Мой знакомый призрак - Майк Кэри

Я не догадывался, что перешел на крик, пока не увидел застывшую в дверях Пен, но на этот раз не с ружьем.

Поднос с одиноко дымящейся кружкой делал ее больше похожей на пышногрудых официанток Тулуз-Лотрека, чем на Анни Оукли.[25]Повисла тишина, и, когда Мэтт повернулся ко мне, в синих глазах горел огонек, который можно было бы назвать угрожающим, не зная, что мой брат выше таких недостойных эмоций.

— Феликс, это дьявол советует стричь всех под одну гребенку. — Явно расстроенный, брат упрекал меня мягко, по-отечески. — Под одну гребенку стригут те, у кого нет модели, примера, отрицательного опыта. А у тебя такой опыт есть. Если ничего на ум не приходит, вспомни хоть дорогую Кэти, упокой Господь ее душу. Или своего бедного друга Рафи. Вспомни, что ты с ним сделал. Видишь, как опасно позволять благим намерениям…

Содержимое кружки вылилось Мэтту прямо на лицо. Судя по запаху — зеленый чай «пушечный порох», приправленный чем-то травяным и крепким. Чай успел остыть, поэтому особого вреда не причинил, а вот поднос… Он ребром ударил брата по переносице, так что тот отшатнулся и в полном изумлении посмотрел на Пен. Моя хозяйка стояла, крепко сжимая поднос в руках. «Только открой рот — получишь еще», — говорил ее воинственный вид.

В дополнение к разбитой верхней губе из ноздрей Мэтта текли тонкие струйки крови. Он осторожно ощупал нос: руки дрожали, синие глаза будто приклеились к Пен. Та, опустив поднос, неожиданно смутилась: все, ярости как не бывало.

— Извини, Фикс, — пробормотала она. — Пойду сделаю еще чаю.

Пен вышла из комнаты, и через секунду я услышал на лестнице ее тяжелые шаги. Да, быстро перегорела!

— При ней нельзя говорить о Рафи. Пен была его… — Я замялся: как же описать сложные перипетии вальса, который Рафи и Пен почти всегда танцевали невпопад? — Она любила его и до сих пор любит.

— А что ты с ним сделал, знает? — огрызнулся брат, с бесконечной осторожностью поглаживая нос. Тот уже начал распухать, а переносица покраснела: ясно, будет синяк.

— Да, конечно, — кивнул я.

На прощание смерив меня разгневанным взглядом, Мэтт бросился вон из комнаты вслед за Пен.

Я оделся, что оказалось совсем непросто, потому что при каждом движении очередная группа мышц рапортовала о неготовности к службе. С прискорбием переложив остатки шинели со множеством удобных карманов в мусорный пакет, я облачился в древний тренчкот, придававший мне совершенно обманчивый ретрошик.

Кроме боли и страданий я испытывал беспокойство и тревогу. Последние два и из головы не выкинуть, и к общему знаменателю не привести. Вызвать суккуба — дело сложное и опасное. Конечно, еще не факт, что ее вызвали для определенной цели: возможно, все это просто совпадение. Так, посмотрим: существо, назвавшееся Джулиет, выловило меня в ленивой реке одиноких мужчин, что вечером текла по Уэст-Энду; кто я, оно не знало и знать не хотело.

М-м, да, возможно… Конечно, возможно: суккубы же хищницы, и, хотя живут в другом месте, Земля у них — излюбленное охотничье угодье. Но ведь Асмодей предупредил меня, и Пен тоже предупредил, напугав ее, чтобы заранее вооружилась. «Ты займешься этим делом, и оно тебя убьет». Что ж, если в ближайшем будущем не столкнусь с ужасами пострашнее, значит, демон говорил о Джулиет, и ее нападение как-то связано с призраком из архива.

Пен я нашел в подвале — там, где и ожидал. Когда постучался и вошел, она кормила Артура с Эдгаром. Вороны едят печень, которую их хозяйка покупает в больших замороженных брикетах и по одному размораживает. Вот и сейчас все руки в красно-бурых пятнах… Обернувшись, Пен кивком показала на чашку чая, что дымилась на каминной полке. Взяв ее, я сделал большой глоток: прежде чем благодарить, попробую — Пен ведь гомеопатией увлекается.

— Где Мэтти? — по-прежнему скрипучим голосом спросил я.

— Ушел. — Пен бросила очередной ломтик печени в жадный клюв Артура, а Эдвард громко каркнул, требуя равноправия. — Не следовало бросаться на Мэтта, ведь он примчался к тебе посреди ночи. Просто я… я была на грани после… — пауза затянулась, — после того, как увидела ту тварь.

— Все в порядке, — успокоил я. — Мой брат верит в умерщвление плоти и должен быть тебе благодарен.

Пен не ответила.

— Я тоже. В смысле, тоже благодарен. Когда ты влетела с пушкой и начала палить, совсем как в «Бешеных псах» Квентина Тарантино, я уже начал задыхаться. Еще минута — и другие органы бы отказали.

В карих глазах Пен тревога и дружеское участие.

— За окно заплачу, — продолжал я только для того, чтобы не слушать напряженную тишину. — А еще завершаю одну работу и через пару дней получу семь сотен. Тебе ведь хватит, ну, с банком расплатиться?

Пен покачала головой, но вовсе не в ответ на мой вопрос.

— Фикс, — с горечью начала она, — во что ты снова вляпался?

— Не знаю, — признался я, — не знаю, во что вляпался, но давно мечтаю разобраться.

— Тут же не только изгнание нечисти… В чем дело?

Я развел руками — этакое пожатие плечами в минималистском стиле.

— Отныне не смогу относиться к этому делу беспристрастно.

— Боже, только не это! — искренне огорчилась Пен, и я догадался, о чем она думает.

— Не как с Рафи, — успокоил я. — Просто вчера сорвался с десятиметровой лестницы и мог разбиться, если бы не вмешательство призрака.

— Хочешь сказать, призрак?…

— Да, а сегодня какой-то ублюдок натравил на меня суккуба. Вот я и хочу выяснить, во что именно играю, с кем и каковы ставки.

— Поня-ятно, — протянула Пен.

Так, нужно ковать железо, пока горячо.

— Слушай, неловко просить… Не могла бы ты меня подвезти? Что-то сегодня боязно садиться за руль.

Неприметная дверь на Грик-стрит оказалась заперта, однако на третьем этаже горел свет. Выходит, прямо сейчас, в четыре часа утра, кому-то делают фотосессию, массаж головы или изгоняют духов. Воистину город спит, а деньги работают.

— Получается, этот Гейб Маккленнан такой же специалист по изгнанию нечисти, как ты? — спросила Пен.

— Он умеет изгонять нечисть, — признал я, — но остальные твои слова — настоящая клевета, за такую и под суд угодить недолго.

Порядочность и профессиональная этика у моих коллег почетом не пользуются, но даже среди нас Маккленнан известен своей подлостью и коварством. Я лично знаю пару-тройку ребят, у которых он крал клиентов, экипировку и деньги, а через третьи руки слышал еще десяток историй о его мошенничестве. Кто-то даже рассказывал, что Гейб выманил кучу денег у Пекама Штайнера, полуненормального, всеми уважаемого патриарха, якобы на постройку убежища, где старика не тронет ни один призрак. Однако Штайнер рано или поздно возникает в любой байке охотников за привидениями, а обращаю внимание на сплетни, только если могу сопоставить их с личным опытом. Поэтому во время первых нескольких встреч и относился к Гейбу с этакой профессиональной учтивостью. А однажды он сам меня разыскал, потому что я хорошо знал фабрику в Депфорде, которую ему предстояло продезинфицировать.