Что за чушь я сейчас прочитал? - Дэвид Вонг

На экране ноутбука Эми появился Маркони: мужчина лет шестидесяти, в кремовом костюме и с аккуратной седой бородкой. Он сидел за столом – я задумался, есть ли на нем штаны, или он только пиджак накинул по случаю видеосвязи, как сам я всегда делал. Судя по всему, он сидел в узком кабинете, у него за спиной висели на стене разные сертификаты в рамках. Мне стало интересно, как долго он камеру настраивал, чтобы все их в кадр уместить. А может, регалий было столько, что ему даже не нужно было ничего настраивать.

– Джентльмены, – произнес он. – И леди. Рад вас снова видеть. – Пиздит как дышит. – Я говорю с вами по дороге, мы уже в пути. Образец снова надежно обернут фольгой и находится внутри запертого сейфа, код от которого знаю лишь я. Хранить его у себя – настоящее приключение, мягко выражаясь. Одна из ассистенток возомнила, что мы заперли в сейфе ее домашнюю кошку, и впала в такую истерику, что пришлось связать ее и вколоть ей успокоительное. Что касается маскировки, то она по меньшей мере впечатляет.

– Вы сказали, что уже едете, – я так понимаю, вы и съемочную группу с собой везете? – спросил я. Я знал, что агент Таскер будет этим очень недовольна.

– Расскажите с самого начала, как этот образец попал вам в руки, – проигнорировав вопрос, сказал Маркони.

Мы кратко ввели его в курс дела – опустив мою депрессию и байки Джона о его невероятном члене. Маркони выслушал и произнес:

– Потрясающе.

– Честити, мать второго ребенка, рассказала о паразите, который пудрит мозг муравьям, заставляя их считать себя фруктами, – сказал Джон. – Они буквально сами птицам в рот прыгают. Честити думает, тут то же самое.

Маркони кивнул:

– В данном случае более подходящим примером может служить определенный вид плодовой мухи, самка которой в процессе эволюции стала выглядеть точно так же, как личинка армейского муравья. Она приземляется среди скопления других личинок, и муравьи неосознанно кормят, чистят и защищают ее, как остальных своих сородичей. И хоть я хотел бы избежать упоминания близких аналогов – все-таки эти организмы не принадлежат нашему миру, – мы столкнулись с системой, очень похожей на улей, в котором происходит слаженная работа множества организмов с различными, весьма узконаправленными навыками.

– Ну ладно, – сказал я. – Значит, в шахте живет что-то вроде матки? – Вообще-то я ждал, что он перейдет к описанию магии, которая потребуется, чтобы эту матку убить, но Маркони нравится слушать звук собственного голоса, когда он что-то объясняет.

– Предположим на мгновение, что присланный вами образец – аналог рабочей пчелы в наших ульях. Предположим также, что внутри этой угольной шахты действительно живет матка. Итак, матка достигает того периода своего жизненного цикла, когда приходит время отложить личинки. Но по какой-то причине этим личинкам для выживания нужны хозяева-люди – предположительно, чтобы ими питаться, но на данном этапе это лишь предположение. Таким образом, единственная задача рабочих – любой ценой заполучить этих хозяев. По моему мнению, они пришли в мир с целью обманным путем заставить людей принять личинок в свои семьи.

– Под видом человеческих детей.

– Под видом человеческих детей, которых необходимо спасти. Обратите внимание, как далеко зашел рабочий, чтобы преподнести положение предполагаемого ребенка как бедственное.

– Хорошо, – ответил я. – Итак, Мэгги пропала, и…

– Мэгги не пропадала. И не существовала. Матка отложила личинку в пруд возле шахты, и рой рабочих принялся убеждать людей ее забрать. До этого момента Мэгги не существовало: всю ее историю, включая воспоминания о похищении, внедрили в память уже постфактум.

Я потер виски.

– Ага. Ясно. Ладно, «Мэгги» нашли в «Моем Глазу», но «Майки» появился у меня в квартире сам по себе.

– После вашей поездки к шахте.

– Да.

– Должно быть, вы неосознанно прихватили его с собой.

– Он к ботинку прилип, что ли? Эти твари огромные.

– Но невидимые, когда они того хотят. А этого, вы говорите, уничтожили?

Мы переглянулись.

– Э-э… Наверное? – произнес Джон. – В последний раз, когда мы его видели, в него стреляли из дробовиков несколько парней из мотеля. Для уничтожения должно хватить, да?

– Они стреляли в личинку или в рой рабочих, которые ее сопровождали?

Мы не ответили. Маркони прочел все по выражению наших лиц.

– Тогда предположим, что этот экземпляр тоже все еще не пойман. Но давайте проясним: расплод общественных насекомых огромен. Это буквально единственная причина их успешного выживания. В таком случае матке, вероятно, нужно и дальше привлекать к шахте людей. И теперь, по мнению горожан, пропали без вести еще десять «детей». Могут ли быть сомнения относительно того, куда приведут их улики?

– Твою же мать, – сказал я, – ну и запутанный у них процесс размножения.

– А процесс размножения людей вы наблюдали, мистер Вонг? Позвольте, я вам подскажу: ваш автомобиль практически наверняка был спроектирован с учетом возможности размножения в нем.

Ну, мой-то нет, но смысл в этом есть.

– Значит, нельзя подпускать людей к шахте, – сказала Эми.

– Черт возьми, они, наверное, уже там, – откликнулся я. – Все в курсе, где нашли Мэгги, об этом писали в газетах. И дело касается байкеров – копам придется, по крайней мере, изобразить бурную деятельность.

– О, пока не ушли от темы, надо дать этой матке в шахте имя, – оживился Джон. – Сейчас очередь Эми. Кажется, раньше она называла ее Тварью с тысячей задниц – так и оставим?

– Нет, – ответил я, – слишком длинное.

– Мультизадка, – сказала Эми.

– Отлично, – сказал Джон. – Кстати, а где в этой системе место Нимфа?

Маркони пожал плечами.

– Вероятно, создания или человека под этим именем не существует. Он лишь олицетворяет рой.

– Но для чего? – спросил я.

Эми успела ответить раньше Маркони:

– Чтобы было от кого спасать детей. Каждый видел в нем то зло, которое хотел остановить.

В словах Эми была какая-то не совсем понятная мне печаль.

– Итак, – сказал Джон, – мы спускаемся в шахту и сражаемся с главным боссом. И что нас там ждет?

– И, пока вы не начали, – вставил я, – да, мы в курсе, что нас ждет что-то неожиданное и все в этом духе. Давайте сделаем несколько предположений с учетом обстоятельств.

Маркони кивнул:

– Ну, новичков среди нас нет, верно? Преодолев вуаль этого мира, попадаешь в мир, где царит метафизическое. Обитающие в нем бессмертные существа не имеют формы или размера и могут быть измерены только в рамках их способности претворять свои желания в жизнь. У меня есть основания полагать, что воплощенный физически расплод, с которым мы столкнулись, – попытка одного из этих существ переселиться из их мира в наш.