Пленница Белого Змея - Лариса Петровичева

— Да. И не сможет ни убежать, ни соврать. Сильная штука наша кровь, братишка.

Принцесса Марселлин, на которую Дерек больше не оказывал воздействия, дернула бывшего министра за руку и указала куда-то вправо.

— Скорее! Мама сейчас там с Патрисом, они всегда в это время гуляют! Скорее!

Ее величество Аврения сидела в открытой беседке, увитой плющом. Черное траурное платье делало женщину похожей на большую нахохлившуюся птицу, и шляпка с густой вуалью не могла скрыть покрасневшего от слез лица. Рядом с матерью сидел Патрис — тот же молодой человек, каким Брюн запомнила его на балу: о его безумии говорил лишь взгляд, метавшийся так, словно Патрис ни на чем не мог сосредоточиться. Чуть поодаль расположилась темная стайка фрейлин — компанию им составлял пожилой мужчина в одеянии лейб-медикуса. Именно он первым увидел выбежавшую из-за живой изгороди принцессу и оторопело поднялся со своего складного стульчика.

— Что за дьявольщина… — прошептал он, и в тот же миг Марселлин бросилась к матери и закричала:

— Мама! Мамочка, прости!

Аврения медленным жестом откинула вуаль, словно хотела рассмотреть девушку получше, и сразу же начала заваливаться в сторону, потеряв сознание. Фрейлины мелькнули чернильными пятнами, кинувшись на помощь госпоже, и сад наполнился удивленными возгласами и криками ужаса. Марселлин обнимала мать, лейб-медикус, взяв себя в руки, открыл саквояж и вынул нюхательную соль, и Патрис нетерпеливо воскликнул:

— Да помогите же! Скорее!

Эрик хотел было подойти, но взгляд Дерека остановил его. Брюн согласилась: сейчас лучше не вмешиваться. Так они и стояли, глядя на общую суету, и Брюн вдруг неожиданно остро почувствовала, насколько смешно и нелепо выглядит в своих лохмотьях среди королевского сада.

Наконец Аврения открыла глаза и посмотрела на принцессу с такой пронзительной любовью и с таким страхом, что Брюн чуть не расплакалась. Все смолкли, и в наступившей тишине негромкий голос королевы прозвучал оглушительно и горько:

— Не уходи. Пусть ты призрак, но не уходи.

— Мамочка, прости! — Марселлин рухнула на колени перед матерью и уткнулась лицом в ее безвольно раскрывшиеся ладони. — Я живая, живая! Все хорошо… Это все придумал господин Тобби, чтоб разоблачить его!

И Марселлин махнула рукой в сторону Альберта, державшего Маркуса.

Лицо Аврении потемнело. Некоторое время она молча смотрела на стоявшую чуть поодаль компанию, и Брюн, которая была ни в чем не виновата, вдруг ощутила острое желание провалиться под землю, настолько пронизывающим и тяжелым был этот взгляд, полный ненависти и боли.

— Подойди, — наконец, сказала Аврения. Дерек послушно приблизился к ней. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, и Брюн чудилось, что над поляной вспыхивают и гаснут бледно-голубые искры, словно гроза решила вернуться.

— Значит, жив, — надо отдать королеве должное, она быстро взяла себя в руки. Конечно, она еще будет радоваться тому, что дочь жива, но это будет потом.

— Да, ваше величество, — улыбнулся Дерек. — И привел вам того, который хотел моими руками обрезать ветвь вин Габенов.

Аврения посмотрела на Альберта, державшего Маркуса под руку, и сказала:

— Я жду объяснений именно от вас, господин Эверхарт.

«Неудивительно, — подумала Брюн. — Если она кому-то и может доверять, то только человеку из службы охраны короны».

— Это давно разработанная операция, ваше величество, — невозмутимо произнес Альберт. — Служба безопасности короны несколько раз получала сигналы о том, что существует некая сила, которая собирается устроить переворот, уничтожив вин Габенов. Мы вели расследование, но личность злоумышленника смогли выяснить только сегодня.

Эрик невольно залюбовался братом. Ведь врет и не краснеет!

— Позвольте представить: господин Маркус Хелленберт, — Альберт легонько подтолкнул Маркуса вперед, но не выпустил. Тот хмуро смотрел на королеву и молчал. Кровь Белого Змея сохраняла его оцепенение, но где-то внутри маленький Маркус орал от ужаса.

Брюн прекрасно знала, как это бывает.

— Бастард покойного короля Пауля, — продолжал Альберт. — У нас уже есть документы, которые подтверждают его происхождение. Вот тот, кто хотел уничтожить вашу семью чужими руками.

Тобби криво ухмыльнулся.

— Сожалею, ваше величество, — сказал он. — Всех нас использовали вслепую.

Аврения медленно поднялась со скамьи и подошла к бывшему министру. Пощечина, которую она внезапно закатила Дереку, оказалась неожиданно звонкой. Фрейлины дружно ахнули, а лейб-медикус снова полез в свой саквояж.

— Использовали вслепую? — глухо повторила она. — Ты изувечил моего сына! Ты похитил мою дочь!

— Мамочка, прости! — Марселлин снова прильнула к матери и схватила ее за руку. — Но иначе мы бы не разоблачили этого человека.

Эрик кашлянул в кулак и, когда Аврения посмотрела на него, произнес:

— Ваше величество, я Эрик Эверхарт, артефактор. Недуг вашего сына может быть устраним в ближайшее время. Если прикажете, я займусь этим хоть завтра.

Некоторое время Аврения смотрела на него, а потом ее лицо дрогнуло, и по щекам королевы вновь потекли слезы. Она слепо махнула рукой и почти рухнула на скамью.

— Хелленберта в тюрьму, — услышала Брюн. — А вы, господин Эверхарт…

Маркус неожиданно резким, каким-то паучьим движением освободил руку — вторым таким же быстрым жестом он буквально дотронулся до бедра Альберта, и Брюн увидела, что теперь Маркус держит пистолет. Фрейлины с визгом бросились врассыпную, Патрис скользнул вперед, закрывая собой сестру, и Эрик повел плечом, заслоняя Брюн. Альберт оторопело смотрел на Маркуса: он и поверить не мог, что его разоружили настолько быстро и непринужденно.

— Нет… — выдохнул Маркус. Пистолет в его руке трогнул, поднимаясь к виску, и этим медленным жестом руководила чужая воля. — Нет, прошу…

Дерек неотрывно смотрел на него. Пистолет уперся в висок Маркуса, и Брюн услышала беззвучный вопль обреченного существа, которое смотрит в лицо своей смерти и лишено возможности сопротивляться.

Выстрел показался Брюн каким-то ненастоящим — так в театре стучат по доскам, когда на сцене идет дуэль. Голова Маркуса дернулась, темные волосы взметнуло фонтаном алых брызг и каких-то серых ошметок, и Маркус рухнул на дорожку.

Брюн ахнула и уткнулась лицом в спину Эрика. Тот повернулся, обнял ее, и Брюн услышала всхлипывания — это заплакала Марселлин, прячась за братом.

Все было кончено.

Дерек слепо провел ладонью по лицу и едва слышно произнес:

— Пожалуй, ваше величество, меня можно не восстанавливать на прежнем месте.

Королева одарила его свирепым взглядом и взяла Марселлин за руку. Девушка снова прильнула к матери, стараясь не смотреть на мертвеца. Патрис снял сюртук и набросил его на покойного, закрывая простреленную голову и искаженное гибельным ужасом лицо.