Колесницы в пустыне: тайны древней Африки - Николай Николаевич Непомнящий

причем его голову оставляют над поверхностью земли. Она, прикрытая кухонным горшком, начисто обгладывается муравьями и высыхает. Потом череп забирают и погребают возле хижины. Этот нилотский обычай захоронения с выступающей над землей головой сохранялся до начала XX века у зулусов…

У племен ганда и ньоро, живущих возле озера Виктория, также много общего с зулусами – как в сооружении краалей, так и в брачных церемониях. На их языке «исенкуру» означает предок, а у зулусов «унсенкулу» – дед. У племени покома, нашедших приют на побережье Кении есть слово «нгоньяма» – грозный лесной зверь, ни у кого кроме зулусов оно больше не встречается: «ингоньяма» – лев…

Девушки племени камба (Кения) носят маленькие передники из шнурков и полосок кожи – «мучи». Такая же одежда есть и у зулусок, и называется она – «умуча».

Показательно в этой связи и отношение зулусов к бушменам. Зулусы всегда относились к ним с опаской и старались поддерживать добрые отношения. При встрече бушмен обычно задает зулусу традиционный вопрос: «Где ты меня впервые увидел?» Если зулус ответит первое, что придет ему в голову: «Я только теперь тебя впервые вижу!», бушмен обидится. Значит, над его малым ростом насмехаются. Но если вежливый зулус ответит: «О, я тебя всегда вижу издалека!», то станет его другом.

Те же мотивы можно проследить и у племени гирьяма в районе Момбасы в Кении. Там местные жители таким же образом общаются со своими низкорослыми духами. Что, если это отголосок далекой эпохи, когда бушмены жили намного севернее, в районе озера Танганьика? Эти сопоставления не новы, в XIX веке Д. Ливингстон и Г. М. Стенли высказывали предположение, что нгуни появились из областей, которые теперь занимают галла. «Пройдя путь в 4800 километров, потратив на это 500 лет, они достигли конца своих странствий, – завершает Брайянт свое исследование, – но остановились не добровольно, а потому, что белые люди преградили им путь. Остаться же здесь им пришлось навсегда».

Итак, волею судьбы два народа – нгуни и сото – оказались бок о бок на просторах южноафриканской саванны. Социальная организация и культура у них были схожими. И для тех и для других скот означал нечто большее, чем просто источник пищи и одежды. Владение скотом определяло социальный статус. Скот являлся главным выкупом за невесту. Скот был единственной жертвой в ритуальных обрядах. Скотный двор – крааль – служил центром любого поселения не в административном, а в социальном смысле. Именно здесь – для женщин это место было табу – собирались мужчины, чтобы обсудить важнейшие вопросы.

Просо, а потом и кукурузу, сажали главным образом женщины. Зерно хранилось в закрытых горшках в земле на скотное дворе, такая экономика позволяла нгуни поддерживать достаточный прирост населения и развить более сложную социально-политическую систему, чем у их предшественников.

Основная часть семьи состояла из людей, связанных родством по материнской линии. На побережье, где с водой проблем не было, нгуни жили свободно, изолированными группами. Во внутренних же районах саванны сото старались селиться более концентрированно, а в тех областях, где чувствовалось жаркое дыхание пустыни, тсвана жили большими поселками, причем скот держали поближе к центру.

Браки были обычно полигамными, и старшие и младшие жены занимались строго разграниченными обязанностями – с твердыми «престижными» должностями и различными правами на наследование. Среди нгуни, например, домашние дела распределялись у жен по принципу правой и левой руки – в зависимости от того, как расположена хижина жены от главного входа в крааль.

Группа, ведшая родословную от одного предка, составляла клан. Клан хранил общее имя, и его члены не могли жениться между собой, пока он не распадался.

Клан нередко принимал в себя новых членов из других, неродственных, кланов, освежая таким образом свою кровь – это было весьма характерно для южных банту, активно осваивавших новые территории. Кланы часто делились, это было нужно для поддержания благополучия стад. Кроме того, мощная военно-политическая организация была попросту не нужна, нападений – кроме нечастых стычек с бушменами – не было. Вожди захваченных племен становились подчиненными и этим все заканчивалось. Ранние португальские свидетельства о государствах Мвене Мутапы в Зимбабве и государства Конго говорят о том, что оба эти образования развивались именно таким образом. Конечно, конфликты между кланами и племенами существовали – главным образом, стычки были за наследование власти и расширение границ. Но те войны не были особенно жестокими: дело кончалось захватом скота и пастбищ.

Хотя у сото и были военные отряды, основанные на возрастном принципе, а вот южные банту не держали постоянно действующих армий со специальной подготовкой и иерархией. Обычай очищения, который практиковали воины после убийства врага даже во время военных действий, свидетельствовал об уважении к человеческой жизни и об этике, считавшимися важными нормами жизни.

В период, предшествовавший мфекане (тем самым войнам, о которых рассказ впереди) бантуязычные народы жили в относительном мире. Но заблуждением было бы думать, что их жизнь была идиллической. Уровень жизни был весьма низок, материальная культура – ограниченной, и хотя некоторые племена и строили большие добротные хижины, у них было ничтожно мало одежды, утвари, и от холодов – а в Южной Африке они нередки! – спасали лишь звериные шкуры… Причины большинства болезней не были известны, процветало знахарство. Несчастья приписывали злым духам и время от времени церемонии вынюхивания колдунов (описанные в романах Г. Р. Хаггарда) приводили к бессмысленным и жестоким убийствам…

Комментарий африканиста: скот – это капитал

Почти все общества цивилизации копья – пастушьи. По выражению культуролога М. Херсковица, они относятся к культурному ареалу «пастушеского комплекса». А в Африке крупный рогатый скот имеет совсем иное значение в экономике, чем земля. Человеческий труд, затраченный на уход за скотом, гораздо более производителен, чем труд, вложенный в земледелие. Нескольких пастухов и сторожей вполне достаточно для того, чтобы в избытке получать от крупного стада мясо, шкуры, молоко и кровь. Правда, групп населения, живущих исключительно продуктами животноводства, не так уж много, но они есть. Так, кочевники хима на северо-востоке Руанды пускают животным кровь, она служит их повседневной пищей наряду с молочными продуктами. Даже у пастухов, одновременно занимающихся и земледелием, определенные категории населения, например в племени джи в Кении молодые мужчины в возрасте от 15 до 30 лет, питаются исключительно этими продуктами в течение всего длительного периода, который они проводят со скотом на пастбищах. В случае необходимости все племена могут ограничиваться продуктами животноводства. Если они не потребляются непосредственно на месте, то служат предметом обмена для получения товаров и услуг.

Таким образом, скот сам