Укротительница привидений - Тереза Медейрос

– Если это необходимо, я готова потерпеть. Надеюсь, я смогу выдержать такое испытание. В конце концов, мне не следует забывать про свой супружеский долг.

– У меня, как у мужа, тоже есть свои обязанности перед женой, – ответил Хайден, входя в Лотти сзади и припечатывая ее к дивану всем своим весом. – А теперь закрой глаза, ангел мой. Испытание скоро закончится.

На сером небе уже появились розовые полосы, первые предвестницы зари, когда уже одетый Хайден, не обращая внимания на слабые протесты Лотти, подхватил ее на руки. Перестав сопротивляться, Лотти обхватила руками шею Хайдена и прижалась к его плечу. В отличие от Жюстины, она не пользовалась духами и пахла только своим телом – юным и свежим.

Хотя поначалу Хайден хотел отнести Лотти в свою спальню, он все же заставил себя свернуть к восточному крылу дома. Если он отнесет ее к себе, они вновь займутся любовью. А потом еще раз и еще. Но сегодня ночью его жена не только устала, она еще и потеряла девственность. Лотти должна отдохнуть и как следует выспаться.

Он прикажет Мегги, чтобы его жену сегодня не будили, а как только она проснется сама, приготовили ей горячую ванну. Он представил себе обнаженную Лотти сидящей в медной ванне, и плоть его вновь напряглась. Хайден негромко выругался себе под нос и пошел дальше, неся Лотти на руках.

Они добрались до ее спальни, и здесь Хайден уложил жену в постель, прикрыв одеялами, из-под которых испуганно выскочил рыжий кот. Он соскочил на пол и уселся, неприязненно глядя на Хайдена.

– Нечего на меня так смотреть, – сказал коту Хайден. – Сейчас я уйду, и можешь возвращаться на место. Только смотри не вздумай приставать к моей жене!

Мистера Уигглза не было видно, но, когда Хайден потянулся, чтобы взять еще одно одеяло, из-под него показалась Мирабелла. Она спрыгнула с кровати, сделала три круга по комнате и вскочила на стол.

– Эй, посмотри, что ты наделала, – сказал Хайден, указывая на опрокинутую бутылочку с чернилами.

Мирабелла сердито фыркнула и, тут же оказавшись на полу, перешла к камину, улеглась возле него и принялась вылизываться.

Хайден оглянулся на спящую Лотти и подошел к столу собираясь поднять бутылочку, чтобы не дать чернилам стечь на пол. Присмотревшись, он понял, то Мирабелла здесь ни при чем. Чернила уже успели высохнуть, а значит, были пролиты задолго до ее прыжков.

Хайден поднял бутылочку и поставил на стол, случайно задев при этом локтем стоящий рядом портфель. Он раскрылся и из него вывалилась целая кипа листов, исписанных рукой Лотти. Почерк у нее был довольно разборчивым, хотя и немного неряшливым. То и дело на листах попадались кляксы. Хайден улыбнулся, подумав, что его жена пишет так же, как и занимается любовью: страстно, пылко, не забивая голову ненужными мелочами.

Поначалу Хайден решил, что у него в руках оказался дневник Лотти, и хотел вернуть листы в портфель не читая, но тут ему в глаза бросились строчки, выведенные на самой первой странице:

«Мне никогда не забыть той минуты, когда я впервые посмотрела в глаза мужчине, который собирался убить меня…»

Улыбка на лице Хайдена погасла. Он опустился в кресло и стал читать дальше.

– Лотти, Лотти, вставай! Скоро чай подадут! – голос Гарриет дрожал от страха. Еще бы, не явиться к чаю считалось в этом доме величайшим преступлением.

Лотти застонала и накрыла голову подушкой. Гарриет не позволила ей вновь уснуть, продолжая причитать:

– Сегодня сэр Нед уезжает, а ты почти весь день проспала!

Лотти вяло посмотрела на подругу. Гарриет взяла с ночного столика стакан с водой, осторожно понюхал его и спросила:

– О боже, маркиз отравил тебя, да?

Несмотря ни на что, Гарриет по-прежнему была убеждена в том, что Хайден только и думает о том как бы кого-нибудь убить.

– Не шуми, Гарриет, – слабым голосом ответила Лотти. – Никто меня не отравлял. Просто я не спала всю ночь.

Лотти с хрустом потянулась и только сейчас вспомнила о том, чем она занималась сегодня до самого утра. Мускулы слегка болели, но в целом Лотти ощущала себя так хорошо, как никогда. Прошедшая ночь казалась ей сном. Поверить в то, что все случившееся действительно произошло, ей было бы легче, проснись она не в своей постели, а в объятиях Хайдена.

– Скажи, Гарриет, – спросила Лотти, подтягивая колени к подбородку, – тебя не удивляет то, что мы с маркизом спим в разных комнатах?

– Нисколько, – пожала плечами ее подруга. – Будь их воля, мои родители вообще жили бы в разных домах. Но что тебя разбудило прошлой ночью? Снова вернулось привидение? – Гарриет опасливо оглянулась через плечо и продолжила скороговоркой: – Сама я сегодня спала как убитая, но слуги говорят, что кто-то играл ночью на рояле. Сначала все они подумали, что это Аллегра, но потом Марта заглянула к ней в комнату и увидела, что Аллегра спит. А еще Мегги сказала, что Марта бежала назад в свою комнату с такой скоростью словно на ней загорелась юбка. Еще они говорят, что после того как прекратилась музыка, из той комнаты слышались ужасные стоны.

– В самом деле? – спросила Лотти, прикрывая ладонью рот, чтобы не было видно, как она улыбается.

– Да! – Глаза Гарриет стали совершенно круглыми от страха. – Марта говорила, что и звуки были такими, словно чья-то душа мучается в аду.

Лотти представила себя лежащей на крышке рояля. Вспомнила свои стоны, вспомнила протестующий скрип диванных пружин, когда Хайден встал на колени позади нее. Смертная мука! Действительно, недаром французы называют то, что происходило сегодня между ней и Хайденом, «маленькой смертью». Но если это смерть, то так Лотти согласна была умирать хоть тысячу раз, хоть каждый день.

– Можешь сказать Мегги, чтобы она перестала бояться, – ответила Лотти, не в силах более скрывать улыбку. – Я думаю, что больше мы не услышим привидение, во всяком случае, в обозримом будущем.

– Почему ты так думаешь?

Но Лотти не могла выдать Жюстину, даже своей лучшей подруге. Она была безмерно благодарна женщине, заманившей их с Хайденом в музыкальную комнату звуками рояля.

– Не знаю. Просто уверена, что так оно и будет. Нельзя же все время жить только прошлым. – Лотти подумала о том, что теперь они с Хайденом и Аллегрой стали настоящей семьей, и решительно откинула одеяло. – Боже, как я проголодалась. Ты что-то говорила про чай? Мне кажется, я сейчас готова съесть целого быка.

И, не давая Гарриет ответить, Лотти подбежал к окну и широко распахнула его.

– Как я могла проспать такой день? – воскликнула она. – Такой прекрасный день!

За окном уныло завывал ветер, гоня по низкому небу серые облака.

Гарриет взглянула в окно, затем на Лотти и спросила:

– Ты точно уверена, что он тебя не отравил?

– Если он меня и отравил, это был самый сладкий на свете яд! – рассмеялась Лотти.