Кафедра - Андрей Житков

— Если кое-кто не будет языком молоть…

— Танюха, все и так думают, что у нас роман, — вспомнил Митя прошлогодний разговор с Макушей. — А теперь все законно.

Татьяна посмотрела на него удивленно и презрительно одновременно.

— Что ты несешь, какой роман? Я Ричарда люблю. Я к нему уеду через месяц. Уже билет заказан. А то, что про нас Крошка болтает, так она сука, сволочь, дерьмо собачье, змея подколодная, собака червивая!

— Дурилка картонная, — подсказал Митя. — Замечательная характеристика заведующей кафедры. Ну а что ты тогда перед ней лебезишь, перед сукой?

— Да пошел ты! — беззлобно сказала Татьяна. Она поднялась из-за стола. — А кроссовки я тебе пришлю, муженек ты мой ненаглядный, самые крутые. Это обещаю.

Она ушла, и Митя остался один. Он заказал себе еще коньяку и закуски. Смешно все получилось: еще пару часов он ни сном, ни духом, как говорится, что будет к вечеру женат. Пускай фиктивно, ну и что! Как реактивная, взяла, закрутила, завела, а потом мордой в тарелку! А ведь как он ее хочет! Ему, конечно, многие женщины нравятся, но Танька — особо. Спокойная, несуетливая, лишних слов не говорит. Скво индейского племени. Взяла и исчезла в секунду, скорей всего, навсегда. Сгорела в небе, как звезда! Ричард у нее, видите ли, заморыш похотливый! Такую бабу увел! Жену! И почему ему так с бабами не везет?

Скоро Митя перестал распалять себя всякими глупостями и решил, что все что ни делается — к лучшему. Пару раз к нему за столик подсаживались проститутки, но он их грубо отшивал.

Около одиннадцати он взял машину и поехал к Насте. Но когда машина остановилась около дома, и он глянул на горящие окна, желание пропало. Опять всплыла в памяти та последняя безобразная сцена. За что она его так? Кому нужны эти Зоины ученые записки? Тараканам, которые жили в коробках с архивом? А он их обнародовал, сделал достоянием научной общественности. Ну, под своим именем, так что? Он Зоин ученик, в конце концов… Кто же его оправдает, кроме него самого? Интересно, кто сейчас у Настены, с кем живет, с кем трахается? Наверняка в девках не засиделась. Все они бабы такие! Ишь, свет везде зажгли, говнюки!

— Поехали! — приказал Митя водителю.

— Что, передумал? — усмехнулся водитель. — Куда теперь?

— Домой к жене. Только у ночного остановите — пожрать куплю.

Митя осторожно открыл своим ключом дверь. Прислушался. Было тихо. Включил на кухне свет, стал выкладывать из пакетов яблоки, апельсины, бананы, веером разложил на столе шоколадки для Дашки. Потом на цыпочках пробрался в Дашкину комнату, чмокнул дочь в макушку. Приоткрыл дверь в спальню.

— Ты, что ли? — раздался рассерженный сонный голос Вики.

— Спи, спи, — он стал раздеваться.

— Залесов, что за дела! Езжай к матери! Мы как договаривались? Ну что тебе неймется?

— Поздно уже. Денег нет.

— Ага, пить есть, а на машину нет. Завтра ключи оставишь, понял?

— Ага, представляешь, я сегодня женился неожиданно.

— Поздравляю. А чего тогда к жене не пошел. Блядь какая-нибудь?

— Да нет, стюардесса. Сегодня в Англию улетела.

— Ну-ну, — насмешливо произнесла Вика.

Когда Митя попытался залезть под одеяло, Вика его больно лягнула.

— Иди в гостиную спи!

Митя улегся на краешек кровати, свернулся калачиком.

— Представляешь, у меня уже три месяца никого не было, — сообщил Митя доверительным шепотом.

— Меня это, честно говоря, мало волнует. О, господи, когда же я от тебя избавлюсь! — вздохнула Вика.

Он опять попытался залезть под одеяло. Вика пнула его ногой и отодвинулась.

— Скотина холодная!

— Почему же холодная? Я — хорошая скотина, — пробормотал Митя, закрывая глаза.

Военный аэродром под Моздоком жил своей обычной жизнью: бегали люди в форме, по полю ездили “Уазики” и “Зилы”, на вышке диспетчерского пункта за стеклами мелькали силуэты начальников. То и дело воздух вспарывал вой. Начиненные боеприпасами “Сушки” резко взмывали вверх и исчезали в бездонном небе, кое-где покрытом легкими хлопьями облаков. Летели “работать”. С утра уже было сделано более тридцати боевых вылетов.

Вот еще одна “Сушка” взмыла в небо, отстреляв в стороны тепловые ловушки. Самолет набрал высоту. До “объекта” было не более семи минут лету, и пилот был предельно собран. Разведка обнаружила в горах замаскированный склад с боеприпасами, подходы к которому были плотно заминированы. Координаты авианаводчиков были абсолютно точны, и пилот вел машину к цели.

В рамке на стекле появился едва различимый объект. “Захват цели произведен! Пуск!”. Пилот вдавил кнопку в ручку. Сработал механизм отсоединения. Ракета “упала” из-под крыла, и пошла к цели, выпустив дугообразную реактивную струю. Летчик следил за тем, как она приближается к объекту. Неожиданно ракета повела себя странно: она резко изменила траекторию, ушла в сторону от склада и разорвалась на склоне горы в трехстах метрах от цели.

— Твою мать! — выругался пилот. — Цель не поражена. Иду на второй заход.

— Прекратите ругань в эфире! — предупредил его строгий голос.

Пилот развернул машину в воздухе, ушел назад в сторону Моздока и сделал второй подлет. Опять цель была поймана в рамку на стекле.

— Давай-давай, родимая, не валяй дурака! — произнес пилот, отправляя ракету к цели.

Ракета уверенно пошла к цели, но опять, не долетев метров четырехсот, резко поменяла направление и разорвалась на другом склоне, подняв большое серое облако из пыли и камней.

— Этого не может быть! — произнес пилот растерянно. — Цель не поражена!

— Да вы что, охренели, тридцать девятый? Как не поражена? Быстро звено на базу! — приказал строгий голос.

Когда “Сушка” съехала со взлетно-посадочной полосы на рулежку, к ней устремился командирский “Уазик”. В “Уазике” было четверо. Генерал-майор, полковник и двое в штатском. “Уазик” взвизгнул тормозами у замершего самолета. Пилот вылез из кабины, козырнул начальству.

— Объясните ситуацию, почему цель не поражена? Вы что, по ночам спирт хлещите? — зло зыркнул на пилота генерал.

— Да при чем тут спирт? — вступился за пилота штатский. — Ракета наводится сама. Как она себя повела?

— Ушла к цели на низкой высоте, огибая рельеф местности, — стал нервно объяснять пилот. — Не достигнув цели, резко поменяла направление полета.

— Под каким углом? — поинтересовался штатский.

— Примерно так! — пилот выгнул ладонь, показывая угол отклонения ракеты.

— Так, градусов пятнадцать. И что? Просто в склон горы? Ничего там на нем не было?

— Да нет, — пожал плечами пилот. — Ничего.