«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота - Елена Смилянская
Шрифт:
Интервал:
Ее величество была нездорова и не присутствовала на официальном приеме, но она так пожелала увидеть своего «соотечественника»359 (если использовать выражение ее гофмейстера), что я и мои сыновья имели честь быть представленными королеве по ее приказу в 8 часов вечера. Когда она всемилостивейше приняла нас и мы имели честь поцеловать ее руку, она с удовольствием задала мне несколько вопросов о российском дворе; мы удалились через 10 или 15 минут.
В то время, пока был в Копенгагене, я вновь получил отменные знаки королевской благосклонности и имел честь танцевать на балу с фрейлиной третьей парой за королем и королевой. Бал был дан в честь дня рождения вдовствующей королевы360, и после бала я ужинал за одним столом с королевской семьей. Везде я имел военные почести, которые мне оказывали как главнокомандующему, но я не мог не заметить большого различия в великолепии дворов России и Дании, первый значительно превосходил по величию.
«Святослав» наконец прибыл, но лоцманы заявили, что ему нельзя идти дальше, так как не хватало глубины, чтобы провести его за буй. Настали морозы и вокруг было много льда, так что ситуация со «Святославом» действительно вызывала беспокойство, поскольку он находился в месте небезопасном. Вследствие этого через господина Философова я обратился за шлюпками, на которые можно было бы выгрузить с корабля бочки, облегчить корабль и привести его к такой осадке, какой требовали лоцманы. Это было разрешено. Я должен признаться, что они [т. е. датчане] никогда не отказывали в какой-либо помощи или в необходимых припасах, когда я об этом просил. Затем я написал графу Панину:
Копенгаген. 9/20 ноября 1769 г.361
Monseigneur,
Я не имею того удовлетворения, с которым должен был бы донесть Вашему сиятельству о прибытии сюда «Святослава» и «Африки», если бы нашел, что первый в состоянии продолжить со мной поход. Но по нынешнему состоянию «Святослава» и по рапортам капитана я не могу подумать, чтобы подвергнуть жизни 700 человек подданных Ее императорского величества и столь преизрядный корабль опасности потопления; я того ж нахожусь мнения, о котором и представлял, когда я сначала помянутый корабль в Кронштадте видел, что на оном нет ни одного такого офицера, который бы был моряком, да и корма с оного не сбавлена, как я советовал, когда императрица сделала мне честь послать за мной в Царское Село, но корма и верхняя галерея корабля остаются столь же высоки, как и были, они только сняли верхнюю каюту362, что никакой перемены не делает в высоте корабля, и между многими другими жалобами командор [Барш] предъявляет, что адмирал Нагаев заставил его отправиться с сотней пустых бочек, не дав возможности остаться, чтобы их наполнить водой, и отнюдь не хотел принимать от него никаких жалоб363. Что касается до такелажа, которого не хватает; бакштаги, которые держат стеньги, не больше, чем у английского фрегата; пушки на его средней и нижней палубах стоят так высоко, что ежели корабль будет раскачиваться, то из них будет невозможно ударить по врагу. Короче говоря, никогда не было корабля так плохо оснащенного: ни такелаж, ни паруса не подходят для корабля этого класса и величины, и также у меня есть основания предполагать, что на корабле слишком много чугунного балласта, который был положен бездумно. Как скоро помянутый корабль до 23 футов воды привесть можно будет364, то лоцманы обещают провести его в Эльсинор. Тогда я поднимусь на борт и испробую, можно ли будет с ним что-нибудь сделать, чтобы и его не оставлять позади, но и не рисковать моим плаванием с остальной частью эскадры.
[Фрегат] «Африка» потерял два якоря и 2 каната, его капитан рапортует, что новые канаты гнилы. Это обстоятельство меня встревожило в отношении всех кораблей*. [На поле приписано:] *Кабели были в большинстве сделаны по контракту, и таких не было на берегу, но русские кабели такелажа в целом хорошо сделаны*. Я прикажу дать на «Африку» один канат и один якорь с «Надежды». Потерю «Чичагова» не могу я чему-либо другому приписать, как крайнему небрежению, так как они наверняка видели курс, по которому мы шли, а если нет, то они видели Гогланд, или, если бы они непрестанно глубину свинцом измеряли, как и было должно, то и не могли бы сесть на мель у берега, с которого был ветер.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!