Двое с «Летучего голландца» - Брайан Джейкс

— Что это?

Сержант Паттерсон вытер рукавом лоб.

— Уф! Дьявольская тяжесть, вот что! Старое ведро — не то бронзовое, не то медное. Видите, как оно позеленело? Верно, сделано из толстого металла — всего в двух местах треснуло. Только попробуйте, какое тяжелое!

— Не иначе, набито свечным салом, — усмехнулась Эми.

Уилл поднял ведро и опрокинул его вверх дном на траву.

— А вот сейчас увидим! Опорожни-ка его, Джон. Старый моряк начал тихонько постукивать лопатой по бокам. Потом сильно похлопал по дну и снял ведро, как делают дети, играющие в куличики на пляже. Свечное сало потемнело от глины и грязи, проникшей внутрь.

— У вас есть большой нож? — спросил Уилл сержанта.

Сержант поспешил в участок и вынес громадный нож устрашающего вида.

— Штык времен Крымской войны с русскими, привезен рядовым Джадменом в качестве сувенира. Послушали бы вы, как он рассказывает об этой своей добыче, — каждый раз новая история.

Штык пригодился как нельзя лучше. Умелые руки Джона быстро взрезали свечное сало, и скоро их глазам предстали два изящных предмета на тяжелых, широких основаниях, все еще вымазанных воском.

Мистер Маккей узнал их сразу.

— «И светодержцы под землей». Подсвечники! Молодые люди принялись перебирать соскобленный воск, мистер Брейтуэйт озабочено следил за ними.

— И это… э-э-э… всё? Ни надписей, ни пергаментов?

— Может быть, следующее указание нацарапано на дне основания подсвечников, как было с крестом?

Джон вручил оба подсвечника сержанту.

— Поставьте их в таз с горячей водой, воск растает, и тогда мы сможем разглядеть их, как следует.

Мистер Брейтуэйт, хлопая испачканным подолом своей черной мантии, пошел помогать сержанту.

— Прекрасно… прекрасно… э… э… э… офицер, того… осторожней! Смотрите… это… не разбейте! Драгоценная находка… э… э… э… в буквальном смысле драгоценная!

Когда подсвечники вымыли в горячей воде с мылом, оказалось, что эти красивые вещицы — позолоченные стройные колонки, опирающиеся на широкие элегантные подставки — являются достойным дополнением к алтарной чаше и кресту. Каждый из подсвечников был украшен тремя красными как кровь рубинами величиной с голубиное яйцо. Мистер Брейтуэйт сиял от счастья и поглаживал кончиками пальцев тонкую византийскую резьбу, видневшуюся на тяжелых золотых изделиях. Но когда библиотекарь перевернул подсвечники, днища оснований оказались совершенно гладкими — ни буквы, ни знака, ни малейшего намека не было.

Наступила тишина. Ее нарушала лишь Делия, ударявшая иногда копытом по булыжникам. Все шестеро сидели молча, не отрывая глаз от сокровища Святого Матфея — подсвечники блестели на солнце, а рубины, вделанные в них, пылали огнем.

Бен прервал молчание и заявил своим горько разочарованным друзьям:

— Слушайте, мы можем хоть весь день сидеть здесь, глядя на эти подсвечники, но проку от этого не будет! А мы столько трудились, что обязаны разгадать тайну. Так не будем же унывать!

Фермер Уилл приподнялся, чтобы поправить мешок с овсом на морде Делии.

— Ты прав, приятель, но что нам делать дальше? Мистер Маккей перестал счищать с костюма глину и пружинисто встал на ноги.

— Предлагаю еще раз внимательно осмотреть все вещественные доказательства. Еще раз переворошим воск. Кто-то один останется здесь и изучит поверхность подсвечников сантиметр за сантиметром. Разумеется, если вы со мной согласны?

Эйлин вынула из двуколки ведерко и пошла за водой для Делии.

— Хороший план! Без труда ничего стоящего в руки не дается. Ты, Бен, займись подсвечниками. Уилл, бери с собой Джона и возвращайтесь к яме. А вы, мистер Брейтуэйт, и вы, мистер Маккей, поглядите, может удастся найти какие-нибудь пометки на этом бронзовом ведре. Мы же с тобой, Алекс, еще раз покопаемся в воске.

— А я-то что же, миссис Драммонд? — напомнила о себе Эми.

— Ой, милочка, про тебя я и забыла! Оставайся помогать Бену с подсвечниками. И гляди, чтоб он снова не хлопнулся в обморок. Ну, вперед, за дело! Шевелитесь, друзья.

Лабрадор сообщил Бену: «Леди забыла про меня! Я останусь здесь, с тобой и с Эми. Только на секунду отлучусь — хлебну водицы из ведра моей Делии».

А в пятидесяти милях к югу от чапелвейлского полицейского участка по проселочной дороге шел к себе домой на ферму небольшой мальчуган. Вдруг этот восьмилетний крепыш замер при виде удивительного зрелища. Прямо на него, вихляя из стороны в сторону и оглашая окрестности неистовыми сигналами, двигался автомобиль! Один из тех недавно появившихся автомобилей, которые заправлялись бензином, — ярко-зеленый, с откидным кожаным верхом.

Мальчик успел отскочить в сторону и ухватился за живую изгородь, машина пронеслась мимо и со скрежетом остановилась. В ней сидело четверо мужчин. Один из них в длинном плаще, перчатках с крагами и в кепи, надетом задом наперед, выбрался на дорогу. Приближаясь к мальчику, он поднял с глаз на шапку очки с темными стеклами. Мальчик вжался поглубже в кусты, когда лицо незнакомца оказалось прямо над ним.

— Привет, малявка! Это Чапелвейл?

И он указал рукой на церковный шпиль в отдалении. Мальчик отрицательно замотал головой.

Мужчина поскреб заросший грубой щетиной подбородок.

— Ага, понятно, ну а это место как называется?

— Церковь, — только и смог вымолвить мальчик. Незнакомца это, по всей видимости, рассердило.

— Без тебя вижу, что церковь, скажи лучше, как называется деревня при этой церкви?

Мальчик с минуту поразмыслил:

— Это не Чапелвейл!

Из машины вышел второй незнакомец, этот был в ярко-зеленом клетчатом костюме, с тонкими, будто карандашом наведенными усиками и припомаженными волосами, расчесанными на прямой пробор.

— Поехали, Хват, не связывайся с малявкой! Поехали! — закричал он своему спутнику.

Хват собрался было что-то крикнуть в ответ, но тут на ферме, находившейся чуть дальше по дороге, открылись ворота, и появился внушительного вида хозяин с загорелыми ручищами. Он воинственно направился к тому, кого называли Хватом, грозя ему толстым пальцем и на ходу закатывая рукава.

— Эй, вы! Оставьте моего сына в покое! Хват поспешил отступить.

— Да что я ему худого сделал? Просто спрашиваю, как проехать в Чапелвейл.

Мальчик кинулся к отцу и прижался к его ноге. Ферме]) взъерошил ему волосы и обратился к Хвату:

— Откуда Джорджи знать? Он же малый ребенок.

Хват попытался приятно улыбнуться, но ухмылка получилась кривая.