Наречённая ветра - Литта Лински

Хозяин перестал рваться внутрь и теперь громко выл, протягивая руки к охваченному огнем зданию. Пламя рвалось из окон, плясало по крыше, временами выбрасывая снопы искр, заставлявших толпу подаваться назад.

— Инослейв, ты можешь чем-то помочь? — тихо спросила Эвинол.

— Эви, хорошая моя, все, что может сделать ветер при пожаре, — раздуть пламя. Не думаю, что такая помощь нужна хозяину гостиницы и уж тем более — владельцам соседних домов. Пойдем отсюда, нам пора.

— Подожди.

Она оставила Инослейва и начала протискиваться к несчастному владельцу гостиницы. Он по-прежнему выл в голос, и привлечь его внимание оказалось не так-то просто. Когда же он все-таки поднял на нее лицо со следами копоти и бессмысленным взглядом, Эви сняла с пальца перстень и вложила в пухлую руку. Это кольцо с непомерно большим сапфиром в окружении бриллиантов надел ей на палец Айлен Райн’яр в день их свадьбы. Она бы давно сняла перстень, который не нравился ей сам по себе и, кроме того, напоминал о самом ужасном дне ее жизни, но просто-напросто забыла о нем. И вот теперь нелюбимому обручальному кольцу нашлось неожиданное применение. Возможно, гостиницу на него и не отстроишь, но уж бедность и голод бедняге не грозят.

Эвинол заметила, что слишком много глаз уставились на нее и поспешила назад. Пройдя пару шагов, она врезалась в Инослейва. Он довольно бесцеремонно взял ее за плечо и потащил из толпы.

— Надо отдать тебе должное, принцесса, ты кутаешься в это одеяло с поистине царственным достоинством. И столь же величественно разбрасываешься драгоценностями. Может, сразу скажем этому сброду, что перед ними королева Илирии?

Она вспыхнула, но промолчала. Инослейв был по-своему прав. Не так-то просто будет объяснить ему причину своего поступка. Она просто молча позволила увести себя подальше от пожара и сборища людей. Едва оказавшись в темноте, которая казалась еще более густой после света пламени, Инослейв подхватил ее на руки и поднялся в воздух.

— А если нас увидят? — испугалась Эви.

— И что? — беззаботно отозвался ветер. — Или не поверят глазам, или побоятся сказать другим, опасаясь, что их сочтут сумасшедшими. А если даже и начнут указывать пальцами, нам-то что за дело? Не поймают же нас, как бабочек в сачок!

— К чему тогда были твои упреки, что я могу выдать себя?

— Не бери в голову, я просто хотел побыстрее тебя оттуда утащить.

Улицы внизу сменились портовыми видами, а затем началось море. Они удалялись все дальше от берега. Черная полоса пролегла между ними и огнями города, оставшегося позади. Сначала столица Кьерры казалась Эви скопищем опрокинутых на землю созвездий, потом — стаей светлячков, а под конец — россыпью искр, как те, что кружили вокруг во время пожара. Через некоторое время берег и вовсе пропал из виду.

Над морем поднялась луна, вымостив серебряную дорожку, теряющуюся вдали. Сиявшие в небе звезды казались ярче и крупнее, чем те, что светили над обителью Инослейва. Однако на этот раз удивительная красота мира не трогала Эвинол так сильно, как обычно. Сказывались усталость и переживания. Вместо того чтобы наслаждаться ночным полетом над морем, она мечтала поскорее оказаться в своей спальне в башне Инослейва, которую теперь считала домом.

Путь над морем казался Эви бесконечным. Она несколько раз закрывала глаза, проваливаясь в какое-то странное подобие сна. Инослейв то становился ветром, чтобы согревать ее, то снова принимал человеческий облик, занимая Эвинол разговорами. Созвездия тускнели и меняли положение, луна медленно опускалась за горизонт, небо и море постепенно светлели. В глазах Эви все смешалось и расплывалось черно-серыми пятнами. Она даже не заметила, когда на границе моря и неба появилась темная полоска илирийского берега.

— Потерпи, маленькая, скоро будем дома, — ласково проговорил Инослейв.

— Дома, — эхом отозвалась Эвинол, уже почти не веря, что в мире есть что-то кроме бесконечного пути над морем.

В обители ветра они оказались внезапно. Эви обреченно думала, что им еще лететь и лететь, когда прибрежные воды сменились родным горным пейзажем.

— Как так? — у нее даже нашлись силы удивиться.

— Я могу попасть домой из любой точки своих владений. Неужели ты ничего не ощутила при переходе?

— Ну, если я должна ощутить что-то, помимо жуткого головокружения и пляски мутных пятен перед глазами, то значит, ничего.

— Ох, бедная моя! Сейчас же уложу тебя.

— Подождет! — раздался знакомый холодный голос.

— Тантарин?! — Инослейв опешил, столкнувшись с незваной гостьей.

А Эви было уже все равно, ее лишь злило, что приход богини северного ветра отсрочит долгожданную встречу с постелью.

— Чего тебе здесь нужно?

— Пришла сказать, что пока ты со своей куклой бродил по землям Инниаль, пропали все наши братья и сестры.

— Все?! Этого не может быть!

— Думаешь, я лгу? — лед в ее голосе стал таким пронзительным, что мог ранить. — Помнится, ты подозревал кого-то из нас? Выходит, был не прав. Ну что ж, теперь остались лишь мы с тобой.

Снег, еще недавно спокойно падавший на землю, словно сошел с ума. Тантарин заставляла вихри беситься и неистовствовать. Она обрушивала мириады снежинок с небес на землю и поднимала в небеса снег, лежавший на земле. В бешенстве богиня северного ветра вертела белые хлопья так, что уже невозможно было понять, падают они сверху вниз или наоборот. Снег летел со всех сторон и во все стороны. Горе людишкам, оказавшимся в этот час вдали от крова. Пусть дохнут, мелкие паршивцы!

Тантарин даже не знала, кого она ненавидит больше — людей или Инослейва. Западный ветер оказался предателем, вставшим на сторону даже не врагов, а тупого корма. Но как бы ни был силен ее гнев на Инослейва, Тантарин была практически уверена, что не он похитил остальных богов и держит их в заточении. Однако это не снимало с западного ветра вины за происходящее в мире. Он положил начало безумным событиям — Тантарин почти не сомневалась в этом.

Как он посмел отказаться от жертвоприношений? Как посмел нарушить извечный ход событий? И похоже, именно поэтому на него никто не покушается. Зло, вызванное к жизни предателем, кем бы оно ни было, щадит источник своего появления. Тантарин не понимала, что это за зло, способное не просто противостоять ветрам, но даже покуситься на них, но явственно ощущала его незримое присутствие повсюду в мире, сошедшем с ума.

Ее бесило собственное бессилие и что-то поднимавшееся из глубины души, слишком похожее на страх. Как найти братьев и сестер? Как вытащить их из ловушки? Как вернуть устоявшийся порядок вещей? Люди, люди, проклятые люди! Это они во всем виноваты. Неужели чокнутый Инослейв прав, и они могут менять реальность своей верой и своей ненавистью? Во всех землях пропавших ветров хозяев проклинали на разные лады. Неужели людские проклятия смогли причинить реальное зло богам? Это немыслимо, но иных объяснений у нее не было. Что за чудовище породила ненависть сотен тысяч людишек, слившаяся воедино?