Венганза. Высшая мера - Юлия Герман

Мне нужно просто вот так лежать и не шевелиться, тогда не так больно и страшно.

В детстве это помогало…После того, как мамы не стало и мною овладевало паническое одиночество, я лежала на кровати и не шевелилась. Я верила, что боль отступит, если не двигаться, и она отступала…тогда. Не сейчас.

Послышался лязг замков и я, вздрогнув, инстинктивно прижалась к стене, кутаясь в покрывало, прикрывая то вульгарное блестящее платье, которое нашла здесь висящим на спинке кресла. Кто-то носил его до меня, но мне нужно было прикрыть наготу и это единственная вещь, которую я здесь нашла. Похоже на наряд девушек легкого поведения, тех самых мотыльков, которые голосуют в дешевых районах, предлагая свое тело скучающим водителям и искателям сомнительных удовольствий.

Зашел один из охранников. Принес мне поесть. Он так пожирал меня взглядом, что от страха задрожал каждый мускул на моем теле. Моя жизнь теперь точно ничего не стоит. Может быть, мою предшественницу постигла жалкая участь и она теперь мертва.

Я подумала, что если быть учтивой, возможно, он меня не тронет, улыбнулась и сказала «спасибо».

Охранник снова полоснул меня голодным взглядом и, поставив поднос на стол, вышел. Я посмотрела на еду. Есть не хотелось, хотелось пить. Я не хочу умирать в этой комнате, может быть, меня ищет отец и есть выход из этого ада. Переставила поднос к себе на колени, едва я протянула руку за стаканом с водой, дверь снова с грохотом распахнулась, и я замерла. Сердце на секунду перестало биться, а потом заколотилось с такой бешеной силой, что мне показалось, я задыхаюсь, стало больно в ребрах и дрогнула рука. Диего посмотрел на меня, и я перестала дышать. Свинцовый взгляд, холодный, безжалостный, полный презрения. Радужка черная, сливается со зрачками, а лицо неестественно бледное. Всего лишь несколько дней назад я проводила по его щеке руками, а он целовал каждый мой палец, улыбался мне, и эти глаза были светло-голубыми…тёплыми, они согревали, обжигали…а сейчас они замораживали мне сердце. Такой чужой, страшный, жестокий до безумия. От боли снова зашлось сердце, и я болезненно поморщилась.

Он захлопнул за собой дверь ногой и повернул ключ в замке…Мы остались вдвоем в этой тесной комнате, шикарной и так похожей на клетку для мотыльков в платьях с блестками. Я и есть тот самый мотылек с оборванными крыльями, точнее, обугленными, я полетела на огонь и теперь мое сердце покрыто ожогами, и вот он — мой палач — пришел сжигать меня и дальше в бесконечной агонии его ненависти.

Диего сбросил поднос с моих колен, и я судорожно сглотнула, вжалась в стену, а потом отползла в угол постели. Я его боялась.

Мне было реально страшно, потому что в потемневших глазах я видела свой приговор. Он пришел меня казнить, завершить то что начал…но где-то теплилась надежда — ведь не убил, вернул к жизни…. Ничтожная. Мизерная. Или не убил, чтобы отрывать мотыльку крылышки снова и снова?

— Маленькая бл***ь, боишься меня? Хотела своего охранника, а при виде меня пришла в ужас.

Он схватил меня за щиколотку, а до меня еще не доходил смысл его слов. Я только видела его глаза и внутри снова нарастала боль, пульсировала, разрывала меня.

— Никто и никогда не будет тебя иметь, кроме МЕНЯ!

В этот момент я вдруг поняла, что именно он рычит мне в лицо, внутри поднялась волна ярости вперемешку со страхом. Он окинул все мое тело взглядом, задержался на голых ногах под блестящим подолом короткого платья, и его глаза вспыхнули безумием. Я судорожно сглотнула, понимая, что сейчас мне будут показывать, кто мой хозяин, кто имеет всю власть надо мной и как ничтожны мои попытки кого-то и в чем-то убедить. Только я не хотела так…не от него. Не после того, как купалась в его страсти и нежности вдруг узнать, что такое насилие и как могут ломать эти руки…а они могут…я видела собственными глазами, руки, которые ласкали, гладили и сводили с ума, теперь прикасались только для того, чтобы ударить, сжать до синяков, причинить боль.

Я попыталась вырваться, но Диего крепко держал меня за щиколотки, потом дернул к себе, и я сползла на край постели, цепляясь за простыни, стаскивая их с кровати, всхлипывая, пытаясь сопротивляться и понимая, насколько это бесполезно. Я не верила, что это ОН со мной делает, ОН говорит мне все эти отвратительные слова. В горле снова запершило, и волна яростной боли захлестнула с головой:

— Иметь? Так вот, значит, как это называлось тогда? Ты просто меня имел? Не прикасайся ко мне! Не трогай меня! Не смей!

Тяжело дыша, посмотрела ему в глаза. Видя в них лихорадочный блеск дикого гнева и похоти. Его ничто не остановит, я только распаляю в нем желание драть меня в клочья. Передо мной хищник и, как любого хищника, его заводит борьба добычи.

Я почувствовала, как он резко раздвинул мне ноги коленом, и сердце зашлось как в агонии. Только не так! Не насилие! Это больше, чем я смогу вынести! Я вцепилась в край кровати, пытаясь сопротивляться. Диего ударил меня по лицу, разбивая губу, я, тяжело дыша, посмотрела ему в глаза, задыхаясь от боли, обиды и страха. Только в его глазах нет ни капли жалости, лишь жажда рвать добычу, показывать свое превосходство самым первобытным способом.

В этот момент Диего схватил меня за ворот платья и легко разорвал от горла до пояса. Я дернулась, как от удара…

— Имел как шл*ху, которой ты и оказалась! И буду иметь, когда, где и как захочу!

Я схватилась за края платья на груди, прикрываясь, глотая слезы, задыхаясь прошептала:

— Не будешь! Шлюхи дают сами, а я никогда не позволю добровольно! Никогда!

Увидела, как вспыхнули его глаза, и сильнее сжала разорванный корсаж платья. Наивная… думала, что это отрезвит то животное, которое проснулось в нем и жаждало моей крови, боли и слез. Ярость распаляла Диего еще сильнее, я видела это по голодному блеску глаз, по пульсирующей венке на шее…Как же мне хотелось вцепиться в ворот его футболки и умолять прекратить безумие, но вместо этого я обреченно прокричала:

— Лучше убей! Я не стану твоей шлюхой! Никогда!

Не после того, что было между нами. Получив все, невозможно смириться с крошками. Даже хуже, я бы сравнила это с грязью, которая осталась после всего светлого и красивого…

Диего рывком перевернул меня живот, вдавливая в постель. Я пыталась вырваться, но он сжимал мои плечи железной хваткой.

— А чьей шл*хой будешь? Кому дашь добровольно?

Почувствовала, как он сорвал с меня обрывки платья и закусила губу. — Какое это теперь имеет значение? Кому угодно! Я же шлюха! — всхлипнула и закусила губу, почувствовала, как по щекам катятся слезы, вцепилась в простыни. Видимо, кому угодно, кто сильнее, чем я! Но гораздо больнее он бил меня словами. Наотмашь, до крови. Не по лицу, а по сердцу.

Почувствовала, как он схватил меня за волосы и перевернул на спину. Теперь я видела его горящий взгляд, бледное от ярости и дикой страсти лицо. Нет, это было не то желание, которое я видела раньше. Это был голод, жажда моей крови и унижения. Желание сломать.