Черное пламя Раграна 3 - Марина Эльденберт

Мои представления о семье остались в Рагране, но там тоже все сложно. Гораздо сложнее, чем здесь.

— Хорошо.

— Хорошо? — выдыхаю с явным облегчением.

— Да. Разумеется, я помогу. Я все для вас сделаю, Аврора, и ты это прекрасно знаешь. — Он удерживает меня за локоть, когда я направляюсь к дверям. — Но и ты помоги мне, пожалуйста. Давай договоримся во всем друг друга поддерживать, тем более что сейчас нам нельзя разделяться.

С этим я абсолютно согласна, поэтому киваю.

— И насчет побережья. Не стоит сейчас появляться в таких людных местах, Аврора.

— Почему? У нас охрана, как у…

— Просто поверь мне. Не стоит. Аквапарк закроют для нас, — Элегард складывает руки на груди. — Побережье для нас не закроют.

От такого заявления мне становится не по себя.

— Закрытый аквапарк? Почему мы не должны появляться на побережье? Что вообще происходит?

— Сейчас все знают, чьи это дети. Тебе этого недостаточно? — он прищуривается.

Мне-то, может, и достаточно. Было бы. Раньше. Но сейчас я чувствую, что он чего-то не договаривает. Если это касается меня и детей, я должна знать! Поэтому складываю руки на груди, повторяя его позу, и интересуюсь:

— С чем это связано, Элегард? Если ты хочешь, чтобы мы были семьей, между нами не должно быть никаких тайн.

— Это не моя тайна, Аврора.

— Нет?

— Нет, — он качает головой.

Я резко разворачиваюсь и иду к дверям. Когда слышу:

— Тебе знакомо имя Кроунгард Эстфардхар?

Глава 23

Мериуж, Рагран

Черное пламя Раграна

Сложнее всего было ее отпустить. Ее и детей. Когда он отпускал Аврору тогда, в первый раз, запретив себе думать о том, что вырывает эту женщину с корнями из сердца, Бен понятия не имел, как невыносимо отпускать любимую женщину вместе с детьми. В город, который позволил ей раскрыться и подарил давнюю мечту — балет и большую сцену, в страну, из которой она, возможно, не захочет возвращаться. Никогда.

В прошлом Аврора ревновала его к Лауре, но она не имела ни малейшего понятия, каково ему было расстаться с Лаурой и расстаться с ней. Хотя общие черты все же были: оттолкнув ту, что была безумно дорога, он пытался ее ненавидеть. С Лаурой это сработало, с Авророй… Как же просто трансформировать любовь в ненависть, когда всеми силами пытаешься ее задушить! Перекрыть подменами, связями, в которых нет никаких чувств. Все это ощущалось как фальшивка еще на подлете, исключением была разве что Дейан. Но с Дейан изначально все было основано даже не на близости, а на партнерстве. Возможно, ударь она в спину тогда, когда Аврора была далеко, это получилось бы гораздо больнее. Он считал ее если не другом, то партнером как минимум. Он правда собирался сделать ей предложение, и сделал бы. И, возможно, прожил бы рядом с ней долгую жизнь, сосредоточившись на политике и обязательствах. Возможно, у них даже была бы семья, и он бы поверил в это. В то, что получил то, что хотел.

Так и не узнав, что такое семья по-настоящему. Семья, в которой совершенно невероятные дети, которые не готовы его принять. Которые понемногу начинают принимать. И которые так легко и с такой радостью уезжают, а точнее, возвращаются к тому, кого считают настоящим отцом.

Вот это было по-настоящему больно. Гораздо больнее, чем все закулисные игры кого бы то ни было. Именно в этот момент Бен осознал, что вся эта наблова возня, именуемая политикой, все эти встречи, пресс-конференции, вся эта сосредоточенная в его руках власть, которую Халлоран считает своим подарком с председательского плеча — это не более чем ширма, за которой так легко прятаться, когда нет настоящих чувств.

Да, он любил драконов. Он был рад тому, что во время его правления Рагран расцветал, уровень жизни становился выше с каждым днем, тому, что сейчас страна смело могла встать на одну линию с Ферверном и Аронгарой. Вот только без Авроры все теряло смысл. Без Авроры и без детей. В том числе без Лара, дружбу и веру которого он просто-напросто предал.

Пожалуй, только понимание того, насколько он ответственен за случившееся, удерживало его на месте. Не позволяло сорваться в Аронгару за ней тут же, не просто сорваться, сгрести их всех в охапку и увезти. Снова посадить под замок и никогда не выпускать, даже если его рейтинги упадут еще ниже, чем сейчас, после предательства Дейан.

Случившемуся невероятно обрадовался Норгэм Эттхардэ, в свое время проигравший ему на выборах и во всеуслышание заявлявший, что отдавать власть в руки нестабильного иртхана — большая ошибка, которая обойдется Раграну большой кровью. Сейчас он и его сторонники снова активизировались, как всегда активизируются наблы, почувствовав раненого дракона.

Вот только сейчас ошибку совершали именно они: никогда в жизни Бен не чувствовал себя настолько сильным, как сейчас. Возможно, попытайся они вытащить зажатые между лапами хвосты и порычать несколько лет назад, в бесконечной череде его беспорядочных связей, когда Аврора растила детей Элегарда (как он тогда думал), у них бы все получилось. Но сейчас за ним стояла его семья. Семья, за которую он был готов порвать всех и каждого, даже если они не с ним. Даже если они выберут другого (хотя от самой этой мысли хотелось порвать на части весь мир). Даже если вальцгарды докладывали, что Аврору встречает Элегард, а дети виснут на нем как виарята на матери. Счастливые, как никогда.

Аналитику ему присылали каждый день, и он видел, что работа его и его пресс-службы как всегда точно бьет в цель. Нападки Норгэма и прочих оппозиционеров, что пострадавшая от его силы и произвола Аврора Этроу несчастна и лишена возможности жить нормальной жизнью становились все менее жизнеспособными, всех их усилия понемногу сходили на нет.

Сложно говорить о том, что судьба женщины сломана, когда она возвращается к своей привычной жизни и делает все, чтобы блистать на сцене. Счастливая. Со счастливыми детьми.

Он бы тоже был счастлив, пожалуй.

Если бы они хоть чуть-чуть, хоть самую малость были счастливы из-за него.

Но если уж говорить о счастье, то самым ярким мгновением его жизни был тот вечер, который они провели впятером. Когда шли по набережной Рива Эльте, и даже Роа, даже этот мальчишка, так похожий на него и совершенно к нему безразличный, заливался смехом, бегая с братом и сестрой. Когда они играли, собравшись в комнате, которую Бен уже называл детской и которую сейчас обходил десятой стороной — потому что там все дышало ими.