Волновой принцип Эллиотта: Ключ к пониманию рынка - Роберт Р. Пректер

Посмотрите еще раз на долгосрочный график индекса Доу и задайте себе несколько вопросов относительно некоторых моментов, затрагивающих общие вещи.

– Действительно ли сегодня рынок «более волатилен», чем был в прошлом? Нет. Взгляд на 1921–1946 гг. полностью опровергает подобное утверждение.

– Является ли отметка в 1000 пунктов «высоким» уровнем? А уровень в 1200? Уже нет! Долгий период боковых движений, начавшихся в 1966 г., вернул индекс Доу к нижней границе его пятидесятилетнего восходящего трендового канала с точки зрения «реального доллара» (и к очень низким значениям с точки зрения «постоянного доллара»).

– Является ли текущий бычий рынок все тем же «старым» бычьим рынком, начавшимся в 1974 г. и, таким образом, «чрезмерно затянувшимся»? Вряд ли. И с точки зрения «постоянного доллара», и в отношении к 40-летнему восходящему тренду Доу в 1982 г. был сильнее недооценен, чем на минимуме краха 1972 г.

– Являются ли мои основанные на теории Эллиотта ожидания 400-процентного роста за 5–7 лет чем-то диким? Так может показаться, если рассматривать недавнюю историю. Но это не так, если взглянуть на период 1921–1929 гг., показавший 500 % роста за восемь лет, или на период 1932–1937 гг., когда рост за пять лет составил 400 %.

– Можно ли всегда экстраполировать текущий тренд в будущее? Определенно нет. Единственное правило рынка – это изменение.

– Бывает ли любой цикл «похож на последний»? Не слишком часто. Фактически, Эллиотт сформулировал правило, касающееся этого вопроса, и оно называется правилом чередования. Широко истолкованное, оно говорит инвестору о том, что следует ожидать модели нового типа, если началась новая фаза.

– Оказывается ли поведение рынка в последнее время «слишком сильным», «перенапряженным», «беспрецедентным» или даже «новой эрой»? Нет, все вариации сегодняшней темы уже бывали в прошлом.

Блуждает ли рынок случайным образом, мечась туда-сюда без формы, тренда или модели? Если так, то он «забрел» в длительный период явных трендов, ритмичных циклических повторений и безупречных волновых моделей Эллиотта.

[Рис. П-13] помогает вам представить поведение рынка в широком контексте исторического развития. Более того, он поможет вам понять, почему бычий рынок, дающий более чем 30–80-процентные подъемы последних 16 лет, вполне вероятен. Как видно из рис. П-13, существует потенциал для бычьего рынка, превышающий все, что было за последние пятьдесят лет. До настоящего момента поведение рынка подкрепляет наш первоначальный прогноз для волны V. До тех пор пока рынок соответствует ожиданиям, мы можем предполагать, что мы на верном пути.

Как вы только что увидели, яркий анализ фондового рынка, предпринятый авторами, приводит читателя к началу великого бычьего рынка. Этот анализ дает замечательно ясную перспективу, как с точки зрения истории, так и касательно будущего.

Если читателю случилось просмотреть эту книгу лишь сегодня, ему будет трудно адекватно оценить тот фон, на котором был предсказан великий бычий рынок. Конец 1970-х был периодом повсеместной тревоги. Вниманием инвесторов владела перспектива «обреченности и уныния». Семинары, ориентированные на выживание в трудных инвестиционных условиях, были самыми популярными и привлекали сотни, а зачастую и тысячи слушателей. Инфляция была неуправляема, и процентные ставки, рассматриваемые многими как поцелуй смерти для акций, продолжали свой безжалостный подъем к новым невиданным вершинам. Крах 1979 г. был популярнейшей темой. Последователи теории циклов Кондратьева обещали депрессию. Портфельные стратеги пребывали в ожидании окончательной катастрофы в виде векового медвежьего рынка, начавшегося в 1966 г. На президента того времени многие смотрели как на самого никчемного за всю современную историю. Как свидетельствуют результаты общественных опросов, американская публика смотрела «в будущее» более негативно, чем в любой другой момент, начиная с 40-х годов, когда начали проводить подобные опросы. В начале 1978 г. индекс Доу опустился уже на отметку 740, упав на 170 пунктов ниже минимума 1974 г. Когда книгу отправляли в типографию, индекс Доу – Джонса, в разгар «октябрьской бойни», упал на уровень 790. Тем не менее авторы не пожелали отказаться от собственного описания «текущего бычьего рынка акций… который должен бы сопровождаться прорывом к новым невиданным высотам».

В течение нескольких следующих лет скептицизм только укрепился. В 1980 г. инфляция все разгонялась, уровень безработицы был высок, экономика находилась в упадке, Иран удерживал в заложниках американских граждан, был застрелен Джон Леннон, а русские ввели в Афганистан войска. Официальные заявления администрации явно намекали на депрессию. Многие боялись того, что «звездные войны» Рональда сметут весь мир. От роста процентных ставок и близости к банкротству бизнес-империи Ханта шоковые волны расходились по всему финансовому сообществу. В самом верху списка бестселлеров The New York Times стоял заголовок «Как выжить в грядущие трудные времена», в то время как прогноз наших авторов, сообщающий о надвигающейся великой волне оптимизма, об «институциональной и общественной мании», как определил это Пректер в 1983 г., был по большей части проигнорирован.

Несмотря на эту мрачную завесу, фондовый рынок знал, что впереди лучшие дни, и сообщал об этом с помощью своих моделей. Минимум циклической волны IV уже появился на отметке 570 пунктов индекса Доу. Негативные фундаментальные условия в совершенно типичной манере «проверили» в 1982 г. устойчивость минимума, когда вернулся упадок и высокие процентные ставки. Затем, в тот момент, когда промышленный индекс Доу, казалось, был не способен даже к тому, чтобы просто подрасти, Пректер поднял ставку цель еще на тысячу пунктов Доу, доведя ее до 3885. «Доу в 3800? Вы спятили!» А затем циклическая волна V начала свой марш к новым высотам.

Хотя эти события доказали, что волновой принцип замечательно полезный инструмент для прогнозирования поведения фондового рынка, авторам пришлось изменить свое мнение по поводу двух важных аспектов: касательно временной составляющей, поскольку циклическая волна V потребовала больше времени, чем изначально ожидалось, и, в конце концов, относительно верхнего ценового потенциала, из-за существенно большего промежутка времени. Эти события, без сомнения, раскрывают, почему эллиоттовские наблюдения по поводу «равенства» волн, обсуждавшиеся в главе 2, приводят к нормам, в этом случае не приложимым. Волна V, предсказанная авторами, продолжается не 5 или 8 лет, но к настоящему времени почти 16 лет с 1982 и 24 года с 1974! При этом она превысила рост 1974–1989 гг. японского индекса «Nikkey», достигнув статуса наиболее широкой фондовой мании даже с точки зрения цены и времени вместе взятых.

Некоторое утешение можно найти в том, что те три года, которые Пректер и Фрост рассматривали в качестве вероятных лет появления пика (1983, 1987 и 1990) отмечают три самых важных промежуточных вершины на рынке в рамках циклической волны V. Единственными примерами опубликованного и настолько же успешного, как и у Пректера, анализа, о чем подробно говорится в Приложении к этой книге, являются долгосрочный супербычий прогноз Р.Н. Эллиотта, относящийся к октябрю 1942 г., прогноз вершины в 999 пунктов Доу, сделанный Гамильтоном Болтоном в 1960-м году, предсказание Коллинзом медвежьего рынка во время максимума 1966 г. и прогноз минимума в 572 пункта для волны IV Фроста. Рассматривая эту историю, мы находим несомненным, что тематически развитие прогнозов, основанных на волнах Эллиотта, на протяжении более 64 лет, с того момента, когда Р.Н. Эллиотт послал свое предсказание Чарльзу Дж. Коллинзу, остается неизменным. Напротив, большинство экономистов, аналитиков и прогнозистов меняют свои взгляды каждые шесть месяцев, шесть недель или шесть дней. Каждая горячая новость должна быть «учтена» в их анализе. Рыночные модели, со своей стороны, часто намекают на то, какова будет следующая новость. Хотя волновые структуры временами сложно интерпретировать, хотя от сценариев приходится отказываться, если будущее поведение цен требует изменить порядок вероятности различных исходов, в целом волновой принцип дает устойчивую перспективу, в которой возможно разумное предварительное планирование.