Рысь Господня - Игорь Негатин

– Он и сам скоро сдохнет, – сказал де Брег.

– Если дочь раньше не отравит.

– Она и раньше его боялась, а после смерти своего мужа и вовсе замолчит навеки. Знаете, Жак, я бы не удивился, узнав, что эта история тянется в далекое прошлое.

– Что вы имеете в виду?

– Невозможно, чтобы человек в одночасье стал такой мразью. Наверняка в его прошлом найдутся и другие, не менее тяжелые грехи. Я бы назвал это зверством, но звери так не поступают.

– Мне… Мне надо выпить, – глухо произнес я.

– Мастер Гай! – Шевалье повернулся и посмотрел на Григориуса, который собирался что-то сказать гостям. Люди одобрительно зашумели, а мне вдруг стало так мерзко и противно, что я опустил голову на сложенные руки и притворился спящим. Уснуть не успел. Рядом с нашим столом раздались тяжелые шаги. Кто-то опустился на лавку:

– Добрый вечер, господа!

С большим трудом оторвал голову от стола и увидел сержанта городской стражи. Того самого, который был свидетелем на поединке с бароном де Мелло и притащил меня раненого домой после схватки с оборотнем. Розовощекий здоровяк с большими и пышными усами. Как его зовут? Паскаль. Паскаль Жанэ.

– Добрый вечер, сударь! – ответил де Брег. – Выпьете с нами?

– Хм… Почему бы и нет? Вы слышали новость?

– Мы гуляем второй день подряд, – развел руками де Брег, – и совершенно оторвались от мирской жизни.

– Дочь Огюста Мореля повесилась. Того самого, чей зять был найден убитым.

– Вот как…

– Мало того! – Сержант осушил кружку вина, вытер усы и продолжил. – Бедная женщина видно, помешалась от горя. Перед тем как повеситься, она заколола кинжалом своего отца.

Вокруг нас шумели люди. Слышались пьяные голоса. Мир жил обычной жизнью.

– Надеюсь, Жак, вы не забыли о грядущем путешествии? – спросил де Брег, когда деньги, полученные от покойного купца, почти закончились. Мы, если память не подвела, пировали четыре дня подряд и про́пили все полученное от этого проклятого семейства. Пусть мне и не давали пить в таком количестве, как остальным, но телу, непривычному к бражничеству, хватило, чтобы надолго потерять вкус к вину и пиву.

– Боже меня упаси! – хмуро отозвался я и продолжал хлебать жирную баранью похлебку, рекомендованную Гаем Григориусом. По его словам – лучшее средство для восстановления подорванного здоровья. Оторвавшись от сытной трапезы, я обвел взглядом зал, заполненный людьми, и поморщился:

– Признаться, готов отправиться куда угодно, лишь бы подальше от этого города. Хоть к черту, хоть к дьяволу!

– Вот как? – удивился Орландо и удивленно заломил бровь. – Позвольте узнать причину столь грустных мыслей? Вас мучают головные боли или в похлебке слишком много перца?

– На душе мерзко.

– Раздери вас дьявол, Жак де Тресс… – протянул шевалье. – Вам не кажется, сударь, что вы слишком категоричны для пятнадцатилетнего юнца? Да, выглядите слегка старше своих лет, но эта малость не дает вам права ненавидеть весь мир! Какого дьявола развесили слюни, как ребенок, который первый раз упал с лошади?! Потеряли семью? Нет. Ваши братья живы и наслаждаются жизнью. Потеряли друзей? Нет. Какого черта вы сидите, нахохлившись как сыч, изображая вселенскую скорбь? Вы молоды и сильны! У вас есть дом, деньги, изрядное везение в делах! Чего вам еще не хватает?

– Не буду спорить, шевалье, но, пока мы пили, я только и делал, что пытался выбросить из головы некоторые мысли.

– Погодите, Жак. Что именно вас так растревожило? Не семья же этого торговца, будь он проклят.

– Подземелье… – нехотя выдавил я. – Оно не выходит у меня из головы.

– Вот оно что! Останки людей или… Хм. Жак, вас расстроила та светловолосая девушка, которая была распята? Представили на ее месте графиню Ирэн де Фуа, которая запала вам в душу? Поверьте, это обычное явление! Я бы удивился, если бы ее красота не вскружила вам голову. Со временем это пройдет, и вы обратите внимание на более доступных красавиц.

– Нет, сударь, вы не так поняли! Я прибыл в Баксвэр, чтобы жить в монастыре. За два месяца, проведенные в святой обители, имел возможность убедиться, что святостью там не пахнет! Пожалуй, даже лучше, что меня изгнали. Подземелье стало лишь последней каплей.

– Да, с этим трудно не согласиться.

– Шевалье, вы знаете, я уже видел смерть. Знаю вкус крови и свет костров, на которых сжигают грешников, но замучить невинных людей… – Я умолк, не закончив фразы и покачал головой.

– Вас так встревожила судьба этой неизвестной вам женщины?

– Да.

– Признаться, мне тоже интересна эта история, но не настолько, чтобы бросить наши дела и заняться мучениками прошлых лет.

– Останки девушки… – Я поморщился, пытаясь отогнать это навязчивое видение. – Они не выходят у меня из головы. Неужели это совершали монахи?

– Нет, я не думаю. Возможно, – он поднял руку, – но не обязательно.

– Тогда кто? Святой Трибунал? Сколько им нужно сжечь людей, чтобы… насытиться?

– Не будьте так категоричны, Жак! – перебил меня де Брег. – Один священник, который, к слову, был сожжен на костре, сказал, что Святой Трибунал никогда не успокоится. Его война против грешников станет вечной. Разве что приобретет другие черты. С городских площадей исчезнут костры, но кара Небесная все равно настигнет этих несчастных. Более того – она их создаст! Создаст, чтобы уничтожить и очистить мир от малейших признаков скверны.

– Господи, шевалье! – Я даже перекрестился. – Как такое возможно?!

– Как можно создать грешников? – усмехнулся шевалье де Брег. – С легкостью, мой друг! С необычайной легкостью! Снимите запреты и предъявите людям так называемую свободу. Свободу нравов и мнимую сладость запретного плода. Научите уважать лишь телесное, а не духовное, и стадо побежит навстречу смерти. Кровосмешение, содомия… Преврати мужчин в женщин, а женщин в мужчин. Возложи на одно ложе отцов и дочерей. Заставь поклоняться лохматым шутам, недостойным танцевать с бубном для увеселения публики. Они будут уничижать память своих великих предков и станут лживыми пророками, которые понесут новые грехи людям.

– Де Брег… – прошептал я. – Это будет концом света!

– Это станет началом Великого Очищения! Бесполые твари не смогут продолжить род, а значит, передохнут. Шуты так и останутся шутами. Все это и будет главной победой Святого Трибунала.

– Не дай Бог дожить до такого!

– Как знать, как знать… Мне кажется, на эти зрелища было бы любопытно взглянуть.

– Нет! – Я скривился. – Увольте меня от этой гадости.

– Жак де Тресс… – усмехнулся шевалье и похлопал меня по плечу. – Вы просто слишком мало видели. Поверьте мне на слово.