Крыса, загнанная в угол - Олег Анатольевич Сидоренко

был объяснить: – Понимаете, Родион, небыло у меня уверенности, что документы с вами! Поэтому, я дал вам определенную свободу, что бы, в случай чего, вы эти документы забрали, и сами отдали их человеку, которому доверяете! А кто мог подойти лучше, чем ваш начальник, друг и учитель?!

Попелюх с сожалением посмотрел на затылок Полуяна. «Накатившее» чувство злости на начальника за предательство, за использованное им доверие, за нынешнее ощущение бессилия, отчаянья и безысходности перешло в беспомощную обиду. В обиду, как в детстве, до слез.

Сглотнув комок в горле, Родион только и смог «выдавить» с себя:

– Эх, Сергей Николаевич! А я считал вас порядочным человеком!

Полуян тяжело вздохнул. Он не повернулся к подчиненному. Только перестал стучать пальцами по рулю, и, отвернувшись к окну, тихо произнес:

– Что тебе Родион ответить… До сегодняшнего дня я тоже считал себя порядочным человеком… Но, оказалось, что не брала’ меня жизнь еще в оборот! Пришлось, на старости лет, искать в себе способность к компромиссу…

– Вы, Родион, не держите зла на коллегу! – вдруг вступился за Полуяна Савенюк. – Отдать ему должное – он сопротивлялся, как мог, до последнего. Но, как у каждого человека, в его биографии нашлись события, которые дали мне в руки веские аргументы для агитации и убеждения!

– Надо было дать нам встретиться на «Житомирской», как я предлагал… – произнес Полуян. – Уже давно бы все закончили.

– Нельзя было вам встречаться на «Житомирской»! – вдруг начал откровенничать Савенюк. – Слишком много времени имел бы Родион Константинович на тревожное ожидание и тревожные размышления. Пока бы вы к нему добирались «по пробкам» – он мог заподозрить что-то, передумать, и, не выдержав нервного напряжения, удариться в неконтролируемые бега! Поэтому, я спугнул его и «упрятал» в метро. И контролируя его тревогу, – полковник, выдержал паузу, давая понять, что все передвижения Рода были спланированы, – предоставил ему возможность самому прибежать в выбранное им место! Ну, и документы! – «эсбэушник» похлопал ладошкой по папке, лежащей у него на коленях. – Это главное! Не было у меня уверенности, что они с ним… В этом случае вы, Сергей Николаевич, и вы Родион должны были вместе забрать их с хранения. – Савенюк на секунду задумался. Затем произнес, обращаясь только к Родиону: – Эти бумаги теперь у меня… Но, вот теперь этого уже мало! Слушая ваш телефонный разговор с начальником, – полковник кивнул головой в сторону Полуяна, – я узнал о сканированных копиях этих документов, которые хранятся в «облаке»… И, я понимаю, что просто так вы мне их не откроете?

– Как хотите – так и понимайте! – «огрызнулся» Род, как огрызается зверь, которого загнали в заранее подготовленную западню, и обложили со всех сторон.

– Я так и думал! – с уверенностью сказал Савенюк. – Когда я вам звонил, Попелюх, вы не стали меня слушать и бросили трубку! А зря! Я хотел сообщить, что специально для этого случая «припас» «ключик»! И, если, сказать точнее – даже два! Это твои, Родион, папа и мама!

– Родители здесь причем, Савенюк! – уже со злостью произнес Родион. Он по немного начал приходить в себя. То, что у него забрали оригиналы документов – еще не означало, что все потеряно. Были еще сканкопии. Они могли стать средством вытащить родителей и попытаться спастись самому. Плюс, ко всему, за все это время, Савенюк ни разу не упомянул Влада. А это был добрый знак!

« – Значит, его они не взяли! И может даже не подозревают о его существовании! – это открытие воодушевило Родиона. – Вот на этом и буду играть».

– Родители здесь не причем! – резко заявил Попелюх. – Я никогда не питал иллюзий по поводу ваших «эсбэушных» методов. Но, здесь, Савенюк, вы перегнули!

Уже без показной вежливости, полковник перешел на «ты»:

– Все, что сейчас происходит – исключительно твоя вина, Попелюх! – он не старался сдерживать себя, и перешел на крик: – Если бы ты не лез в это дело – все бы давно закончилось! Ты отдыхал бы ты на своем Гоа, а твои родители любовались Везувием с неаполитанской бухты!

Родион откинулся на спинку сидения и расправил плечи.

– Что значит полковник «не лез в это дело»? – с вызовом спросил он «эсбэушника». – Покушение на президента страны не дело следователя по особоважным делам прокуратуры Крайины? Убийство замначальника охраны президента, убийство майора СБУ, подрыв вертолета со следственной группой во главе с генералом СБУ – это не дело гражданина этой страны?! И вообще, как ты, офицер, мог пойти на такие преступления?! Ты, полковник СБУ! Ты же должен защищать государственность!

Даже при тусклом свете в салоне автомобиля стало заметно, как побелело лицо Савенюка. Мышцы на широких скулах напряглись, и он нервно задвигал «желваками». Левое веко полковника начало подрагивать в нервном тике. Едва заметный шрам над правым виском побагровел и стал похож на раскрывшуюся рану. Он взял глубокий вдох и, чеканя каждое слово, приказал:

– Оставьте нас вдвоем!

Молодые люди по обе стороны от Родиона беспрекословно открыли двери автомобиля, и вышли на улицу. Полуян вопросительно смотрел на Савенюка.

– Вас это тоже касается, Сергей Николаевич! – «беспардонно» отреагировал на немой вопрос полковник. Начальник Родиона грузно вылез с автомобиля, и аккуратно прикрыл за собой дверь.

От былого улыбчивого Савенюка ничего не осталось. На Рода смотрел совершенно новый, жесткий человек. Ровным, без истерики, голосом, он начал задавать вопросы. Ответов не ждал – он знал их заранее. У него были свои ответы на свои вопросы. И другие его не интересовали.

– А ты, молокосос, думаешь, что намыл «бабла» на биткойнах и остался «чистеньким»? – с презрением в голосе поинтересовался полковник.

Родион удивленно расширил глаза и непроизвольно открыл рот! Он считал, что этой информацией не владеет никто, кроме него и Влада.

Но, Савенюка реакция Рода не остановила:

– Ты считаешь, что съездил в Америку, «потерся» с местными прокурорами, заручился их «крышей» и теперь можешь судить кто прав, а кто виноват, и рассуждать о защите государственности? Ты думаешь, что побывав в двух «атошных» командировках, теперь имеешь право судить таких как я, которые четыре года не вылезали с передовой и ходили на диверсии в тыл к «сепарам», как к себе домой? Что, ты понимаешь под «государственностью», Попелюх? – голос Савенюка звучал четко, но вопросы он задавал уже с болью, и некоторой обидой. – Может ты имеешь ввиду сброд, который называется «Верховна Рада»? Скольких депутатов ты знаешь по фамилиям с четырехсотпятидесяти? Десять? Двадцать? И, если знаешь, то в, основном клоунов, которые делают «картинку» в телевизоре! А кто остальные? Кого они представляют? Что они там делают? Какое отношение они имели