Деметра - Андрей Ливадный

Майкл Дуглас, такой же черный, как ночь, бесшумно выскользнул из дверей. К сожалению, Антон не мог слышать тех мыслей, что копошились в данный момент в голове Черного ангела. Он был занят тем, что держал цепь инсектов, одновременно пытаясь сформулировать доступную для их понимания мысль. Он хотел оборвать эту войну раз и навсегда.

Дуглас бесшумно скользнул в темноту. Его руки были пусты, в зубах он сжимал широкий десантный нож, а в голове билась одна-единственная мысль: «Держи их, парень, держи… Сейчас я вам покажу, кто тут хозяин, ублюдки яйцеголовые…».

Антон стоял, не шелохнувшись. Пот градом катился по его лицу, выдавая то нечеловеческое внутреннее напряжение, что пожирало его силы…

«МЫ БОЛЬШЕ НЕ ВРАГИ!.. — кричало его сознание. — Я ПРОШУ — УЙДИТЕ. ДАЙТЕ НАМ ОДИН ЧАС, И ВСЕ ИНСЕКТЫ ПОЛУЧАТ ТО, ЧТО ИЩУТ! Я КЛЯНУСЬ!!!»

Он боялся лишь одного — оказаться непонятым. В кромешной тьме он не мог видеть реакции своих врагов, что застыли, опустив к земле автоматные стволы. Он не слышал их голосов, не воспринимал ни ответа, ни знака — вокруг расплескалась такая пустота, что он испугался…

Потом из кромешной тьмы, словно призрак, вынырнула громадная черная фигура… Это был Дуглас — совершенно обескураженный и разъяренный. Зажатый в его руке нож так и не обагрился кровью врага.

— Эй! Ты зачем позволил им уйти?! — Его возмущение было абсолютно искренним. — Какого хрена, парень, ты ведь держал их!..

ОНИ ПОНЯЛИ! Эта мысль затухающим эхом метнулась средь пустоты, и сознание поплыло…

Сзади еще раз хлопнула дверь, кто-то бежал к нему, чьи-то руки тянулись, чтобы подхватить обмякшее тело, но Антон уже ничего не чувствовал — он был в шоке… Его мозг отдал все, что только мог, вложив это ВСЕ в несколько емких фраз…

* * *

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что тут все-таки происходит?!

Андрей Шевцов стоял посреди помещения, переводя взгляд с бледного как смерть Антона на угрюмое лицо Дейвида, который машинально поглаживал по сферической голове прильнувшего к нему насмерть перепуганного бытового робота…

— Дайте ему прийти в себя! — резко ответил Илья Матвеевич.

Антон благодарно кивнул и прикрыл глаза. Всего несколько минут… Он не мог не то что говорить — даже думать удавалось с большим трудом. Словно кто-то высосал из него всю энергию, оставив лишь безвольную телесную оболочку.

Слова прорывались в его сознание, он слышал их, но понимал с трудом…

— Тогда я хочу знать, кто вы такие? Откуда вы взялись? — не унимался знакомый голос.

Темнота навалилась на него, обволакивая сознание тяжким, удушливым саваном…

— …потерпел крушение в границе высоких орбит вашей планеты… — прорвался сквозь черноту голос Ильи Матвеевича. — Мы с Антоном покинули обломки на аварийном посадочном модуле… Лежит во дворе…

— …не понимаю, что он хотел сказать…

— …Сеть… вы бросили ее, предоставив саму себе…

— …бред какой-то…

— …да, она мыслит…

— …вот, приволок еще одного ублюдка… прятался в вездеходе, тварь…

— …не тронь его, Майкл!.. — это был голос Шевцова. — Я сказал — не тронь!..

Он открыл глаза.

Дуглас со свирепым видом стоял посреди полутемной комнаты. Его выпученные глаза яростно сверкали. В руке был зажат нож.

В двух шагах от него за спиной Андрея Шевцова скорчился инсект. На его груди болтались связанные шнурками армейские ботинки…

Дейвид Ито наблюдал эту сцену со странной усмешкой. Трое расположившихся подле него роботов образовывали внушительную баррикаду между ним и остальными.

Антон смотрел на это разношерстное собрание противоположностей. Все они имели свою судьбу. Каждый по-своему хотел жить, имел сокровенные желания и мечты. Даже роботы… Даже тяжело раненный пилот…

Это был тугой узел из цивилизаций и судеб… Каждый из них обладал одной частицей большой головоломки, от решения которой зависело будущее Деметры. И только он, Антон, знал, как его собрать…

— Оставь его в покое, Майкл! — слабым голосом проговорил он, с усилием приподняв голову, которую бережно держал на коленях Илья Матвеевич. — Он мой друг!

Дугласа передернуло. Он, как волк, повернулся всем корпусом, чтобы взглянуть на очнувшегося Антона.

— С каких это пор человек называет своим другом яйцеголового выродка?! — задыхаясь от ярости, спросил он.

— С тех пор, как я научился говорить на их языке… — устало ответил Антон. Он ощущал внутри себя такую пустоту, что все прошлые передряги казались мелкими неудобствами перед этим ощущением полнейшей изношенности организма. Он прекрасно осознавал, что вольно или невольно, но отдал часть себя самого в обмен на краткую отсрочку, которая, судя по реакции Майкла, вполне могла оказаться лишь паузой перед последним боем…

Сделав над собой усилие, он отогнал дурноту и встал, слегка покачнувшись, на нетвердых ногах.

— Сначала выслушайте меня, а потом уж будем яриться и ненавидеть… — проговорил он и, почувствовав, что ноги не желают повиноваться, сел, неестественно выпрямив спину.

Илья Матвеевич подал Ито едва заметный знак, и тот передвинулся ближе. Его роботы, как собаки, последовали за хозяином.

Майкл Дуглас опустил нож и усмехнулся, показав белоснежные зубы. Он любил во всех вопросах иметь предельную ясность, а теперь то противостояние, что едва наметилось в напряженной беседе, стало очевидным. С одной стороны были Белгард, Антон и этот бородатый хозяин роботов. С другой — он, Андрей и вжавшийся в стену инсект.

Антона эти вопросы ничуть не волнуют. Никто из присутствующих не подозревал, какая отчаянная борьба идет внутри похожего на изваяние подростка. Слишком высокую планку он поднял для самого себя. Он боялся оказаться непонятым, но не мог подобрать нужных и убедительных слов. Все, о чем он собирался говорить, выходило за рамки привычного мировосприятия людей, которых взрастила эта бесконечная война.

Но секунды утекали, и он больше не мог молчать…

— Я сказал, что знаю, отчего вымирают инсекты… — подняв голову, проговорил он. — Когда-то они были могучей цивилизацией и жили внутри огромного искусственного мира, построенного вокруг звезды. Там был совершенно другой климат, другой цикл смен времен года, все было иначе, чем тут, на Деметре. Потом их мир был разрушен какими-то древними космическими существами, вероятно, родственными тем черным опахалам, что разбили наш корабль… — Он сглотнул. — Как я понял, существует какой-то предопределенный их метаболизмом двадцатилетний цикл, связанный с размножением. Они откладывают яйца, но те могут успешно развиться только при высокой температуре и влажности, я думаю, что-то около пятидесяти градусов по шкале Цельсия… любые колебания температуры губительны для их потомства.

При этих словах у Ильи Матвеевича вырвалось невольное, изумленное восклицание.