Призрак - Ю Несбе

— Дело вот в чем, — сказал Харри. — Криминалисты считают, что коричневые вкрапления в вещество — это кусочки толченой оболочки. И что такую же, э-э, защитную оболочку вы используете здесь, в Онкологическом центре, при производстве метадона в таблетках.

— И что? — быстро спросил Пран.

— Можно ли предположить, что «скрипка» производится в Норвегии теми, кто имеет доступ к вашим таблеткам метадона?

Стиг Нюбакк и Мартин Пран переглянулись.

— Мы поставляем таблетки метадона и в другие больницы, так что к ним имеет доступ довольно большой круг лиц, — сказал Нюбакк. — Но «скрипка» — это химия высокого уровня.

Он выдохнул через рот.

— Что скажешь ты, Пран? Есть ли среди норвежских ученых светлые головы, способные изобрести такое вещество?

Пран покачал головой.

— А как насчет везения?

Пран пожал плечами:

— Это все равно что сказать, что Брамсу повезло написать «Немецкий реквием».

В кабинете стало тихо. Казалось, даже Нюбакку нечего добавить.

— Ну что же, — произнес Харри, поднимаясь.

— Надеюсь, мы помогли вам, — сказал Нюбакк и протянул Харри руку над столом. — Передавай привет Треске. Он ведь по-прежнему работает по ночам в «Хафслюнд энерги» и охраняет рубильник всего города?

— Что-то в этом роде.

— Он что, не любит свет дня?

— Он не любит, когда его достают.

Нюбакк неуверенно улыбнулся.

По дороге назад Харри дважды останавливался. Один раз — чтобы заглянуть в пустую лабораторию, где уже погасили свет. Второй раз — перед дверью с табличкой «Мартин Пран». Из-под двери виднелся свет. Харри осторожно повернул ручку вниз. Дверь была заперта.

Усевшись во взятую напрокат машину, Харри первым делом проверил телефон. Он увидел неотвеченный звонок от Беаты Лённ, а вот эсэмэски от Исабеллы Скёйен пока не было. Уже у стадиона Уллевол Харри понял, как неверно он рассчитал время, необходимое для выезда из города. Люди, имеющие самый короткий рабочий день в мире, уже разъезжались по домам. Путь до района Карихауген занял у него пятьдесят минут.

Сергей сидел в машине и барабанил по рулю. Теоретически для того, чтобы попасть на его рабочее место, надо было двигаться в противоположном от пробок направлении, но когда он работал в вечернюю смену, то всегда попадал в пробку на выезде из города. Машины ползли к Карихаугену со скоростью остывающей лавы. Он поискал информацию об этом полицейском в Интернете. Нашел старые новостные статьи. Дела об убийствах. Он взял серийного убийцу в Австралии. Сергей обратил на это внимание, потому что в то утро он смотрел программу об Австралии на канале «Энимал плэнет». В ней рассказывалось о разумности крокодилов Северных Территорий, о том, как они изучают привычки своих жертв. Когда люди ходят в походы в буш, они ставят палатки, а проснувшись утром, кто-нибудь отправляется по тропинке вдоль реки за водой. На тропинке он находится в безопасности от крокодилов, которые следят за ним из воды. Если человек остается на ночлег на том же месте на вторую ночь, аналогичная процедура повторяется на следующее утро. Если же он остается на третью ночь, то утром он снова идет по своей тропинке, но на этот раз не видит крокодила. До тех пор, пока на тропинке со стороны буша не раздается шум и несущийся крокодил не сшибает его в воду.

На фотографиях, выложенных в Сети, полицейский явно чувствовал себя некомфортно. Как будто он не любил, когда его снимают. Или когда его разглядывают.

Зазвонил телефон.

Андрей. Он перешел прямо к делу:

— Он живет в гостинице «Леон».

Южносибирский говор Андрея должен был быть резким, отрывистым, но у него он звучал мягко и плавно. Андрей дважды повторил адрес, медленно и отчетливо, и Сергей его запомнил.

— Хорошо, — сказал Сергей, стараясь придать голосу оживленность. — Я спрошу, в каком номере он живет. Если не в последнем по коридору, то я буду ждать его там, в конце прохода. Когда он выйдет из номера и пойдет к лестнице или к лифту, ему придется повернуться ко мне спиной.

— Нет, Сергей.

— Нет?

— Не в гостинице. Он будет готов к нашему визиту в «Леон».

Сергей вздрогнул:

— Готов?

Он перестраивался в другой ряд в хвост прокатной машине, пока Андрей рассказывал, что полицейский связался с двумя их дилерами и пригласил атамана в «Леон». И что от этого за версту разит ловушкой. И что атаман дал четкое указание Сергею сделать свою работу в другом месте.

— Где? — спросил Сергей.

— Подожди его на улице перед гостиницей, — ответил Андрей.

— Но где мне все сделать?

— Сам выбирай, — сказал Андрей. — Лично у меня самое любимое место — это засада.

— Засада?

— Всегда в засаде, Сергей. И еще одно…

— Да?

— Он подобрался вплотную к вещам, к которым мы не хотим, чтобы он подбирался. Это означает, что дело не терпит отлагательств.

— И как, э-э, это понимать?

— Атаман говорит, что ты можешь потратить на все столько времени, сколько необходимо, но не больше. За сутки лучше, чем за двое суток. А это лучше, чем за трое суток. Понял?

— Понял, — сказал Сергей, надеясь, что Андрей не слышит, как он сглотнул.

Когда разговор закончился, Сергей все еще стоял в пробке. Никогда за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким одиноким.

Время вечерних пробок было в самом разгаре, и движение стало свободнее только у перекрестка Скедсму в Бергере. К этому времени Харри провел в машине уже целый час. Он просканировал все радиоканалы, после чего исключительно в знак протеста стал слушать классическую музыку на НРК. Еще через двадцать минут он увидел указатель съезда на дорогу, ведущую в аэропорт Осло. В течение дня он раз двадцать набирал номер Турда Шульца, но так до него и не дозвонился. Коллега Шульца, ответивший ему по телефону авиакомпании, сообщил, что понятия не имеет, где может быть Турд, и что в свободное от работы время он обычно сидит дома. Он подтвердил, что домашний адрес Шульца, который Харри нашел в Сети, правильный.

Когда Харри увидел указатель и понял, что прибыл к цели своего назначения, начинало смеркаться. Он ехал мимо одинаковых, похожих на обувные коробки домов, расположенных по обе стороны недавно заасфальтированной дороги. Он вычислил жилище Шульца по соседним домам, которые были так хорошо освещены, что их номера можно было разглядеть. Потому что дом Турда Шульца был погружен в полную тьму.

Харри припарковался. Посмотрел вверх. Из мрака возникло серебро — самолет, беззвучный, как хищная птица. Огни его скользнули по крышам домов, и самолет скрылся из виду, и звук унесся за ним, как фата за невестой.