Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер - Элеонора Александровна Павлюченко

такое-то время взять на себя храбрость маленькому кружку женщин пробить дорогу и сметь идти с просьбой к министру об открытии "университета для женщин" или допустить их в мужской университет! Это не шутка"45.

Пока шла бюрократическая волокита и продолжалось ожидание официального разрешения на открытие Высших женских курсов, группа наиболее радикальной молодежи во главе с Е. А. Солодовниковой, упрекая "филантропок" и "аристократок" в медлительности, сумела устроить концерты актрисы Е. Лавровской и на собранные деньги открыть в апреле 1869 г. как бы подготовительные курсы. Они разместились в здании пятой мужской петербургской гимназии у Аларчина моста, откуда и произошло их название - Аларчинские.

Передовая женская молодежь потянулась на эти курсы. На них ежедневно с 6 до 9 вечера лучшие преподаватели Петербурга читали лекции в объеме программы мужских гимназий. Наибольшей популярностью среди слушательниц пользовались математик Л. Н. Страннолюбский, физик К. Д. Краевич, химик А. Н. Энгельгардт. Среди курсисток выделялась видающимися способностями в области математики, химии и физики 16-летняя Софья Перовская. Именно с Аларчинскими курсами был связан перелом в ее жизни: знакомство с революционно настроенными женщинами и как следствие этого - разрыв с семьей в ответ на приказ отца порвать все отношения с нигилистками.

Аларчинские курсы сыграли свою роль не только в женском образовании, но и в истории освободительной борьбы. Недаром они пользовались плохой репутацией у властей как прибежище "всех нигилисток и эмансипированных". Здесь осенью 1869 г. возник кружок С. Л. Перовской, в котором объединились слушательницы Аларчинских курсов сестры Александра и Вера Корниловы, О. А. Шлейснер, А. Я. Ободовская (все они, включая Перовскую, впоследствии - "чайковцы"), А. П. Корба, А. К. Вильберг, Е. Н. Ковальская, С. А. Лешерн фон Герцфельдт, П. К. Скворцова, Ф. М. Берлин-Кауфман, Е. Ф. Литвинова46.

Многие из курсисток в дальнейшем сыграли немалую роль в русском революционном движении. Так, Л. И. Корнилова стала одной из основательниц кружка "чайковцев", судилась по "процессу 193-х" в 187 7- 1878 гг. и была сослана в Сибирь. Софья Лешерн занималась революционной пропагандой во многих местах России, неоднократно была судима, наконец, в 1879 г. по делу народника-террориста Валериана Осинского приговорена к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Умерла она на поселении в Восточной Сибири. Анна Корба-Прибылева стала в дальнейшем крупной народоволкой, членом Исполнительного комитета "Народной воли", была осуждена по "процессу 17-ти" (1883 г.) и провела более 20 лет на сибирской каторге. В 1869 г. эти серьезные, энергичные девушки, жаждавшие активной, сознательной жизни, свободы, знаний, еще не предполагали, что ждет их в недалеком будущем.

Следующий этап на пути женщин к высшему образованию - открытие в Петербурге в январе 1870 г. Владимирских курсов. Они находились в ведении женской инициативной группы, а распорядительницей была Н. В. Стасова. Легко представить себе волнения устроительниц в день открытия: продажа билетов, размещение публики и т. п., а главное - опасения, что народу окажется мало, дело сорвется, а вместе с этим и вопрос о высшем образовании окажется проигранным надолго. Однако хлынула толпа и аудитория была переполнена47.

Курсы открылись лекцией О. Ф. Миллера - известного историка литературы и фольклориста (в 1887 г. был лишен кафедры за резкое выступление против Каткова). К. Н. Бестужев-Рюмин читал историю, А. Д. Градовский - государственное право, Н. С. Таганцев - уголовное право. В духе времени основное внимание на курсах уделялось естественным наукам, которые, как и гуманитарные, представляли крупнейшие ученые: А. Н. Бекетов, М. С. Воронин, А. С. Фаминцын (ботаника), А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев (химия), И. М. Сеченов (физиология). Лекции читались четыре раза в неделю, что было явно недостаточно, и поэтому параллельно шли чтения на частных квартирах.

"В то время было так,-вспоминала А. П. Философова,- сегодня у меня читают. Являются дамы с хвостами и стриженые, и гарибальдийки, и пр., и всё это слушает, не переводя дыхания. После лекции кто-нибудь гласит: завтра такой-то читает на Петербургской у такой-то... Сейчас берут адрес и на следующий день едут в какую-нибудь мансарду, сидят и слушают, тоже не переводя дыхания... Как скоро все прочитанное усваивалось. Как жаждали мы новых знаний! Все легко друг с другом знакомились. Никому и в голову тогда не приходило, что могут быть шпионы"48 .

А шпионы между тем не дремали. В 1870 г. начались лекции на Владимирских курсах, и уже в марте 1871 г. обер-полицмейстер Петербурга Ф. Ф. Трепов докладывал министру внутренних дел: "Курсы, об устройстве которых настойчиво хлопочут руководительницы так называемого "женского движения", лишены всякого образовательного значения. Молодые профессора Градовский и Таганцев, читающие государственное и уголовное право ("по-видимому, из моды" - считал он), "проповедуют вредные истины, Градовский о государственной власти и форме правления". Последнее обстоятельство вызывало наибольшую тревогу обер-полицмейстера: между девушками развивался "вредный корпоративный дух", отсюда этот "нигилистический дух" "может распространиться во все стороны и здесь имеет все способы созреть во взаимных беседах". Не обошел Трепов и расхожих мнений о неминуемой порче нравов, так как на курсах, по его мнению, не было "достаточно строгого надзора, а в антрактах мужчины и женщины долго прогуливаются в потемках по коридору"49 (Владимирские курсы первоначально были смешанными).

В Москве в мае 1869 г. также открылись первые женские курсы, которые в 1870 г. получили название Лубянских (они размещались в мужской гимназии на Лубянке).

Первые женские курсы, открытые в Петербурге и в Москве - Аларчинские, Владимирские, Лубянские,- имели в общем одни и те же слабости и изъяны. Прежде всего, они не были систематическими научными курсами, удовлетворявшими потребность женщин в высшем образовании.

Учебные программы составлялись на уровне мужских гимназий или на несколько более высоком уровне и в целом представляли как бы переходную ступень между средней и высшей школой.

Наиболее совершенными по организации и уровню преподавания были Владимирские курсы, привлекшие, как уже говорилось, крупнейшие научные силы. Но даже здесь занятия сводились к пассивному прослушиванию лекций, в то время как для усвоения многих наук, особенно естественных, требовались практические, лабораторные занятия, семинары. В распоряжении курсисток не было ни лабораторий, ни библиотек, ни научных кабинетов.

Состав слушательниц отличался чрезвычайной пестротой и по возрасту, и по уровню подготовки. Среди них были курсистки с дипломами домашних учительниц, окончившие гимназии или частные институты, получившие домашнее образование и т. п. В массе своей они были слабо подготовлены, что снижало уровень преподавания. Следует также учесть, что часть слушательниц, особенно на первых порах, приходила из любопытства, не имея серьезных стремлений к образованию.

Все