Козни колдуна Гунналуга - Сергей Самаров

Свеи хорошо видели проход еще до начала своего штурма и рвались туда, чуть не наступая друг на друга, а иногда и наступая на тех, кто падал сраженный не со скалы, а лицом вниз. Но этот проход был горловиной, которую можно было занять сверху плотным строем, превратив позицию в почти непреодолимую. Почти — потому что численное преимущество свеев все еще было огромным. И не выглядело весомым шансом то, что славяне еще никого в своих рядах не потеряли. Но потери бывают в рукопашной сече, которой уже было не избежать.

— Закрыть проход! — дал команду Живан. — Сомкнуть щиты…

Он сам встал в середину строя, бросил одну за другой две сулицы[27], попал точно, устроив брешь в рядах наступающих, однако брешь эта сразу сомкнулась. Но третью сулицу десятник придержал в руке за конец, потому что сулица была длиннее и любого меча, и топора, и позволяла наносить удары противнику, не подпуская его к себе. Свеи как раз поднялись до верхнего уровня, где обнажили мечи, и Живан тут же нанес три удара воинам передового ряда, и все три удара не в щиты, а в лицо, стараясь попасть в глаза. Удары были быстрые, хотя и не сильные, и потому отразить их, как и закрыться щитом, было трудно. Но такие ранения были в положении свеев не менее опасны, чем прямой удар мечом в шлем — крутой склон наказывал за каждое неосторожное и непродуманное движение. Все трое раненых свалились и по пути еще несколько человек увлекли за собой под воду.

Но вокруг уже застучали по щитам мечи и топоры. Рубка шла обоюдная, хотя русы имели преимущество верхней позиции, и потому поначалу численное преимущество свеев не сказывалось. Но когда в ответ на свой единственный удар получаешь два, а порой и три удара, следующих один за другим, держаться трудно. Не сразу, но шаг за шагом свеи начали теснить русов. А тут еще на левом фланге они сумели совершить прорыв и почти отрезали для Живана и его людей путь к отступлению в сторону своих. Отступать теперь можно было только на вершину утеса, то есть на позицию, которую Живан первоначально не хотел занимать. Сначала вывели в задние ряды раненых, и другие бойцы прикрывали их вывод. Потом постепенно, держа щиты предельно плотно, отвечая на удары, стали отступать всей группой. Раненых было около десятка, а свеев в атаке осталось больше полутора сотен. То есть ничтожно мало от того числа, что приплыли сюда первоначально, но все же слишком много для маленького отряда десятника. Хорошо еще, что тропа для отступления была достаточно узкой, и свеи не имели возможности для окружения. Но они могли совершить окружение, загнав всех славян на верхнюю точку. То есть это уже будет не окружение, потому что с двух сторон будет обрыв, но две остальные стороны свеи имели возможность перекрыть, и к этому они и стремились.

И трудно бы пришлось Живану и его людям, не появись вовремя сотник Большака со своим бойцами и с гребцами с других ладей. Руянцы и русы атаковали свеев в спину, атаковали неожиданно и сразу разорвали их строй на три части, причем левую часть смяли в несколько мгновений и тех, кто не лег под ударами мечей и топоров, просто сбросили с обрыва.

Центральную часть атаковал сам сотник Большака, вооруженный широким мечом и тяжелой боевой рогатиной вместо щита. Сотник не отбивал удары противника просто потому, что противник не успевал нанести удар. Большака бил мечом справа и тут же наносил слева второй удар — рогатиной, рассекающей за счет своей способности к колющим ударам любую кольчугу лучше меча. Но той же самой центральной части остатков свейской дружины досталась участь отражать удары и сразу перешедшего к наступательным действиям десятника Живана. Таким образом, с центральной группой свеев было покончено почти одновременно с левой. Но с правого фланга у свеев подобрались сильные бойцы, возглавляемые каким-то молодым ярлом в черных доспехах. Ярл умело сманеврировал и не дал запереть свою группу под скалами, но тут же отступил по тропе, ведущей в обход фьорда в глубину побережья. Свеев было около шести десятков, им предстоял долгий спуск, и Большака остановил воев, бросившихся было в преследование.

— Дайте Овсеню отвести душу. Сотник на подходе…

В самом деле, свеям уже уйти было некуда, потому что единственный путь лежал по той тропе, которую снизу уже занял сотник Овсень. Лоси, вскинув передние копыта, пошли в атаку…

— Ярла мне оставьте, — громогласно потребовал Овсень. — С ним Извеча поговорить хочет…

И сотник сам, нанеся предварительно скользящий удар обухом топора по шлему с полумаской и оглушив противника, захватил в плен молодого ярла в черных доспехах…

* * *

Посовещавшись, сотники с кормчими и с десятниками, и Ансгар вместе с ними, общим решением предпочли все же продолжить привал, а не поднимать сразу паруса и не бежать с поля уже выигранного боя. Ожидать, что в помощь погибшим шести драккарам прибудет еще столько же, было сложно. Тем более что ладейщикам требовалось проверить свои силы, подсчитать, кто остался в строю, кто выбыл, оказать помощь раненым, обновить запас стрел, которых осталось катастрофически мало, привести в порядок остальное оружие и наметить конкретный план действий после прибытия в Ослофьорд или хотя бы в Дом Конунга, что находится неподалеку от Ослофьорда. А совещаться, находясь на разных ладьях, было невозможно. Для такого совещания всем требовалось иметь голос руянского сотника Большаки, от которого порой, как он сам говорил, чайки с реи падали в обморок.

Несмотря на все произошедшие события, вислоусому стрельцу Белуну так и не удалось отделаться от дежурства на отдаленном посту. Овсень опять послал его на вершину утеса, чтобы стрелец внимательно наблюдал за морем на случай появления новых драккаров. Свеи первой шестерки знали, куда и зачем идут, знали силы противника и не сомневались в победе. И тот, кто их отправил, должен считать, что помощь не нужна. Славяне хорошо это понимали и потому не видели необходимости спешить. Ансгар согласился, что на шести драккарах плыли воины, по крайней мере, трех ярлов, сторонников Дома Синего Ворона, и даже для такого большого и сильного Дома потери были катастрофическими. Однако кто-то другой случайно мог оказаться здесь же, в этих же водах, и этот чужой вполне мог выразить желание отдохнуть в фьорде. К такой встрече тоже следовало бы подготовиться заранее. Потому держать пост было необходимо.

И еще требовалось прояснить некоторые вопросы, которые не казались решающими, но имели шансы стать ими. Например, что такое связывает свеев с маленьким нелюдем Извечей, и почему они затребовали выдачи домовушки, а не конунга Ансгара, хотя, если знали, что Извеча со своим мешком здесь, то наверняка должны были знать, что и юный конунг, противник Дома Синего Ворона, тоже здесь.

Кроме того, и сам Ансгар, и сотник Овсень желали бы попросить шамана Смеяна заняться камланием, чтобы уточнить некоторые важные для них вопросы. Шаман уже отдохнул и набрался сил. А для камлания стоянка должна быть продолжительной. Сам шаман вообще просил для себя ночное время, когда ему легче перейти в верхний мир, потому что ночью меньше помех.

Но все это следовало сделать не сразу. Сначала предстояло накормить людей и помочь тем, кто нуждался в помощи, а таковых после боя с сильным противником оказалось много.