Dominium Mundi. Спаситель мира - Франсуа Баранже

И вдруг словно серый полог упал на все вокруг: Клоринда подумала о Танкреде. Мысли о нем завладели ею с такой силой и внезапностью, что она перестала размахивать знаменем. Этот миг мог бы стать идеальным, если бы Танкред все не испортил тем, что произошло всего четыре дня назад. При воспоминании об их последней мучительной встрече волна ярости затопила ее разум.

– Пошел он к дьяволу! Он предал и меня, и всех своих!

Она крикнула это во весь голос. В оглушительном шуме ликующей толпы ее услышали только стоящие рядом солдаты и с недоумением уставились на нее.

Молодую женщину раздирали противоречивые чувства. Несовместимость нынешней радости и горя разлуки была нестерпима.

В этот момент адскую круговерть ее мыслей прервал раздавшийся в наушниках голос: «Амазонка ди Северо! Приоритетное сообщение! Категорически запрещено проникать в святилище. Повторяю, категорически запрещено проникать в святилище под угрозой сурового наказания. Приказ исходит непосредственно от Генерального штаба. Силы специального назначения установят защитное оцепление, они уже на подходе. В ожидании старшего офицера примите меры, чтобы данный приказ был исполнен всеми войсками, находящимися на месте. Выполнять!»

Итальянка была разочарована. Она-то рассчитывала, что станет одной из первых, кто увидит святая святых, а ей из каких-то непонятных соображений помешали. И в то же время она с облегчением приняла приказ проследить за исполнением, потому что он позволит ей отвлечься от своих мыслей. Тем лучше, если ей есть чем заняться. Тем меньше она будет копаться в своей голове.

Широким жестом она бросила знамя над толпой. Выписывая изящные извивы, длинное вышитое полотнище с символами НХИ медленно покружилось в воздухе, прежде чем упасть среди солдат, которые принялись вырывать его друг у друга. Клоринда спрыгнула с парапета и направилась к святилищу, решительно настроенная не дать никому туда проникнуть.

Но вопреки всем ее надеждам, как она ни орала на перевозбужденных солдат, это не помогало изгнать из мыслей преследующий ее образ.

* * *

Прямо перед ним, на экране, была Клоринда. Танкред не мог отвести от нее глаз.

Когда они вслед за Сильвио, прибежавшим предупредить их, вместе с Паскалем и Альбериком вошли в Котелок, им с трудом удалось пробраться к центральному пульту сквозь толпу бесшипников, которая, разрастаясь, теснилась со всех сторон, чтобы своими глазами увидеть исторический момент. В помещение уже набилось человек тридцать-сорок, и больше оно вместить не могло. Чтобы их пропустили, Альберик был вынужден напомнить о своем статусе команданте.

Многочисленные информационные панели, которые позволяли воспроизводить изображение с монитора центрального пульта, показывали одно и то же: повторяющийся раз за разом специальный выпуск Интра. Он состоял в основном из наспех смонтированных кадров, снятых с натуры и чередующих ожесточенные уличные бои, запечатленные камерами экзоскелетов или полевыми репортерами, аэросъемку столицы, над которой поднимались гигантские столбы дыма, интервью с генералами, которых журналистам удалось отловить у входа в ставку (и кто не отказался давать комментарии), и с коммандос специальных подразделений в черных мундирах, занятых тем, что устанавливали оцепление вокруг святилища, а также трупы атамидов, на которых срывали зло возбужденные солдаты. Закадровый голос журналиста, за неимением точной информации пересказывавшего без особых подробностей события последних часов, постоянно повторял: могила Христа освобождена, с этого момента девятый крестовый поход достиг своей главной цели, и так далее.

Танкред мысленно отметил семантический сдвиг в официальной риторике: освобождение святилища теперь рассматривалось как главная цель, а вовсе не единственная, как это утверждалось в начале крестового похода, – таким образом велась психологическая подготовка войск к тому, что они останутся на месте и начнут настоящую завоевательную войну. И вдруг испытал шок, мгновенно оборвавший поток его мыслей.

Клоринда.

Снятые снизу кадры показывали ее стоящей на частично обрушившейся стене и гордо размахивающей знаменем НХИ. Она плавно поводила полотнищем из стороны в сторону, и оно выписывало вокруг молодой женщины красивые волны, заставляя всех зрителей забыть, что речь идет всего лишь о репортаже Интра, а не об аллегории победы, изображенной вдохновенным художником.

Хотя ее снимали слишком издалека, чтобы можно было рассмотреть лицо, Танкред сразу заметил изогнувшуюся пантеру на нагруднике «Вейнер-Никова» – эмблему, которую Клоринда выбрала сама, потому что ее отец, получивший дворянство незадолго до своей гибели, о подробностях которой амазонка всегда отказывалась говорить, не успел придумать себе герб.

Но даже издалека и при плохом качестве изображения она была великолепна. Идеальная героиня идеальной победы. Пример для всех армий Dominium Mundi. Этот образ навсегда запечатлеется в памяти. Казалось, даже собравшихся в Котелке беглецов заворожило увиденное.

Потом камера сделала наплыв, внезапно показав Клоринду крупным планом, и Льето, тоже узнавший бывшую невесту Танкреда, склонился к другу:

– Похоже, она ранена в бок, видишь?

Не сводя глаз с экрана, Танкред кивнул. Хотя он понимал, что, скорее всего, никогда больше не увидит красавицу-итальянку, его по-прежнему тревожила мысль о том, что может с ней случиться на поле боя.

Затем репортаж перешел на другой сюжет, и камера показала Раймунда де Сен-Жиля, произносящего импровизированную речь, в которой он поздравлял Milites Christi с совершенным ими подвигом. Все присутствующие стряхнули с себя минутное оцепенение, в котором до того пребывали.

Альберик, Паскаль и Сильвио подошли к двум солдатам, за ними двигался Пьер Санш.

– Спорю, что ты тоже хотел бы оказаться там, верно? – обратился Паскаль к Танкреду.

Альберик возвел глаза к небу, а Льето бросил на молодого человека выразительный взгляд: тот ничего не понял в Танкреде Тарентском. Однако последний не возмутился.

– Это событие многое изменит для всех, – бросил он.

– Почему для всех? – не понял Сильвио. – Что это изменит per noi?[15] Нас-то это как касается?

– Вас касается все, что связано с соотношением сил на этой планете. Нас касается. В крестовом походе произошел поворот, и мы не должны оставаться простыми зрителями, забившимися в пещеру.

– К чему ты клонишь, солдат? – вмешался Пьер Санш, и у него на лбу пролегла тревожная морщинка.

– Мы должны организовать экспедицию и рассмотреть поближе это святилище.

Вместо того чтобы разойтись, как остальные, дюжина бесшипников собралась вокруг них и с интересом прислушивалась к обсуждению. Альберик оказался в затруднении. Такого рода дискуссии могли посеять смуту в умах, и лучше было бы вести их в приватном порядке. Но раз уж разговор начался здесь, он не мог прервать его, не рискуя пробудить подозрения, будто хочет что-то скрыть.