Пропавшие девушки - Джессика Кьярелла

Вся его разрушительная мощь прямо здесь, передо мной. — Но нам нужно, чтобы вы ответили на кое-какие вопросы по поводу одного расследования.

— Какого расследования? — Больше всего мне сейчас хочется закрыть дверь и позвонить Андреа, чтобы она посоветовала мне, что делать в этой ситуации.

— Исчезновение Дилана Джейкобса, — отвечает коп.

И этого достаточно. Чувствую покалывание на коже, как будто коснулась чего-то электрического. Его нашли. Олсен нашел его.

— Подождите, я переоденусь, — торопливо отвечаю я и удаляюсь вглубь квартиры, чтобы натянуть джинсы.

Полицейские сопровождают меня по главному коридору двадцать четвертого участка в комнату для допросов в самом конце. Именно здесь двадцать лет назад я сидела с детективом Ричардсом, просматривая фотопортреты.

Как только вхожу, сразу же рефлекторно встречаюсь взглядом с Олсеном. Рядом с ним стоит женщина постарше в сером брючном костюме. Она жестом приглашает меня сесть за стол и занимает место напротив. Я сразу думаю, что, возможно, зря пришла сюда, зря не предупредила Андреа, что меня вызвали в полицию. Это похоже на допрос, как будто меня привели сюда, чтобы выбить из меня какое-то признание.

Может, Андреа была права и Олсен проявлял ко мне интерес лишь потому, что хотел получить информацию и ничего больше. Я считала, что в субботу ночью опровергла ее версию, ведь он был так пылок на заднем сиденье машины и когда я вела его в квартиру. Но теперь мне снова приходит в голову, что этот человек, привыкший притворяться кем-то другим, возможно, еще более безжалостен, чем я ожидала. Возможно, подробности нашей совместной ночи легли в основу какого-нибудь рапорта. Возможно, они прикрыты каким-нибудь эвфемизмом, скажем, «Субъект проявил личное участие». Или: «Субъект оказался легкой мишенью».

— С детективом Олсеном вы уже знакомы, — говорит второй следователь, на носу у которой россыпь темных веснушек, а волосы забраны в тугой, гладкий пучок на затылке. Пытаюсь определить, сказано ли слово «знакомы» каким-то определенным тоном, намекающим на нечто большее, чем обычное знакомство. Но она словно осколок стекла. Настолько невозмутима, что я не вижу ничего, кроме отражения собственной паранойи. — Я — детектив Дана Харди. Благодарим вас за то, что пришли.

— Вы из отдела поиска пропавших? — спрашиваю я, не давая ей возможности приступить к расспросам.

Помолчав, она поджимает губы.

— Из отдела убийств.

— Дилан Джейкобс мертв? — Я обращаюсь скорее к Олсену, нежели к ней. Но он не смотрит на меня, во всяком случае прямо в глаза. Может, чувствует себя виноватым. — Вы нашли его тело?

Детектив Харди двигается на стуле и поворачивается, чтобы посмотреть на Олсена. Замечаю, как он едва заметно качает головой.

— Почему вы думаете, что Дилан Джейкобс мертв? — спрашивает детектив Харди.

Как будто эта элементарная информация вообще важна, как будто Олсен еще не рассказал ей, чем я занимаюсь. О моем маленьком расследовании. Может, они собираются арестовать меня за вмешательство в их работу?

— Это дело не передали бы в отдел убийств, если бы его труп не нашли, — отвечаю я.

— А что конкретно связывает вас с Диланом Джейкобсом?

— В ходе своего исследования дела об убийстве Сары Кетчум я выяснила, что несколько месяцев назад в Милуоки пропал ее бывший сосед по квартире, Дилан Джейкобс.

Пытаюсь вести себя профессионально. Как будто я настоящий журналист, наделенный какой-то благородной силой. Способный дать отпор, когда ему угрожают.

— Исследования для вашего подкаста?

— Да, — отвечаю я.

— Почему вы изучали убийство Сары Кетчум, если ее убийца уже за решеткой? — с деланым удивлением спрашивает Харди.

Мы играем в игру. Ходим вокруг да около известной нам обеим правды.

— Потому что я считаю, что за ее убийство осудили невиновного, — отвечаю я. — Так что после исчезновения Дилана мне показалось логичным, что на него мог напасть тот, кто на самом деле убил Сару. Чтобы помешать Дилану выдать какую-либо новую информацию по делу.

— И вы думаете, его труп бросили в ЛаБаг-Вудс?

Я подаюсь вперед, положив обе внезапно вспотевшие ладони на металлический стол.

— Вы нашли его в лесу?

«Господи, — думаю я, — неужели бабушка правда вытащила ответ из воздуха?»

— Это ваш электронный адрес, Марти? — спрашивает Олсен, наклоняясь вперед и подталкивая ко мне лист бумаги. Это распечатка электронного письма, адрес наверху выделен маркером: [email protected].

— Нет, — отвечаю я. — У меня «Марти-точка-Риз-собака-джи-мейл».

Просматриваю письмо. Адресовано Дилану Джейкобсу, отправлено двадцать восьмого апреля этого года. Автор письма спрашивает, не может ли Дилан встретиться с ним, чтобы обсудить второй сезон «Неизвестной». Подписано моим именем. По всему телу от основания черепа до кончиков пальцев пробегают мурашки. Во рту появляется какой-то резкий, металлический привкус.

Ведь я написала Дилану не раньше середины июля…

— Что это? — спрашиваю я.

Думаю о звонках. Кто-то пытается напугать меня. Хочет, чтобы я знала: он думает обо мне. Пытаюсь вспомнить, когда начались эти звонки. Кажется, в апреле. А может, даже раньше.

— Судя по всему, кто-то дал наводку полиции Милуоки. Якобы исчезновение Дилана может иметь отношение к его показаниям в деле Кетчум. Полиция Милуоки любезно связалась с нами, и мы получили разрешение на доступ к электронной почте Дилана, — отвечает Харди. — И угадайте, что мы нашли? Это, по-видимому, письмо от вас, Марти. С просьбой о встрече. Отправленное всего за несколько дней до того, как было заявлено о его пропаже.

— Я этого не посылала, — говорю я. — Я даже не знала о его существовании до… — Восстанавливаю в памяти хронологию своего расследования. — Узнала после церемонии наград АПА.

Наконец встречаюсь взглядом с Олсеном. В его выражении есть что-то въедливое, как будто он пытается понять, не ошибся ли он во мне. Возможно ли, что я на самом деле опасна.

Думаю о кошмаре, о том, как проснулась в темноте и едва не расцарапала ему лицо. Что он обо мне думает? Наверное, что я ненормальная. Девушка, выросшая с болью, способная на что угодно.

— Если у вас есть доступ к его рабочей почте, тогда вы знаете, что я пыталась связаться с ним всего пару недель назад, — говорю я. — Кроме того, с той наводкой звонила мой продюсер. Мы хотели уведомить полицию Милуоки о том, что эти два дела могут быть связаны.

— Почему вы не позвонили в полицию Чикаго? — спрашивает Харди.

— Потому что он пропал в Милуоки, — отвечаю я с таким же деланым удивлением.

К черту профессионализм. Если она хочет изображать дуру, я тоже так могу.

— Когда вы начали расследовать убийство Сары Кетчум? — спрашивает она.

— Вы же не думаете, что я имею к этому отношение? — отвечаю я, пропустив ее вопрос мимо ушей.

Пытаюсь заставить их увидеть, насколько все это глупо,