспектора Глюка появился проблеск ума; Тай и Бонни, наоборот, разом поглупели и стояли открыв рты.

— Ну, наконец-то дошло. Да, их обоих убили. А что потом? Бонни начинает получать предупреждения и шарахается от человека, который твердит, что она должна держаться от Тая на расстоянии пушечного выстрела. А что вы, глупцы, делаете? Вы тут же решаете спешно пожениться, да еще кричите на весь свет — чтобы не только сам факт стал известен, но и все детали, вплоть до часов.

— Вы хотите сказать... — облизнув губы, пролепетала Бонни и тотчас замолкла, спрятав лицо куда-то в пиджак Тая.

— Да, я хочу сказать, что образец воспроизводит сам себя; что, объявив о своей свадьбе, вы подписали себе смертный приговор!

К Таю вернулся нормальный цвет лица — возможно, впрочем, под воздействием виски.

— Я вам не верю, — резко сказал он. — Вы просто нас пугаете каким-то букой-бякой.

— Вы не хотите, чтобы мы были женаты? — изумилась Бонни. — Вы считаете, что маму... Что ее...

— Чушь сплошная, — глумился Тай. — Я сыт тобой по горло, Квин. Все, что ты для нас делал, только еще больше меня запутывало.

— Бедный маленький дурачок, ты не понимаешь, что я пытался для вас сделать. И что еще должен буду сделать ради вас. Как все-таки слепы бывают люди! — стенал Эллери.

— Я вот тоже, наверное, ослеп и вдобавок закоснел, — сказал Глюк. — Квин, ты как — по делу говорить можешь? Или нет? Подкинь-ка мне факты, и без этих своих завитушек-финтифлюшек.

— Ах, факты? Сейчас я дам вам...

Раздался звонок в дверь.

— Клотильда, посмотри, кто там! — крикнула Бонни горничной.

Эллери и Глюк сорвались с места, застряли в двери, оттолкнули француженку и бросились в холл, Тай и Бонни смотрели на них как на полоумных.

Эллери рывком распахнул входную дверь. У порога на коврике с надписью «Добро пожаловать!» вырывалась из рук полицейского дородная дама — без шляпки, в цветастом домашнем платье и расстегнутом пальто.

— Дайте же мне войти! — тяжело дыша, крикнула она. — Мне надо только...

— Пустить или?.. — спросил полицейский Глюка.

— Думаю, нам следует пригласить даму в дом, — уставясь ей на руки, медленно произнес Эллери.

— Я вообще-то по-соседски, хотела сделать любезность.

— Кто там? — Из-за плеча Глюка выглянула Бонни.

— О, мисс Стюарт! — восхитилась толстуха и протиснулась между Эллери и инспектором. — О, вы такая же красивая в жизни, как и на экране! Я всегда говорила мужу, что вы самая очаровательная...

— Да-да, спасибо, — прервала ее Бонни. — Видите ли, я сейчас занята...

— Мадам, что вам нужно? — грозно спросил Глюк.

По какой-то причине Эллери заинтересовали руки дамы — только руки, и очень сильно. Он чуть не приплясывал от нетерпения.

— Мисс Стюарт, надеюсь, вы не сочтете меня навязчивой, но, видите ли, произошла презабавнейшая вещь. Я миссис Струк, вон из того большого желтого дома за углом, знаете, наверное. Ну и вот, слышу я звонок в дверь. Моя горничная открыла не сразу, там никого уже не было, зато на коврике перед дверью лежал конверт, но адресованный не мне, а вам, мисс Стюарт, и мистеру Ройлу, и я подумала про себя, какая чудная ошибка, ведь адрес написан четко, а мы с вами живем на разных улицах.

— Да-да, конверт... — не выдержал Эллери и протянул руку. — Давайте его сюда.

— Я прошу прощения, — внушительно изрекла дама. — Это письмо не ваше, поскольку вы не мисс Стюарт и даже не мистер Ройл, я это точно знаю. — И она опять обратилась к Бонни, вся — сплошная улыбка и удовольствие: — Письмо со мной, я сразу же побежала к вам. Правда, бегунья из меня никакая — видите, сколько тела! А как вам, мисс Стюарт, удается держать фигуру? Я всегда говорила, что у вас...

— Спасибо, миссис Струк, — сказала Бонни. — Я могу получить письмо?

Толстуха с явной неохотой достала из кармана белый конверт и позволила Бонни его забрать.

— И примите, пожалуйста, мои поздравления по случаю вашей помолвки. Я только что услышала по радио. Какое чудесное, золотое время для молодых и таких красивых...

— Благодарю, — пролепетала Бонни, в ужасе глядя на конверт.

— А вы или ваша горничная видели того, кто вам позвонил? — спросил Эллери.

— Нет. Когда Мерси подошла к двери, там никого не было.

— Гм... Еще раз спасибо, миссис Струк.

Вежливый мистер Квин вытеснил статную даму на ступеньки и закрыл у нее перед носом дверь. Миссис Струк презрительно фыркнула и величественно прошествовала к воротам в сопровождении детектива; он еще понаблюдал за ней, пока она не скрылась за углом.

Эллери вынул конверт из вялых пальцев Бонни и вернулся в гостиную. Инспектор Глюк привел ее под руку.

— Ну и что теперь-то случилось? — спросил Тай.

Эллери вскрыл конверт, надписанный карандашом, печатными буквами, без марки и штемпеля. Внутри лежали две карты из клуба «Подкова».

— Ч...четверка черв? — прошелестела Бонни.

Тай взял у Квина обе карты.

— Да, четверка черв и туз пик!

Он порывисто шагнул к Бонни и крепко прижал ее к себе.

— Я уже говорил Глюку, наш приятель любит пошутить, — заметил Эллери, не поднимая глаз от карт в кулаке у Тая. — Может быть, теперь вы мне поверите.

— Туз пик, — тупо сказал Глюк, как будто не доверял собственным глазам.

— И что это значит? — жалобно спросила Бонни.

— Это значит, что интервью, которое вы двое сегодня дали прессе, уже приносит свои плоды, — объяснил Эллери. — Экстренные выпуски газет, вероятно, появились на улицах через час, а кроме того, есть радио — вы слышали, что сказала эта женщина. Так что наш друг Эгберт даже отказался от обычной почты, поскольку раньше понедельника вы письмо бы не получили, а курьер вручил бы его вам только завтра. Пришлось, видимо, нести самому.