Капитан её сердца - Вера Эн

Tea неопределенно мотнула головой, то ли соглашаясь, то ли возражая. Те, кто находился к этому времени в классе, начали с недоумением поглядывать на них с Дином, a Tea никак не могла сообразить, что все это значит. И как вести себя, чтобы не попасть впросак и не дать Дину возможности выставить ее на посмешище. Впрочем, почему подобная ерунда вдруг стала ее волновать? От Дина все равно не защититься. А на мнение остальных Tea было наплевать.

— Сомневаюсь, что в нынешних реалиях это хорошая идея, — ровно и бесстрастно произнесла она и снова посмотрела на него — на этот раз уже полным достоинства взглядом. — Я помню, где мое место, Дин. И не собираюсь его оспаривать.

Он помрачнел и замолчал, уставившись прямо перед собой, a Tea почувствовала, как внутри у нее пробудилось торжество. Она… победила? Сбила с Дина Уоллеса спесь и даже поцарапана не оказалась? Или рано радоваться и Дин, дождавшись подходящего момента, нанесет свой удар?

Tea подобралась, чтобы он не мог застать ее врасплох. Открыла учебник, делая вид, что ищет нужную страницу, а сама краем глаза продолжала следить за Дином. Он, однако, словно бы потерял к ней всякий интерес. Вытянул на парте руки и положил на них голову, как будто собирался проспать весь урок. И даже появление миссис Эббот, учительницы литературы, не вынудило его поменять это положение. Впрочем, примерной дисциплиной Дин никогда не отличался.

Tea тоже вжалась в стол, стараясь, чтобы миссис Эббот не слишком скоро ее заметила. Она пропустила три недели и по возвращении не имела возможности узнать о домашнем задании и тем более его выполнить.

На ее счастье, темой нынешнего урока оказались романы Джейн Остен, которые у Tea были практически настольными книгами, и это позволило ей свободно вздохнуть.

— Я хотела бы обсудить с вами не любовь героев георгианской эпохи, чего вы наверняка сегодня ждали, — чуть нараспев начала миссис Эббот. Она любила свое дело, и это чувствовалось в каждой ее интонации и каждом жесте. И Tea нравилась литература: это был единственный предмет, который она понимала без всяких оговорок и где у нее получалось найти себя. За эссе и сочинения Tea всегда получала высший бал, а иногда даже и персональную похвалу от миссис Эббот. Вот только выступать на уроках не любила. Была уверена, что ее обязательно высмеют. Было кому. — А то, какая роль в романах Джейн Остен отведена честности и какие уроки мы можем извлечь из них для себя. Кто желает высказаться на эту тему? — миссис Эббот выжидающе обвела взглядом класс, а Tea в волнении стиснула руки под партой. Она же… не специально такую тему выбрала? Она не могла знать о секрете Tea: Деннис сказал, что никто об этом не знает. Или Дин все-таки нарушил договоренности и рассказал о ее лжи? И миссис Эббот ждет сейчас от Tea покаяния? И весь класс ждет? — Может быть, вы, мисс Мелоун?

У Tea гулко застучало сердце. Нет-нет, просто совпадение. А вызвали ее исключительно потому, что она долго отсутствовала. Так что надо говорить только о самих романах и не поддаваться ни на какие провокации. Что там у Джейн Остен о честности есть? Вот в «Эмме», например, Фрэнк Черчилл скрывал свою помолвку с мисс Фэрфакс и тем самым едва не наделал бед. Вполне должно удовлетворить миссис Эббот, если, конечно…

— Я желаю! — неожиданно опередил ее Дин, подняв руку, но даже не подумав оторвать голову от парты. Tea вздрогнула, а из противоположного угла кабинета раздался насмешливый голос Гарри Донована:

— Ты читал Остен, Уоллес?

Tea сжалась, не зная, чего ждать в ответ. Или Дин пошлет бывшего партнера и вернет слово ей, или заговорит на заданную тему, припомнив Tea ее ложь. И вряд ли можно было выбрать, что из этого хуже.

— Мне есть что сказать о честности! — жестко отозвался Дин и, не глядя ни на Tea, ни на Донована, распрямился, a Tea ломала под столом пальцы, едва дыша от накрывающих с головой предчувствий. Даже в пещере не было так страшно. Что же с тех пор изменилось? — И о том, что лежит по другую сторону от нее.

Миссис Эббот чуть удивленно приподняла брови.

— Как интересно, мистер Уоллес, — приглашающее произнесла она. — Молодые люди нечасто вступают в полемику по этой теме, и тем ценнее для нас услышать ваше мнение. Пусть даже оно не будет касаться романов мисс Остен.

Дин хмыкнул и почему-то снова уставился на свои руки. Tea подсматривала за ним краем глаза, но спокойно вздохнуть по-прежнему не могла.

— Я лишь хочу сказать, что быть честным легко, — нечто совсем уже неожиданное сообщил Дин и, дождавшись, когда в кабинете зазвучат несогласные междометия, продолжил: — Да, легко! Не выкручиваться, не бояться проколоться в самый ответственный момент, не спорить с собственной совестью — что уж проще и приятней. Но вряд ли хоть кто-то — что в романах Остен, что в этом кабинете — может назвать себя абсолютно честным человеком, которому никогда не приходилось лгать. У лжи может быть много поводов: желание произвести хорошее впечатление, уберечь близкого человека от боли или тайна, которую нельзя раскрыть. Мы убеждаем себя в том, что иначе нельзя, и иногда даже верим в это. Но любая ложь — это прежде всего твоя беда. Шрам на душе, с которым потом придется жить. И чем больше таких шрамов, тем сложнее оставаться человеком.

Он замолчал, так и не подняв больше головы, а в классе повисла тишина. Кажется, никто не ожидал от Дина Уоллеса подобных слов, даже миссис Эббот. А вот Tea не удивилась. Только гадала, для кого он это говорил. Для нее? Для себя? У них обоих были тайны, портившие им жизни. И никакой надежды когда-либо от них избавиться.

— Какой же ты романтик, Дин! — мечтательно вздохнула с первой парты Анна Хейгл — одна из тех, кто давно топтался в очереди за вниманием Дина Уоллеса. Tea бросила на нее неприязненный взгляд. Знала бы она, чего Дину стоил этот романтизм. Мигом бы все свои розовые фантазии из головы выбросила.

— Какой же ты ньггик, Уоллес! — вынес свой вердикт Гарри Донован, кажется имевший на Анну виду, но оставленный не у дел. — Вся школе тебе только что задницу не целует, а ты все о судьбе своей плачешься! Правильно мистер Филипс от команды тебя подальше держит. Я бы тоже держал, будь моя воля!

В классе всколыхнулась волна возмущения. Однако прежде, чем она затопила собой весь урок вместе с его неоднозначной темой, Деннис перехватил инициативу.

— Есть, кстати, у честности еще одна сторона — вероломство называется, — спокойно и многозначительно заявил он. — Между прочим, тебя, Донован, это касается в первую очередь.

Донован фыркнул и сделал малоприличный жест, но внимание миссис Эббот, на его счастье, было в этот момент приковано к Деннису.

— Благодарю вас за дополнение, мистер Мартин, — немного растерянно проговорила она, явно не ожидая от двоих друзей подобных высказываний. — Еще есть желающие выступить? Может быть, у кого-то имеются примеры из творчества Джейн Остен?

Но творчество Джейн Остен с этой минуты интересовало класс в последнюю очередь. Куда ближе оказались дебаты о тайнах, о лжи во благо, о вероломстве, которое большинство одноклассников Tea находило в отношении мистера Филипса к своему капитану. Дин больше в полемику не вступал. Снова лег на парту, как в начале урока, да так и пролежал до самого его окончания.